«Ты слишком давно покинул меня».
Суша не убила Вито Дюма, ей хотелось, и не в последний раз, только оскорбить и унизить его - «Лег И» вошел в порт Вальпараисо на буксире, за катером чилийского флота. Но разве этакая деталь могла помешать буре оваций и приветствий южноамериканцев, чествующих своего героя!
Мыс Горн. Вито Дюма думал о нем все семьдесят одни сутки, пока длился переход Веллингтон-Вальпараисо. Мысль стала манией. Он продолжает думать и говорить о последнем этапе в течение всего месяца, проведенного в Вальпараисо среди празднеств, людей, забот.
- Зачем огибать мыс Горн, почему бы не вернуться домой самолетом, а «Лег II» доставит на место грузовое судно? И почему надо огибать мыс Горн в разгар зимы? Это самое опасное время.
- Неверно. Прочтите «Лоцию». Самые слабые ветры дуют в окрестностях мыса Горн в момент, когда солнце ниже всего над горизонтом. Не упрекайте меня в том, что я хочу воспользоваться этим относительным затишьем.
Неужели Дюма говорит откровенно? Чилийские и аргентинские лоции не столь категоричны, и мореплаватель-одиночка провел в море рядом с этой мрачной скалой чуть ли не самые худшие часы своей жизни. Не испытал бы он разочарования, будь уверен в относительно тихой погоде? Обогнуть мыс Горн - дело не простое.
На одной переборке в каюте «Лета II» стоит роспись: «Ол Хансен». Хансен, скандинав, который в разгар южного лета 1934 года покинул Рио-де-ла-Плату на борту «Мэри Джейн» (тендер длиной 10,8 метра), чтобы обогнуть мыс Горн с востока на запад, то есть навстречу самым яростным ветрам планеты. В других книгах я рассказывал о крупных парусных судах, тративших по два месяца на путь вокруг мыса Горн в этом направлении, а одно из них совершало попытки в течение восьмидесяти суток. Пройти в том же направлении на крохотном суденышке было во много раз сложнее, чем в обратном, как собирался сделать Вито Дюма. Ол Хансен прошел, а вскоре погиб на чилийском побережье. Его путешествие из Монтевидео длилось сто дней.
Ол Хансен расписался на переборке каюты «Лега II», потому что накануне своей попытки сдружился с Вито Дюма. Он ходил с ним по верфям Буэнос-Айреса, давал ему советы по строительству «Лега II». Именно тогда в знак дружбы и поддержки он поставил свою роспись на переборке. Прошло восемь лет, а она даже не выцвела. Вито Дюма видел ее каждый день, она была как бы посланием извне.
- Я знал, даже при удачном проходе с запада на восток мое достижение не может и сравниться с подвигом Ола Хансена.
Вито Дюма, всегда стремившийся превзойти самого себя, никогда в последующих плаваниях не пытался обогнуть мыс с востока на запад. Этот отказ был чем-то вроде жертвы на алтарь дружбы.
Перед самым отплытием Дюма из Вальпараисо ему посоветовали:
- А почему бы вам не оставить бортовой журнал здесь? Будет жаль, если пропадет столь ценный отчет о путешествии.
Человек говорил убедительным тоном, но без нажима. Смысл был ясен. Дюма сделал вид, что не понял намека. Целый месяц он отсыпался на суше в настоящей постели, а 30 мая вернулся на борт парусника, спустился в каюту и поцеловал переборку с росписью Ола Хансена. С причала ему махали друзья.
- Чтобы не попасть в течение, которое идет вдоль берега от Вальпараисо до пролива Магеллана, я двинулся дорогой клиперов в открытое море, а потом прямо на юг.
Обогнуть мыс Горн с запада на восток менее сложно, чем в обратном направлении, потому что почти всегда, особенно зимой, дуют попутные ветры, но они гонят вас пинками в зад и дубинками по шее, поливая к тому же тоннами ледяной воды. Яростные «пятидесятые» мыса Горн столь же непримиримы, как и «ревущие сороковые». Несколько часов сумрачного дня со свинцовыми тучами, скрывающими горизонт, а потом бесконечная ночь, когда столбик термометра падает до пятнадцати - двадцати градусов ниже нуля. В этом мрачном хаосе скользят громадные айсберги, оторвавшиеся от антарктических льдов. Как-то ночью Вито Дюма чуть не утонул на палубе своего судна - он стоял, вцепившись в бизань-мачту, накрытый гигантской массой воды, которая никак не могла стечь в море. И с каждым днем он продвигался все ближе к югу по этим безжалостным ледяным водам. Именно тогда он написал: «Мне кажется, я ищу смерти».
- 21 июня к вечеру буря достигла своего апогея. Пришлось убрать грот-парус, привязать руль и спуститься в каюту. По моим расчетам, в полночь я должен был оставить мыс Горн по левому борту.
Полночь. Вито Дюма лежит на койке, и вдруг его, словно взрывом, отбрасывает на противоположную перегородку. Он ударяется лицом об иллюминатор, в голове ужасная боль, со лба стекает кровь. Несколько секунд беспамятства, почти нокаут, но все же он находит силы отыскать на ощупь вату. «Я хотел остановить кровотечение. Оно длилось около получаса». Когда в голове проясняется, Вито осторожно ощупывает болезненно ноющее лицо. Слава Богу, глаза целы. Он отделался содранной бровью и сломанным носом, но обогнул мыс Горн.
Наутро Вито Дюма вышел в Атлантику. Как и многие другие, кто прошел мимо этого ужасного мыса, он даже не видел его. «Я плачу. Печаль, радость, благодарность. Я уверен, мне помогли и те, кто пытались совершить этот подвиг, и те, кто погибли в этой борьбе».
Почему бы и нет? Разве нельзя вообразить на мгновение множество погибших, громадную армию, вдруг поднявшуюся из бездны, чтобы преградить путь смерти: «Нет, этого не трогать!» Поговорите с любым потерпевшим кораблекрушение и спасшимся от неминуемой смерти, и человек, который в какое-то мгновение один или с несколькими собратьями по несчастью оказался среди гигантских пенных холмов под неумолимым ветром, скажет, что нельзя быть скептиком везде и всегда. Мы знаем, что Вито Дюма к скептикам не относился.
7 июля 1943 года. Вито Дюма прибывает в Мар-дель-Плата, аргентинский порт в южной части устья Рио-де-ла-Платы. Он покинул свою страну год и девять дней назад; его невероятное кругосветное путешествие по «ревущим сороковым» закончено. Через несколько дней после того, как его выбросило на аргентинский берег - последняя ритуальная выходка суши, как бы месть человеку, который выбрал своим уделом море, - Вито Дюма прибывает в Монтевидео, а затем в Буэнос-Айрес. На родине его ждут в десятки раз большие почести, чем в Вальпараисо. Он еще не раз уйдет на «Леге II» в новые плавания. Но пенный след, оставленный им вокруг Земли, увенчал Вито королевской короной, короной мужества, навигационного гения и полного бескорыстия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Суша не убила Вито Дюма, ей хотелось, и не в последний раз, только оскорбить и унизить его - «Лег И» вошел в порт Вальпараисо на буксире, за катером чилийского флота. Но разве этакая деталь могла помешать буре оваций и приветствий южноамериканцев, чествующих своего героя!
Мыс Горн. Вито Дюма думал о нем все семьдесят одни сутки, пока длился переход Веллингтон-Вальпараисо. Мысль стала манией. Он продолжает думать и говорить о последнем этапе в течение всего месяца, проведенного в Вальпараисо среди празднеств, людей, забот.
- Зачем огибать мыс Горн, почему бы не вернуться домой самолетом, а «Лег II» доставит на место грузовое судно? И почему надо огибать мыс Горн в разгар зимы? Это самое опасное время.
- Неверно. Прочтите «Лоцию». Самые слабые ветры дуют в окрестностях мыса Горн в момент, когда солнце ниже всего над горизонтом. Не упрекайте меня в том, что я хочу воспользоваться этим относительным затишьем.
Неужели Дюма говорит откровенно? Чилийские и аргентинские лоции не столь категоричны, и мореплаватель-одиночка провел в море рядом с этой мрачной скалой чуть ли не самые худшие часы своей жизни. Не испытал бы он разочарования, будь уверен в относительно тихой погоде? Обогнуть мыс Горн - дело не простое.
На одной переборке в каюте «Лета II» стоит роспись: «Ол Хансен». Хансен, скандинав, который в разгар южного лета 1934 года покинул Рио-де-ла-Плату на борту «Мэри Джейн» (тендер длиной 10,8 метра), чтобы обогнуть мыс Горн с востока на запад, то есть навстречу самым яростным ветрам планеты. В других книгах я рассказывал о крупных парусных судах, тративших по два месяца на путь вокруг мыса Горн в этом направлении, а одно из них совершало попытки в течение восьмидесяти суток. Пройти в том же направлении на крохотном суденышке было во много раз сложнее, чем в обратном, как собирался сделать Вито Дюма. Ол Хансен прошел, а вскоре погиб на чилийском побережье. Его путешествие из Монтевидео длилось сто дней.
Ол Хансен расписался на переборке каюты «Лега II», потому что накануне своей попытки сдружился с Вито Дюма. Он ходил с ним по верфям Буэнос-Айреса, давал ему советы по строительству «Лега II». Именно тогда в знак дружбы и поддержки он поставил свою роспись на переборке. Прошло восемь лет, а она даже не выцвела. Вито Дюма видел ее каждый день, она была как бы посланием извне.
- Я знал, даже при удачном проходе с запада на восток мое достижение не может и сравниться с подвигом Ола Хансена.
Вито Дюма, всегда стремившийся превзойти самого себя, никогда в последующих плаваниях не пытался обогнуть мыс с востока на запад. Этот отказ был чем-то вроде жертвы на алтарь дружбы.
Перед самым отплытием Дюма из Вальпараисо ему посоветовали:
- А почему бы вам не оставить бортовой журнал здесь? Будет жаль, если пропадет столь ценный отчет о путешествии.
Человек говорил убедительным тоном, но без нажима. Смысл был ясен. Дюма сделал вид, что не понял намека. Целый месяц он отсыпался на суше в настоящей постели, а 30 мая вернулся на борт парусника, спустился в каюту и поцеловал переборку с росписью Ола Хансена. С причала ему махали друзья.
- Чтобы не попасть в течение, которое идет вдоль берега от Вальпараисо до пролива Магеллана, я двинулся дорогой клиперов в открытое море, а потом прямо на юг.
Обогнуть мыс Горн с запада на восток менее сложно, чем в обратном направлении, потому что почти всегда, особенно зимой, дуют попутные ветры, но они гонят вас пинками в зад и дубинками по шее, поливая к тому же тоннами ледяной воды. Яростные «пятидесятые» мыса Горн столь же непримиримы, как и «ревущие сороковые». Несколько часов сумрачного дня со свинцовыми тучами, скрывающими горизонт, а потом бесконечная ночь, когда столбик термометра падает до пятнадцати - двадцати градусов ниже нуля. В этом мрачном хаосе скользят громадные айсберги, оторвавшиеся от антарктических льдов. Как-то ночью Вито Дюма чуть не утонул на палубе своего судна - он стоял, вцепившись в бизань-мачту, накрытый гигантской массой воды, которая никак не могла стечь в море. И с каждым днем он продвигался все ближе к югу по этим безжалостным ледяным водам. Именно тогда он написал: «Мне кажется, я ищу смерти».
- 21 июня к вечеру буря достигла своего апогея. Пришлось убрать грот-парус, привязать руль и спуститься в каюту. По моим расчетам, в полночь я должен был оставить мыс Горн по левому борту.
Полночь. Вито Дюма лежит на койке, и вдруг его, словно взрывом, отбрасывает на противоположную перегородку. Он ударяется лицом об иллюминатор, в голове ужасная боль, со лба стекает кровь. Несколько секунд беспамятства, почти нокаут, но все же он находит силы отыскать на ощупь вату. «Я хотел остановить кровотечение. Оно длилось около получаса». Когда в голове проясняется, Вито осторожно ощупывает болезненно ноющее лицо. Слава Богу, глаза целы. Он отделался содранной бровью и сломанным носом, но обогнул мыс Горн.
Наутро Вито Дюма вышел в Атлантику. Как и многие другие, кто прошел мимо этого ужасного мыса, он даже не видел его. «Я плачу. Печаль, радость, благодарность. Я уверен, мне помогли и те, кто пытались совершить этот подвиг, и те, кто погибли в этой борьбе».
Почему бы и нет? Разве нельзя вообразить на мгновение множество погибших, громадную армию, вдруг поднявшуюся из бездны, чтобы преградить путь смерти: «Нет, этого не трогать!» Поговорите с любым потерпевшим кораблекрушение и спасшимся от неминуемой смерти, и человек, который в какое-то мгновение один или с несколькими собратьями по несчастью оказался среди гигантских пенных холмов под неумолимым ветром, скажет, что нельзя быть скептиком везде и всегда. Мы знаем, что Вито Дюма к скептикам не относился.
7 июля 1943 года. Вито Дюма прибывает в Мар-дель-Плата, аргентинский порт в южной части устья Рио-де-ла-Платы. Он покинул свою страну год и девять дней назад; его невероятное кругосветное путешествие по «ревущим сороковым» закончено. Через несколько дней после того, как его выбросило на аргентинский берег - последняя ритуальная выходка суши, как бы месть человеку, который выбрал своим уделом море, - Вито Дюма прибывает в Монтевидео, а затем в Буэнос-Айрес. На родине его ждут в десятки раз большие почести, чем в Вальпараисо. Он еще не раз уйдет на «Леге II» в новые плавания. Но пенный след, оставленный им вокруг Земли, увенчал Вито королевской короной, короной мужества, навигационного гения и полного бескорыстия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63