– Орлы? Только не говорите, что на острове живут эти треклятые лысые орлы, иначе будет волынка с федеральной программой.
– Исследования проведут на этой неделе.
– Кто?
– Биологическое исследование сотрудников Клэпли, – доложила Лиза Джун Питерсон. Роберт Клэпли был инициатором переименования и раздела Жабьего острова на части. Он делал весьма щедрые взносы в предвыборную кампанию Дика Артемуса.
– Разрушение орлиных гнезд не даст нам голосов, – серьезно сказал губернатор. – Это же всем понятно?
– Мистер Клэпли принимает все разумные меры предосторожности.
– Что еще, Лиза? Покороче. – Дик Артемус не умел надолго сосредоточиваться.
– Бюджетная статья «транспорт» предусматривает финансирование строительства нового моста с материка. Прошло обсуждение в Сенате, но фордыбачит Вилли Васкес-Вашингтон.
Вилли Васкес-Вашингтон был вице-председателем законодательного Комитета ассигнований.
– Чего ему теперь нужно? – спросил Дик Артемус.
– Точно не знаем.
– С Палмером связались?
– Все не можем друг друга поймать.
– А строить мост надо позарез? – уточнил губернатор.
– Старому деревянному шестьдесят лет. Рутхаус говорит, этот мост не выдержит грузовика с цементом.
Роджер Рутхаус был президентом инженерной фирмы, желавшей получить контракт на проектирование нового моста к Жабьему острову. Он тоже делал щедрые вливания в губернаторскую кампанию Дика Артемуса. Вообще, пожертвования делали почти все лица, имевшие свой интерес в острове Буревестника. Дик Артемус принимал это как должное.
– Пусть Палмер решит проблему с мостом, – сказал он.
– Хорошо.
– Что еще?
– Ничего серьезного. Возможно противодействие местного населения.
– На острове живут люди? – простонал губернатор. – Господи, мне никто не сказал!
– Две сотни. Максимум двести пятьдесят.
– Черт! – воскликнул Дик Артемус.
– Они рассылают петиции.
– Наверное, гольфом не увлекаются.
– Очевидно, нет, – согласилась Лиза Джун Питерсон.
Дик Артемус встал и натянул пиджак.
– Я уже опаздываю, Лиза Джун. Пожалуйста, расскажите все мистеру Стоуту.
– При первой возможности, – ответила Лиза.
Твилли провел день в Гейнсвилле, в ветеринарном колледже Флоридского университета. Колледж считался одним из лучших в стране. Многие знаменитые национальные парки и зоопарки, включая «Мир Уолта Диснея», присылали сюда на вскрытие умерших животных. Твилли привез красноплечего канюка, которого кто-то подстрелил. Птица упала в дальней части национального парка «Эверглейдс», на отмели бухты Мадейра. Твилли обернул изломанное тело пузырчатой упаковкой и обложил сухим льдом. Из Фламинго в Гейнсвилл он ехал меньше семи часов. Твилли надеялся, что в теле птицы застряла пуля – ключ к расследованию преступления.
Правда, это не означало, что оно будет раскрыто. Знать калибр ружья неплохо, все-таки зацепка, если браконьер такой кретин, что вернется в парк, где его схватят и на месяц привяжут голым к мангровому дереву.
Твилли Спри не был ни парковым егерем, ни исследователем дикой природы, ни даже орнитологом-любителем. Он был двадцатишестилетним недоучкой, бросившим колледж, с коротким, но впечатляющим списком психологических проблем. И что немаловажно – унаследовал миллионы долларов.
В ветеринарной школе Твилли нашел молодого врача, который согласился провести вскрытие канюка, погибшего от единственной огнестрельной раны. К сожалению, пуля пробила грудь навылет, не оставив фрагментов и следов, кроме перьев в запекшейся крови. Твилли поблагодарил молодого врача за старание. Потом заполнил форму для американского правительства, указав, где и при каких обстоятельствах нашел мертвую птицу. Внизу он подписался: «Томас Стернз Элиот-мл.». Затем Твилли сел в свой черный пикап и поехал на юг. Он собирался вернуться в Эверглейдс, где жил в палатке с трехногой рысью.
На автостраде южнее Киссимми Твилли нагнал перламутровый «рэнджровер». Он бы не обратил внимания на выпендрежную машину, если б не табличка, где большими зелеными буквами было выведено по-испански «МУДЕ». Твилли перестроился на обгон, но тут из окошка джипа вылетела картонная упаковка гамбургера. За ней последовали пустой стаканчик, смятая бумажная салфетка и еще одна упаковка гамбургера.
Твилли затормозил, съехал на обочину и дождался просвета в транспортном потоке. Потом выскочил на дорогу, подобрал весь мусор и положил в кузов пикапа. Через несколько миль он догнал эту свинью в «рэнджровере». Твилли пристроился сзади, еще не зная, как дальше поступит. Он раздумывал, что посоветовали бы его психиатры, что сказали бы прежние учителя, что предложила бы мать. Бесспорно, они зрелые и здравомыслящие люди, но их советы часто бесполезны. Твилли не понимал их взгляда на мир, а они не понимали его.
Твилли видел лишь плечи и голову пачкуна. Голова казалась невероятно большой – может, из-за ковбойской шляпы. Вряд ли настоящий ковбой рассядется в перламутровой, заграничной сборки машине за пятьдесят тысяч долларов с табличкой, на испанском прославляющей размер его яиц. Подлинный ковбой никогда не выбросит в окошко упаковки от гамбургеров. Скорее это дело рук засранца-огородника…
Внезапно джип обогнал и подрезал медленно ехавшую перед ним фуру и резко свернул с автострады к развязке Йихо. Твилли доехал до будки контролера, а потом по развязке двинулся дальше. Он пересек 60-ю магистраль и по шоссе И-95 на бешеной скорости помчался к Форт-Пирсу, где опять выехал на южную автостраду. Твилли припарковался в тени эстакады, поднял крышу пикапа и стал ждать. Через двадцать минут мимо промчался «рэнджровер», и Твилли возобновил погоню. Теперь он сохранял дистанцию. План действий все еще не сложился, но миссия была совершенно ясна. Когда пачкун выбросил из машины окурок сигары, Твилли не остановился. Табак – биодеградируемое вещество, подумал он. Вперед и выше!
2
После трех бокалов вина Дези уже не могла притворяться, будто следит за мужними живописаниями охоты на заготовленного носорога. Сидящий напротив Палмер Стоут казался мимом. У него двигались руки и губы, но Дези его не слышала, он воспринимался как двухмерная телевизионная картинка: мультяшный мужчина средних лет, с брюшком, жидкими светлыми волосами, рыжеватыми бровями, бледной кожей, кривым ртом и щеками в красных прожилках (от солнца или неумеренного потребления спиртного). Дряблая шея и решительный, рубленый подбородок – шрамов от косметической операции в полутьме не разглядишь. Губы кривились в вечно скептической усмешке, открывая ровные белые зубы. Нос мужа всегда казался Дези слишком мелким для его лица, этакий девичий носик, хотя Палмер уверял, что с таким родился. И голубые глаза казались маленькими, но взгляд быстрый и светился самоуверенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
– Исследования проведут на этой неделе.
– Кто?
– Биологическое исследование сотрудников Клэпли, – доложила Лиза Джун Питерсон. Роберт Клэпли был инициатором переименования и раздела Жабьего острова на части. Он делал весьма щедрые взносы в предвыборную кампанию Дика Артемуса.
– Разрушение орлиных гнезд не даст нам голосов, – серьезно сказал губернатор. – Это же всем понятно?
– Мистер Клэпли принимает все разумные меры предосторожности.
– Что еще, Лиза? Покороче. – Дик Артемус не умел надолго сосредоточиваться.
– Бюджетная статья «транспорт» предусматривает финансирование строительства нового моста с материка. Прошло обсуждение в Сенате, но фордыбачит Вилли Васкес-Вашингтон.
Вилли Васкес-Вашингтон был вице-председателем законодательного Комитета ассигнований.
– Чего ему теперь нужно? – спросил Дик Артемус.
– Точно не знаем.
– С Палмером связались?
– Все не можем друг друга поймать.
– А строить мост надо позарез? – уточнил губернатор.
– Старому деревянному шестьдесят лет. Рутхаус говорит, этот мост не выдержит грузовика с цементом.
Роджер Рутхаус был президентом инженерной фирмы, желавшей получить контракт на проектирование нового моста к Жабьему острову. Он тоже делал щедрые вливания в губернаторскую кампанию Дика Артемуса. Вообще, пожертвования делали почти все лица, имевшие свой интерес в острове Буревестника. Дик Артемус принимал это как должное.
– Пусть Палмер решит проблему с мостом, – сказал он.
– Хорошо.
– Что еще?
– Ничего серьезного. Возможно противодействие местного населения.
– На острове живут люди? – простонал губернатор. – Господи, мне никто не сказал!
– Две сотни. Максимум двести пятьдесят.
– Черт! – воскликнул Дик Артемус.
– Они рассылают петиции.
– Наверное, гольфом не увлекаются.
– Очевидно, нет, – согласилась Лиза Джун Питерсон.
Дик Артемус встал и натянул пиджак.
– Я уже опаздываю, Лиза Джун. Пожалуйста, расскажите все мистеру Стоуту.
– При первой возможности, – ответила Лиза.
Твилли провел день в Гейнсвилле, в ветеринарном колледже Флоридского университета. Колледж считался одним из лучших в стране. Многие знаменитые национальные парки и зоопарки, включая «Мир Уолта Диснея», присылали сюда на вскрытие умерших животных. Твилли привез красноплечего канюка, которого кто-то подстрелил. Птица упала в дальней части национального парка «Эверглейдс», на отмели бухты Мадейра. Твилли обернул изломанное тело пузырчатой упаковкой и обложил сухим льдом. Из Фламинго в Гейнсвилл он ехал меньше семи часов. Твилли надеялся, что в теле птицы застряла пуля – ключ к расследованию преступления.
Правда, это не означало, что оно будет раскрыто. Знать калибр ружья неплохо, все-таки зацепка, если браконьер такой кретин, что вернется в парк, где его схватят и на месяц привяжут голым к мангровому дереву.
Твилли Спри не был ни парковым егерем, ни исследователем дикой природы, ни даже орнитологом-любителем. Он был двадцатишестилетним недоучкой, бросившим колледж, с коротким, но впечатляющим списком психологических проблем. И что немаловажно – унаследовал миллионы долларов.
В ветеринарной школе Твилли нашел молодого врача, который согласился провести вскрытие канюка, погибшего от единственной огнестрельной раны. К сожалению, пуля пробила грудь навылет, не оставив фрагментов и следов, кроме перьев в запекшейся крови. Твилли поблагодарил молодого врача за старание. Потом заполнил форму для американского правительства, указав, где и при каких обстоятельствах нашел мертвую птицу. Внизу он подписался: «Томас Стернз Элиот-мл.». Затем Твилли сел в свой черный пикап и поехал на юг. Он собирался вернуться в Эверглейдс, где жил в палатке с трехногой рысью.
На автостраде южнее Киссимми Твилли нагнал перламутровый «рэнджровер». Он бы не обратил внимания на выпендрежную машину, если б не табличка, где большими зелеными буквами было выведено по-испански «МУДЕ». Твилли перестроился на обгон, но тут из окошка джипа вылетела картонная упаковка гамбургера. За ней последовали пустой стаканчик, смятая бумажная салфетка и еще одна упаковка гамбургера.
Твилли затормозил, съехал на обочину и дождался просвета в транспортном потоке. Потом выскочил на дорогу, подобрал весь мусор и положил в кузов пикапа. Через несколько миль он догнал эту свинью в «рэнджровере». Твилли пристроился сзади, еще не зная, как дальше поступит. Он раздумывал, что посоветовали бы его психиатры, что сказали бы прежние учителя, что предложила бы мать. Бесспорно, они зрелые и здравомыслящие люди, но их советы часто бесполезны. Твилли не понимал их взгляда на мир, а они не понимали его.
Твилли видел лишь плечи и голову пачкуна. Голова казалась невероятно большой – может, из-за ковбойской шляпы. Вряд ли настоящий ковбой рассядется в перламутровой, заграничной сборки машине за пятьдесят тысяч долларов с табличкой, на испанском прославляющей размер его яиц. Подлинный ковбой никогда не выбросит в окошко упаковки от гамбургеров. Скорее это дело рук засранца-огородника…
Внезапно джип обогнал и подрезал медленно ехавшую перед ним фуру и резко свернул с автострады к развязке Йихо. Твилли доехал до будки контролера, а потом по развязке двинулся дальше. Он пересек 60-ю магистраль и по шоссе И-95 на бешеной скорости помчался к Форт-Пирсу, где опять выехал на южную автостраду. Твилли припарковался в тени эстакады, поднял крышу пикапа и стал ждать. Через двадцать минут мимо промчался «рэнджровер», и Твилли возобновил погоню. Теперь он сохранял дистанцию. План действий все еще не сложился, но миссия была совершенно ясна. Когда пачкун выбросил из машины окурок сигары, Твилли не остановился. Табак – биодеградируемое вещество, подумал он. Вперед и выше!
2
После трех бокалов вина Дези уже не могла притворяться, будто следит за мужними живописаниями охоты на заготовленного носорога. Сидящий напротив Палмер Стоут казался мимом. У него двигались руки и губы, но Дези его не слышала, он воспринимался как двухмерная телевизионная картинка: мультяшный мужчина средних лет, с брюшком, жидкими светлыми волосами, рыжеватыми бровями, бледной кожей, кривым ртом и щеками в красных прожилках (от солнца или неумеренного потребления спиртного). Дряблая шея и решительный, рубленый подбородок – шрамов от косметической операции в полутьме не разглядишь. Губы кривились в вечно скептической усмешке, открывая ровные белые зубы. Нос мужа всегда казался Дези слишком мелким для его лица, этакий девичий носик, хотя Палмер уверял, что с таким родился. И голубые глаза казались маленькими, но взгляд быстрый и светился самоуверенностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97