Мне некого винить за то, что случилось.
Самой мягкой из сестер-монахинь была Мария. Из нее получилась бы прекрасная мать, может быть слишком баловавшая детей. Она была бы счастлива с детьми и сделала бы их счастливыми. Увы, она была девственницей-монахиней и удовольствовалась общением с нами.
Она понимала меня лучше других. Знала, что мои поступки неумышленны. Я была импульсивной, взбалмошной, поступала скорей бездумно, чем преднамеренно. Я знаю, что Мария постоянно говорила это Матери-настоятельнице.
Наступил октябрь, мы наслаждались бабьим летом, а осень в тот год все еще не торопилась прийти. Сестра Мария заявила, что будет очень обидно потерять эти золотые дни и поэтому она выберет двенадцать девушек примерного поведения и вывезет их на пикник в лес. Мы поедем высоко в лес, разведем там костер, сварим кофе, а сестра Гретхен пообещала испечь по этому поводу булочки с пряностями.
Мария включила меня в эти двенадцать счастливиц вовсе не из-за моего примерного поведения, а скорее в воспитательных целях, в этом я была уверена. Так я попала на пикник в этот судьбоносный день. Сестра Мария управляла тележкой и выглядела огромной вороной, в развевающемся черном балахоне. Нужно отдать ей должное – лошадью она управляла с удивительным мастерством. Бедная старая лошадка, она нашла бы дорогу даже с завязанными глазами; за свою жизнь она столько раз возила в лес эту тележку с девочками.
Итак, мы приехали в лес, развели костер (очень полезное занятие для девушек), вскипятили воду, сварили кофе и поели булочек сестры Гретхен. Потом вымыли чашки в ручье неподалеку и упаковали их в обратную дорогу. Мы слонялись около сестры Марии, пока она не хлопнула в ладоши и подозвала нас. «Мы поедем через полчасика, – сказала она нам, – а пока погуляйте и собирайтесь к этому времени». Мы знали, что это означает. Сестра Мария удобно прислонится к дереву и вздремнет свои честно заработанные полчасика.
Она задремала, а мы стали бродить вокруг, и чувство возбуждения, всегда возникавшее у меня в сосновых борах, овладело мною. В такой вот обстановке заблудились Ханцель и Гретель и набрели на пряничный домик; в таком же лесу потерявшиеся дети бродил и до изнеможения, легли на землю, заснули, и листья засыпали их тела. Вдоль реки, хотя и невидимые отсюда, зависали на склонах холмов замки, в одном из которых принцесса-красавица проспала сотню лет, пока ее не разбудил поцелуй принца. Это был лес чародеев, дровосеков, троллей, переодетых принцев и принцесс, которых надо было спасать, великанов и карликов. Это была сказочная страна.
Я отдалилась от других девушек и не видела никого. Нужно не опоздать. На моей блузке были приколоты маленькие часики, доставшиеся от матери, украшенные голубой эмалью. Я не должна опоздать и огорчить милую, добрую сестру Марию.
Я вспомнила, каким в последний раз видела свой дом: тети в роли хозяек и безразличный ко всему отец. И мне подумалось, что скоро мне придется вернуться в Англию, так как девушки оставались в Даменштифте только до девятнадцати лет.
Туман в горных лесах возникает неожиданно. Мы находились очень высоко над уровнем моря. Когда мы ездили в ближайший городок Лейхенкин, мы все время спускались с гор. И пока я предавалась размышлениям о доме и неясным мечтам о будущем, туман сгустился, и я едва могла видеть что-либо на расстоянии нескольких метров. Я взглянула на часы. Пора возвращаться. Сестра Мария уже, должно быть, очнулась от своей дремоты, потерла руки и оглядывается в поисках девушек. Я поднялась немного повыше. Туман там, где находилась Мария, был, возможно, не такой плотный, но в любом случае появление тумана должно было насторожить ее и заставить немедленно отправляться домой.
Я пошла в том направлении, откуда, как мне казалось, пришла, но, должно быть, ошиблась и не смогла найти дорогу. Я не очень испугалась – у меня было пять или более минут в запасе, и отошла я от полянки не так уж далеко. Но моя тревога усиливалась по мере бесплодных поисков дороги. Мне казалось, что я хожу кругами, но я продолжала убеждать себя, что скоро выйду к поляне, где был пикник, или услышу голоса девушек. Но туман хранил безмолвие.
Я закричала «Ау!», как мы делали обычно, призывая друг друга, но – без ответа.
Я не знала, куда идти, и понимала, что в таком тумане трудно найти правильное направление. Меня охватила страшная паника. Туман мог усилиться и не рассеяться до утра. Как же мне найти дорогу к поляне? Я снова закричала: ответа не было.
Я взглянула на часы. Я уже опаздывала на пять минут. Я представила озабоченность сестры Марии: «Опять Елена Трант! Конечно, она не хотела... Она просто не думает...»
Она, конечно, права. Я должна найти дорогу и не подводить бедную сестру Марию.
Я снова крикнула: «Ay, ay!» Это я, Элен, я здесь! Но серый туман снова хранил свое бесстрастное молчание. Горы и леса прекрасны, но они могут быть жестокими, поэтому – во всех лесных сказках присутствует что-то безжалостное. Злая ведьма готова прыгнуть на путника, заколдованные деревья с темнотой превращаются в драконов.
Но я все же не очень испугалась, хотя поняла, что заблудилась. Лучше всего оставаться на месте и звать. И я продолжала кричать.
Я снова взглянула на часы – прошло полчаса. Я была в отчаянии. Но они же должны искать меня, по крайней мере.
Я ждала. Я кричала. Я забыла о своем решении оставаться на месте и начала ходить из стороны в сторону. Прошел целый час с назначенного времени.
Это случилось еще через полчаса. Я звала до хрипоты и вдруг услышала шорох раздвигаемых ветвей и хруст камешков под ногами человека. Кто-то был рядом.
– Ау! – закричала я с облегчением. – Я здесь!
Он вынырнул из тумана, как лесной герой на большом белом коне. Я пошла навстречу. Секунду всадник рассматривал меня, а затем сказал по-английски:
– Это вы кричали? Так вы заблудились?
Я так обрадовалась, что не удивилась, что он заговорил по-английски. Я заторопилась с вопросами:
– Вы видели тележку, сестру Марию, других девушек? Я должна их немедленно найти.
Он улыбнулся:
– Вы из Даменштифта.
– Ну да, конечно.
Всадник спрыгнул с коня. Он был высок ростом, широкоплеч, от него исходила какая-то властная сила. Моей радости не было предела. Мне нужен был человек, который немедленно отвел бы меня к сестре Марии, и он производил впечатление всемогущества.
– Я заблудилась на пикнике, – сказала я.
– И отстали от стада.
Его глаза, ярко голубого цвета, блестели, возможно, от странного дымчатого света, пробивавшегося сквозь туман. У незнакомца был твердый, хорошо очерченный рот. Он не сводил глаз с меня, и меня несколько смутило это внимание.
– Овца, отставшая от стада, не может не заблудиться, – сказал он.
– Да, наверно, так, но я не очень отстала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Самой мягкой из сестер-монахинь была Мария. Из нее получилась бы прекрасная мать, может быть слишком баловавшая детей. Она была бы счастлива с детьми и сделала бы их счастливыми. Увы, она была девственницей-монахиней и удовольствовалась общением с нами.
Она понимала меня лучше других. Знала, что мои поступки неумышленны. Я была импульсивной, взбалмошной, поступала скорей бездумно, чем преднамеренно. Я знаю, что Мария постоянно говорила это Матери-настоятельнице.
Наступил октябрь, мы наслаждались бабьим летом, а осень в тот год все еще не торопилась прийти. Сестра Мария заявила, что будет очень обидно потерять эти золотые дни и поэтому она выберет двенадцать девушек примерного поведения и вывезет их на пикник в лес. Мы поедем высоко в лес, разведем там костер, сварим кофе, а сестра Гретхен пообещала испечь по этому поводу булочки с пряностями.
Мария включила меня в эти двенадцать счастливиц вовсе не из-за моего примерного поведения, а скорее в воспитательных целях, в этом я была уверена. Так я попала на пикник в этот судьбоносный день. Сестра Мария управляла тележкой и выглядела огромной вороной, в развевающемся черном балахоне. Нужно отдать ей должное – лошадью она управляла с удивительным мастерством. Бедная старая лошадка, она нашла бы дорогу даже с завязанными глазами; за свою жизнь она столько раз возила в лес эту тележку с девочками.
Итак, мы приехали в лес, развели костер (очень полезное занятие для девушек), вскипятили воду, сварили кофе и поели булочек сестры Гретхен. Потом вымыли чашки в ручье неподалеку и упаковали их в обратную дорогу. Мы слонялись около сестры Марии, пока она не хлопнула в ладоши и подозвала нас. «Мы поедем через полчасика, – сказала она нам, – а пока погуляйте и собирайтесь к этому времени». Мы знали, что это означает. Сестра Мария удобно прислонится к дереву и вздремнет свои честно заработанные полчасика.
Она задремала, а мы стали бродить вокруг, и чувство возбуждения, всегда возникавшее у меня в сосновых борах, овладело мною. В такой вот обстановке заблудились Ханцель и Гретель и набрели на пряничный домик; в таком же лесу потерявшиеся дети бродил и до изнеможения, легли на землю, заснули, и листья засыпали их тела. Вдоль реки, хотя и невидимые отсюда, зависали на склонах холмов замки, в одном из которых принцесса-красавица проспала сотню лет, пока ее не разбудил поцелуй принца. Это был лес чародеев, дровосеков, троллей, переодетых принцев и принцесс, которых надо было спасать, великанов и карликов. Это была сказочная страна.
Я отдалилась от других девушек и не видела никого. Нужно не опоздать. На моей блузке были приколоты маленькие часики, доставшиеся от матери, украшенные голубой эмалью. Я не должна опоздать и огорчить милую, добрую сестру Марию.
Я вспомнила, каким в последний раз видела свой дом: тети в роли хозяек и безразличный ко всему отец. И мне подумалось, что скоро мне придется вернуться в Англию, так как девушки оставались в Даменштифте только до девятнадцати лет.
Туман в горных лесах возникает неожиданно. Мы находились очень высоко над уровнем моря. Когда мы ездили в ближайший городок Лейхенкин, мы все время спускались с гор. И пока я предавалась размышлениям о доме и неясным мечтам о будущем, туман сгустился, и я едва могла видеть что-либо на расстоянии нескольких метров. Я взглянула на часы. Пора возвращаться. Сестра Мария уже, должно быть, очнулась от своей дремоты, потерла руки и оглядывается в поисках девушек. Я поднялась немного повыше. Туман там, где находилась Мария, был, возможно, не такой плотный, но в любом случае появление тумана должно было насторожить ее и заставить немедленно отправляться домой.
Я пошла в том направлении, откуда, как мне казалось, пришла, но, должно быть, ошиблась и не смогла найти дорогу. Я не очень испугалась – у меня было пять или более минут в запасе, и отошла я от полянки не так уж далеко. Но моя тревога усиливалась по мере бесплодных поисков дороги. Мне казалось, что я хожу кругами, но я продолжала убеждать себя, что скоро выйду к поляне, где был пикник, или услышу голоса девушек. Но туман хранил безмолвие.
Я закричала «Ау!», как мы делали обычно, призывая друг друга, но – без ответа.
Я не знала, куда идти, и понимала, что в таком тумане трудно найти правильное направление. Меня охватила страшная паника. Туман мог усилиться и не рассеяться до утра. Как же мне найти дорогу к поляне? Я снова закричала: ответа не было.
Я взглянула на часы. Я уже опаздывала на пять минут. Я представила озабоченность сестры Марии: «Опять Елена Трант! Конечно, она не хотела... Она просто не думает...»
Она, конечно, права. Я должна найти дорогу и не подводить бедную сестру Марию.
Я снова крикнула: «Ay, ay!» Это я, Элен, я здесь! Но серый туман снова хранил свое бесстрастное молчание. Горы и леса прекрасны, но они могут быть жестокими, поэтому – во всех лесных сказках присутствует что-то безжалостное. Злая ведьма готова прыгнуть на путника, заколдованные деревья с темнотой превращаются в драконов.
Но я все же не очень испугалась, хотя поняла, что заблудилась. Лучше всего оставаться на месте и звать. И я продолжала кричать.
Я снова взглянула на часы – прошло полчаса. Я была в отчаянии. Но они же должны искать меня, по крайней мере.
Я ждала. Я кричала. Я забыла о своем решении оставаться на месте и начала ходить из стороны в сторону. Прошел целый час с назначенного времени.
Это случилось еще через полчаса. Я звала до хрипоты и вдруг услышала шорох раздвигаемых ветвей и хруст камешков под ногами человека. Кто-то был рядом.
– Ау! – закричала я с облегчением. – Я здесь!
Он вынырнул из тумана, как лесной герой на большом белом коне. Я пошла навстречу. Секунду всадник рассматривал меня, а затем сказал по-английски:
– Это вы кричали? Так вы заблудились?
Я так обрадовалась, что не удивилась, что он заговорил по-английски. Я заторопилась с вопросами:
– Вы видели тележку, сестру Марию, других девушек? Я должна их немедленно найти.
Он улыбнулся:
– Вы из Даменштифта.
– Ну да, конечно.
Всадник спрыгнул с коня. Он был высок ростом, широкоплеч, от него исходила какая-то властная сила. Моей радости не было предела. Мне нужен был человек, который немедленно отвел бы меня к сестре Марии, и он производил впечатление всемогущества.
– Я заблудилась на пикнике, – сказала я.
– И отстали от стада.
Его глаза, ярко голубого цвета, блестели, возможно, от странного дымчатого света, пробивавшегося сквозь туман. У незнакомца был твердый, хорошо очерченный рот. Он не сводил глаз с меня, и меня несколько смутило это внимание.
– Овца, отставшая от стада, не может не заблудиться, – сказал он.
– Да, наверно, так, но я не очень отстала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82