Он поговорил с каждым из недорослей в отдельности, а некоторых попотчевал табаком.
- Ну какой же ты воин! - отечески выговорил он курносому. - Армата всегда курить должна. Доставай трубку, Лобанов, и пыхти. Вот как я.
Весь отряд сплошь состоял из дворянских детей, призванных в казармы для того, чтобы положить начало новому в стране, не похожему на стрелецкое, военному сословию. Недоросли в отличие от остальных солдат обучались «военным артеям» трижды в неделю, но жили в одних бараках с рекрутами, наравне с ними несли все службы и даже кашеварили и убирали станцию.
«Уравнение с подлым народом» оскорбляло молодых людей и вызывало ропот. Более кичливые кончали тем, что уходили в нети, таились в дальних отчих поместьях, а при случае убегали и за рубеж. Но так как их было мало, это не очень тревожило государя. К роте подошёл комендант.
- Пора в школу, - напомнил он.
Царь засуетился.
- Эка разболтался я! И мне ведь пора. - Он прыгнул в одноколку, поманил к себе Лобанова: - Садись уж, довезу как-нибудь, - и, подметив, что другие завистливо переглянулись, хлопнул в ладоши: - Нуте, кто первый? Отойди… Слушай команду… Ну, птенчики, начинаю: раз… два… три!
Недоросли бросились к одноколке. Первыми прибежали Голицын, Черкасский, Хованский и Лобанов-Ростовский.
Они облепили царя, как оводы лошадь. Пётр еле высвободил из-под груды тел руки и щёлкнул кнутом:
- Эй ты, ханская жёнка, ворочайся! Знай, кого везёшь!
У школы недоросли попросили государя вступиться за них перед учителем.
- А строг?
- Лют - прямо беда!
- Ну, быть по сему. По моей вине опоздали, я и наказание перед паном Дмовским приму.
Шёл урок «деликатных манир». Дмовский держал в руке книжку «Юности честное зерцало». Поздоровавшись, Пётр скромненько уселся на подоконнике и притих. Учитель спокойно, нисколько не смущаясь присутствием высокого гостя, продолжал на собственном примере пояснять, что нужно знать «молодым шляхтичам, желающим прямыми придворными стать». Задрав голову насколько можно было, он, виляя задом, скользил по классу.
- Вот так, добрые паны, - остановился он перед Голицыным и ткнул пальцем под его остренький подбородок. - Выше… Ещё чуточку… Барзо добре! Мерси! А очи… Эх, нет, так шляхтич перед челобитчиком не открывает очей. Веки надо немножечко… Ещё чуть-чуть… Угу! Мерси… Чтобы как будто по горло сыт жизнью. Дзякую.
Голицын, как заводная кукла, проделывал всё, что велел Дмовский. Остальные ученики повторяли за ним каждое движение.
Учитель внимательно прищурился.
- Повеся главу, - жеманно подобрал он чуть подкрашенные губы, - и потупя очи, по улице не ходить и на людей косо не заглядывать, глядеть весело и приятно, с благообразным постоянством, при встрече с знакомыми за три шага шляпу снять… Ну, попробуйте. Вот так… Чуточку ниже… ещё… Чуточку выше… ещё… Ниже… Не надо, как лошади. И не сопите так… Тре бьен.
- Шляпой бы сей, - заворчал в задних рядах какой-то верзила, - да по харе твоей ляцкой, идол не нашего Бога! - И, забывшись, с остервенением плюнул: - Тьфу, харя!
Дмовский так и присел:
- Иезус Мария! В обществе плеваться? Подобным быть кампаньяру?
Чуть шаркая левой ногой (признак высшего аристократизма), он порхнул к провинившемуся и, ухватив его за ухо, вывел на середину класса.
- Прошу, любезный пан. Только не войте, пожалуйста. Я не оторву ухо. Повторяйте за мной. Медленно. Не очень громко, не очень тихо. Повторяйте по такту каждое слово. Начинаем:
- В обществе…
- В… Ой, больно дёргаете!.. В обществе…
- В круг не плевать…
- В круг не плевать…
- А на сторо-ну…
- А на сторону…
- В комнате или в церкви в платок громко…
- Ой, ухо оторвали… ей-Богу, отваливается!.. В комнате или в церкви… в платок громко…
- Не сморкаться и не чихать…
- Не сморкаться и не чихать…
- Выньте платок и покажите, как делают.
Недоросль смутился. Глаза его с мольбой покосились в сторону государя.
- Жалко тебе, что ли, учителю угодить? - поощрительно улыбнулся царь. - Ежели грязный, так и у меня тоже не лучше.
Ученик заробел ещё больше. Дмовский, потеряв терпение, сам полез за его платком. Что-то придушенно пискнуло, и учитель выронил из рук какой-то шевелящийся свёрток.
Под грохочущий смех свёрток вдруг приподнялся и затрепетал. Пётр отвернул конец тряпочки. Из дырочки выглянула перевязанная верёвочкой мордочка полузадохшегося мышонка.
- Вот тебе на! - едва сдерживая смех, ахнул Пётр. - На кой чёрт он сдался тебе?
Отчаявшийся недоросль тряхнул головой.
- Как вы, ваше царское величество, единожды нам про анатомию докладали, то и удумали мы с Хованским мыша потрошить для лекарского обучения.
- Добро! - ударил его царь по спине. - Завтра же переведу тебя в гошпиталь артеям сим обучаться!
Урок окончился. Пётр поблагодарил Дмовского за «усердие» к наукам и уехал в Адмиралтейство.
Глава 14
ДЕЛ - КРАЙ НЕПОЧАТЫЙ
Пока государь разъезжал по новой столице, Екатерина занималась приготовлением к отъезду. О себе она мало заботилась.
- Много ли мне надо в походе? - спорила она с фрейлиной Варварой Михайловной. - Мне как бы чего для Петра Алексеевича не забыть.
Она штопала, чинила, стирала чулки и платочки царя, с материнской заботливостью, никому не доверяя, укладывала сундуки и сама же подсмеивалась над собой:
- Всё равно половину отставит. Я знаю.
- Так зачем же хлопочете?
- А вдруг? Вдруг возьмёт?
Арсеньева без умолку щебетала, делясь с царицей своими «аморами».
- Смотри, - тоном опытного человека увещевала Екатерина. - Год-другой ещё попрыгаешь, а там ни с чем и останешься. Будешь в старых девках сидеть. Выходи лучше, пока я не уехала, за Ягужинского. Хочешь?
Из-за полураскрывшихся пухленьких губок фрейлины сверкнули мелкие редкие зубы.
- Покудова я при дворе, царица, никогда старой не буду. Очи померкнут, зубы повыпадают, шея станет жёлтой, в морщинах, - всё равно будут льнуть ко мне все.
- Больно нужна ты им будешь такая!
- А то, может, не буду? Как бы не так. Покуда я в чести у вас с Петром Алексеевичем, всегда любить меня будут. Я их знаю. Они рады у бабы-яги ноженьки лобызать, лишь бы им чинов высоких добиться. А через нашу сестру, фрейлину, сами знаете, во многом преуспеть можно.
За шутками и смехом они не заметили, как у двери остановился Александр Данилович.
- Ба! - подбоченилась Варвара Михайловна. - Только про интриганов обмолвилась, а он тут как тут.
Меншиков привык к шуткам свояченицы и не сердился на неё.
- Все балаболишь?
- Жениха все ищу.
- Мало ли их тут бегает.
- А я тебя хочу! Хочу быть светлейшей княгиней! Почему Дарье можно, а мне нельзя? - расхохоталась фрейлина.
- Ладно, сорока, - поцеловал её светлейший. - Женюсь. А покудова что беги к Дарьюшке. Нужда в тебе есть.
Арсеньевой не надо было повторять по нескольку раз одно и то же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248