Чарлз похолодел, пальцы, уже готовые расстегнуть ширинку, замерли. Устремленный на него взгляд Алексы был красноречивее всяких слов.
— А как же наш договор? Вы остаетесь изменницей, и еще не поздно передать вас властям.
— Я не нарушу своего слова, Чарлз, пока вы не нарушите своего. Вы не должны прикасаться ко мне до рождения ребенка.
— А потом? Будете ли вы делить со мной ложе?
Алекса кивнула, пряча за спиной скрещенные пальцы.
Густо покраснев, Чарлз повернулся и вышел.
Он решил принять меры и приставил к Алексе дюжего головореза, которого, по убеждению Алексы, нанял прямо на улице. Ей не разрешалось отлучаться из дома, только гулять в саду, и то лишь в обществе охранника, следовавшего за ней по пятам.
Чарлз нанял повитуху, которая охотно согласилась за хорошую цену выполнить его план. Они договорились, что когда Алекса родит, сказать ей, что ребенок родился мертвым. Маленький гробик, который Чарлз собирался закопать, будет пуст, а младенца отдадут супружеской паре, которая вырастит его в деревне, далеко от Лондона.
Теперь Алекса была полностью изолирована от внешнего мира. С Чарлзом держалась настороженно. Алекса поняла, что ей не на кого положиться, кроме как на саму себя.
И тут произошло нечто, коренным образом изменившее жизнь Алексы. Из разговоров прислуги она узнала, что война в Америке закончилась. Оттуда пришел корабль с донесением, что Корнваллис сдался, а Клинтон отплыл домой в Англию. И теперь ждали делегацию американцев, чтобы выработать условия мирного договора.
Алекса ликовала. Вместе с миром пришел конец ее зависимости от Чарлза. У нее больше нет причин оставаться под его властью, несмотря на данное ему слово. Пусть все узнают, что она — Колдунья, потому что один из пунктов договора даровал амнистию всем виновным в военных преступлениях. Алекса намеревалась сразу после родов вернуться в Америку, чтобы отыскать Адама. Она горячо молилась, чтобы он прошел через войну целым и невредимым. Когда она видела его последний раз, он был в ужасном состоянии.
Она сразу же начала собирать вещи, решив, что не останется с Чарлзом больше ни минуты. Когда он вернулся поздно вечером, то застал Алексу в гостиной.
— Почему вы не ложитесь спать, Алекса? Что-то с младенцем? В таком случае следует вызвать повитуху.
— Дело не в младенце, Чарлз. Война в Америке закончилась. Англичане разбиты и запросили мира.
— Вот как, — отозвался Чарлз. — Я что-то об этом слышал.
— Это все, что вы можете сказать? Господи, да ведь война кончилась! Неужели вы не понимаете! Вы больше не вправе мной распоряжаться! Я могу идти куда угодно и делать что хочу.
— Что же именно, дорогая? — язвительно осведомился Чарлз. — Куда вы пойдете и что будете делать?
— Чарлз, у меня есть дом. Я вам об этом еще не сказала, но мой отец оставил мне все — землю, доходы. Я богата и ни в чем не буду нуждаться, я более чем в состоянии прокормить себя и своего ребенка.
— Откуда вы все это узнали? — поинтересовался Чарлз. — Полагаю, это домоправительница вашего отца снабдила вас этими сведениями в тот день, когда вы отправились в особняк Эшли.
— Да, — с вызовом ответила Алекса. — В тот день я побывала также и у отцовского поверенного. Я подписала документы, и теперь все принадлежит мне.
— И вы сочли возможным утаить от меня эти сведения! — вскричал Чарлз, в ярости уставившись на нее.
— Это не имеет к вам никакого отношения.
— А как же ваше слово, Алекса? Или слово Эшли ничего не значит, и вы готовы с легкостью его нарушить?
— Я вынуждена была дать вам обещание при определенных обстоятельствах. Но обстоятельства изменились. В любом случае после рождения ребенка я нашла бы способ уклониться от выполнения своего обещания стать… стать вашей любовницей или женой.
— Я собирался жениться на вас, Алекса, — сказал Чарлз. — Знай я, что вы богаты, я бы уже давно это сделал.
— Вы, кажется, забыли, Чарлз, что у меня есть муж. Я не согласилась бы на двоемужество, а вы ничего не сделали, чтобы получить развод. Впрочем, это не важно.
Тут Чарлз разразился хохотом и никак не мог остановиться, слезы потекли по его щекам. Алекса была потрясена. Уж не потерял ли он рассудок?
— Что с вами? Вы сошли с ума?
— Ах, Алекса, как же вы наивны! — Чарлз задыхался, вытирая слезы. — Неужели вы думаете, что я оставил бы Лиса в живых, чтобы в один прекрасный день он явился за вами?
— Что… о чем вы говорите? — Алекса побледнела. — Я собственными глазами видела, как Адам покинул корабль и исчез в темноте.
— Зато вы не видели тех, кого я нанял, чтобы убить его, — сообщил Чарлз, злобно усмехаясь. — У этого человека было девять жизней, и я не верил, что палач до него доберется. Он мог спастись, как бы хорошо его ни охраняли.
— Вы презренный негодяй! — бросила Алекса, дрожа от бессильной ярости. — А откуда вы знаете, что его нет в живых? Мы отплыли почти сразу же, а он мог не попасть в вашу западню. Вы сами только что сказали, что у него больше жизней, чем у кошки?
— Этого можно не опасаться, — самодовольно улыбнулся Чарлз. — Вы видели, как слаб был тогда Лис. Тюремщики каждый день избивали его, а раны его еще не зажили.
Но надежда еще не умерла в сердце Алексы, и она возразила:
— Он мог спастись. И вы об этом не узнали бы.
— Вряд ли, — уклончиво ответил Чарлз. — Я точно знаю, что Лис мертв. Помните свет, который мы видели на берегу, как раз перед отплытием? Если помните, вы даже что-то сказали на этот счет. — Алекса кивнула. — Это был условный сигнал, сообщивший мне, что Лис — или Адам, как вам угодно — мертв. Я бы не отплыл от Саванны, не убедившись в этом.
Алекса вскочила и набросилась на Чарлза, расцарапав ему лицо.
— Вы злобная тварь! — кричала она. — Будь у меня шпага, я бы прикончила вас! Вы убили самого лучшего человека на свете! Я вас ненавижу! Наступит день, когда мы встретимся на равных условиях, я с наслаждением убью вас! Да поможет мне Бог!
Чарлз задрожал от страха. Он никогда не видел, как женщина, потрясенная горем, почти теряет разум. Он с трудом оторвал ее руки от своего залитого кровью лица. Чарлз достаточно знал об Алексе и Колдунье и понимал, что слов на ветер она не бросает. Скорее всего его ждет внезапная смерть от руки этой мстительной женщины.
— Успокойтесь, Алекса, подумайте о вашем ребенке.
— Я думаю о ребенке. О том, что он никогда не узнает отцовской любви.
— Полагаю, мне лучше уйти. Вы в отчаянии, и я боюсь за ваш рассудок, — сказал, пятясь, Чарлз.
— Ты боишься за свою жизнь, трус, и правильно делаешь! Прочь с глаз моих! Если я когда-нибудь увижу тебя, будь готов умереть!
Чарлз выскочил из дома. Такую, как Алекса, не приручишь. Он и не станет пытаться. Ему нужна женщина робкая, скромная, покорная мужу.
Алекса с трудом поднялась наверх, сотрясаясь от рыданий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79