Вы ставите виски на столик и провожаете меня к двери. И вы говорите мне… Что вы могли бы мне сказать?
– Вы получили свои деньги?
– Прекрасно! «Нет, – отвечаю я. – За деньгами мне велено приезжать завтра. Мне очень жаль, что расследование не увенчалось успехом. Я только что сказала сэру Роналду, что отказываюсь продолжать работу».
– Это ваше право, мисс Грей. Лично мне эта затея казалась глупой с самого начала.
В тот момент, когда они выходили на улицу, мисс Лиминг вдруг резко повернулась к Корделии и сказала взволнованным, но своим нормальным голосом:
– Вам лучше будет знать, что это я первой обнаружила Марка и инсценировала самоубийство. Он звонил мне в тот день и просил приехать, но я не смогла выбраться раньше девяти. Мне мешал Ланн – не хотелось, чтобы он знал об этом.
– Но разве вам не пришло в голову, когда вы увидели Марка, что он умер при подозрительных обстоятельствах? Дверь не была заперта, хотя шторы задернуты. И помада была ваша.
– Нет, я ни о чем не догадывалась до этой ночи. Боюсь, что все мы в наше время слишком много знаем о сексе. Я поверила в то, что увидела. Это было ужасно, но я знала, что мне надо делать. Я страшно торопилась, потому что все время боялась, вдруг кто-нибудь придет. Лицо ему я отмыла своим носовым платком, смоченным водой из крана на кухне. Мне казалось, что помада никогда не отойдет. Потом я сняла с него эти ужасные тряпки и натянула джинсы. Они валялись тут же, на спинке кресла. С ботинками я возиться не стала, мне показалось, что это не так уж важно. Хуже всего было с запиской. Поразмыслив, я вспомнила, что у него наверняка где-то в коттедже есть Блейк, а та цитата, что пришла мне на память, показалась мне куда более убедительным предсмертным посланием, чем обычные в таких случаях слова. Пишущая машинка так стучала, что я умирала от страха – вдруг услышат. Марк вел что-то вроде дневника. Времени прочитать его у меня не было, и я сожгла его в камине. Уходя, я свернула в узел белье и журнальные страницы, которые потом уничтожила в инсенераторе в нашей лаборатории.
– Одну из картинок вы обронили в саду. Да и помаду с его лица вам полностью стереть не удалось.
– Вот, значит, как вы догадались?
Корделия помедлила с ответом. При всех обстоятельствах она не должна впутывать сюда Изабел.
– Я, конечно, не была уверена, что именно вы первой нашли его, но считала это вполне вероятным. Вы с самого начала были против расследования обстоятельств смерти Марка. Вы изучали английскую литературу в Кембридже и легко могли найти нужную вам цитату из Блейка. И потом – вы опытная машинистка, а записка это выдает вопреки вашим стараниям изобразить обратное. И, наконец, когда я в первый раз приехала сюда, вы процитировали пассаж из Блейка наизусть и полностью. Записка была чуть короче. Это я заметила, когда в полицейском участке мне ее показали. Это уже прямо указывало на вас.
Они подошли к машине Корделии.
– Все, мы не можем больше терять времени. Пора звонить в полицию. Кто-нибудь мог слышать выстрел?
– Вряд ли. Мы живем на некотором отдалении от остальных домов деревни. Итак, сейчас мы должны его услышать?
– Да, – ответила Корделия и после паузы прибавила: – Что это за странный звук донесся из дома? Неужели выстрел?
– Не может быть. Должно быть, выхлоп автомобиля. Мисс Лиминг говорила, как плохая актриса – слова получались стертыми и неубедительными. Но самое главное, что они произнесены, что она их запомнит.
– Но на улице ни одной машины. И звук определенно исходил из дома.
Переглянувшись, они бегом бросились обратно в дом. Первой в кабинет вошла мисс Лиминг, Корделия следовала за ней.
– Его убили! – воскликнула мисс Лиминг. – Нужно позвонить в полицию.
– Нет, это не то! Вы этого не должны говорить. У вас и в мыслях этого не должно быть. Вы подходите ближе к телу и говорите: «Он застрелился. Нужно позвонить в полицию».
Мисс Лиминг равнодушно посмотрела на труп своего бывшего возлюбленного, а потом оглядела комнату и, забыв о своей роли, спросила:
– А что вы здесь без меня делали? Наверное, остались отпечатки пальцев?
– Пусть это вас не волнует – я приняла меры. Запомните только: вам не было известно, что когда я первый раз приезжала в Гарфорт-хаус, у меня был пистолет. Вы не знали также, что сэр Рональд забрал его у меня. Вы вообще не подозревали о его существовании до этого момента. Вы встретили меня сегодня, проводили в кабинет сэра Роналда, а потом встретили опять минуты через две, когда я от него выходила. Мы вместе с вами дошли до моей машины. О чем мы разговаривали, вы, я надеюсь, запомнили. Потом мы услышали выстрел и побежали сюда. Все остальное забудьте напрочь. Когда они начнут задавать вам вопросы, ничего не сочиняйте, не бойтесь сказать, что чего-то не помните. А теперь звоните в кембриджскую полицию.
* * *
Через три минуты они уже стояли вместе на пороге дома в ожидании приезда полицейских.
– Когда они будут здесь, нам лучше ни о чем больше с вами не разговаривать и не проявлять интереса друг к другу. Они могут заподозрить убийство, только если им покажется, что мы в сговоре. А с какой стати нам вступать в сговор, если мы едва знаем друг друга и даже не особенно друг другу нравимся?
Она права, подумала Корделия. Они не нравятся друг другу. Ей самой было бы безразлично, если бы в тюрьму угодила какая-то мисс Лиминг. Другое дело – мать Марка. И она не могла допустить, чтобы правда о его смерти когда-нибудь стала достоянием гласности. Ее решимость сохранить эту тайну даже ей самой казалась необъяснимой. Ему-то самому теперь уже все равно, да и при жизни его, похоже, не очень волновало, что о нем думают другие. Но сэр Роналд надругался над ним уже после смерти, хотел предать его позору и презрению или в лучшем случае – унизительной жалости. Нет, видит Бог, она не желала смерти Роналда Кэллендера и не смогла бы сама спустить курок. Только раз уж он теперь мертв, она не желает быть инструментом, с помощью которого будет наказана женщина, убившая его. Напротив, для нее теперь вопрос принципа, чтобы мисс Лиминг не понесла наказания. Вглядываясь в темень безлунной летней ночи, Корделия постаралась раз и навсегда убедить себя в справедливости того, что она делает. Ей хотелось быть уверенной, что никогда потом не будут терзать ее угрызения совести и раскаянье.
– Вам, должно быть, нужно еще о многом меня расспросить, – сказала мисс Лиминг. – Я не возражаю, вы имеете право знать все. Предлагаю встретиться в часовне Королевского колледжа после вечерней молитвы в первое воскресенье после окончания следствия. Наша случайная встреча там никому не покажется подозрительной. То есть, конечно, если мы обе все еще будем на свободе.
Корделия с любопытством наблюдала, как мисс Лиминг снова берет на себя роль лидера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– Вы получили свои деньги?
– Прекрасно! «Нет, – отвечаю я. – За деньгами мне велено приезжать завтра. Мне очень жаль, что расследование не увенчалось успехом. Я только что сказала сэру Роналду, что отказываюсь продолжать работу».
– Это ваше право, мисс Грей. Лично мне эта затея казалась глупой с самого начала.
В тот момент, когда они выходили на улицу, мисс Лиминг вдруг резко повернулась к Корделии и сказала взволнованным, но своим нормальным голосом:
– Вам лучше будет знать, что это я первой обнаружила Марка и инсценировала самоубийство. Он звонил мне в тот день и просил приехать, но я не смогла выбраться раньше девяти. Мне мешал Ланн – не хотелось, чтобы он знал об этом.
– Но разве вам не пришло в голову, когда вы увидели Марка, что он умер при подозрительных обстоятельствах? Дверь не была заперта, хотя шторы задернуты. И помада была ваша.
– Нет, я ни о чем не догадывалась до этой ночи. Боюсь, что все мы в наше время слишком много знаем о сексе. Я поверила в то, что увидела. Это было ужасно, но я знала, что мне надо делать. Я страшно торопилась, потому что все время боялась, вдруг кто-нибудь придет. Лицо ему я отмыла своим носовым платком, смоченным водой из крана на кухне. Мне казалось, что помада никогда не отойдет. Потом я сняла с него эти ужасные тряпки и натянула джинсы. Они валялись тут же, на спинке кресла. С ботинками я возиться не стала, мне показалось, что это не так уж важно. Хуже всего было с запиской. Поразмыслив, я вспомнила, что у него наверняка где-то в коттедже есть Блейк, а та цитата, что пришла мне на память, показалась мне куда более убедительным предсмертным посланием, чем обычные в таких случаях слова. Пишущая машинка так стучала, что я умирала от страха – вдруг услышат. Марк вел что-то вроде дневника. Времени прочитать его у меня не было, и я сожгла его в камине. Уходя, я свернула в узел белье и журнальные страницы, которые потом уничтожила в инсенераторе в нашей лаборатории.
– Одну из картинок вы обронили в саду. Да и помаду с его лица вам полностью стереть не удалось.
– Вот, значит, как вы догадались?
Корделия помедлила с ответом. При всех обстоятельствах она не должна впутывать сюда Изабел.
– Я, конечно, не была уверена, что именно вы первой нашли его, но считала это вполне вероятным. Вы с самого начала были против расследования обстоятельств смерти Марка. Вы изучали английскую литературу в Кембридже и легко могли найти нужную вам цитату из Блейка. И потом – вы опытная машинистка, а записка это выдает вопреки вашим стараниям изобразить обратное. И, наконец, когда я в первый раз приехала сюда, вы процитировали пассаж из Блейка наизусть и полностью. Записка была чуть короче. Это я заметила, когда в полицейском участке мне ее показали. Это уже прямо указывало на вас.
Они подошли к машине Корделии.
– Все, мы не можем больше терять времени. Пора звонить в полицию. Кто-нибудь мог слышать выстрел?
– Вряд ли. Мы живем на некотором отдалении от остальных домов деревни. Итак, сейчас мы должны его услышать?
– Да, – ответила Корделия и после паузы прибавила: – Что это за странный звук донесся из дома? Неужели выстрел?
– Не может быть. Должно быть, выхлоп автомобиля. Мисс Лиминг говорила, как плохая актриса – слова получались стертыми и неубедительными. Но самое главное, что они произнесены, что она их запомнит.
– Но на улице ни одной машины. И звук определенно исходил из дома.
Переглянувшись, они бегом бросились обратно в дом. Первой в кабинет вошла мисс Лиминг, Корделия следовала за ней.
– Его убили! – воскликнула мисс Лиминг. – Нужно позвонить в полицию.
– Нет, это не то! Вы этого не должны говорить. У вас и в мыслях этого не должно быть. Вы подходите ближе к телу и говорите: «Он застрелился. Нужно позвонить в полицию».
Мисс Лиминг равнодушно посмотрела на труп своего бывшего возлюбленного, а потом оглядела комнату и, забыв о своей роли, спросила:
– А что вы здесь без меня делали? Наверное, остались отпечатки пальцев?
– Пусть это вас не волнует – я приняла меры. Запомните только: вам не было известно, что когда я первый раз приезжала в Гарфорт-хаус, у меня был пистолет. Вы не знали также, что сэр Рональд забрал его у меня. Вы вообще не подозревали о его существовании до этого момента. Вы встретили меня сегодня, проводили в кабинет сэра Роналда, а потом встретили опять минуты через две, когда я от него выходила. Мы вместе с вами дошли до моей машины. О чем мы разговаривали, вы, я надеюсь, запомнили. Потом мы услышали выстрел и побежали сюда. Все остальное забудьте напрочь. Когда они начнут задавать вам вопросы, ничего не сочиняйте, не бойтесь сказать, что чего-то не помните. А теперь звоните в кембриджскую полицию.
* * *
Через три минуты они уже стояли вместе на пороге дома в ожидании приезда полицейских.
– Когда они будут здесь, нам лучше ни о чем больше с вами не разговаривать и не проявлять интереса друг к другу. Они могут заподозрить убийство, только если им покажется, что мы в сговоре. А с какой стати нам вступать в сговор, если мы едва знаем друг друга и даже не особенно друг другу нравимся?
Она права, подумала Корделия. Они не нравятся друг другу. Ей самой было бы безразлично, если бы в тюрьму угодила какая-то мисс Лиминг. Другое дело – мать Марка. И она не могла допустить, чтобы правда о его смерти когда-нибудь стала достоянием гласности. Ее решимость сохранить эту тайну даже ей самой казалась необъяснимой. Ему-то самому теперь уже все равно, да и при жизни его, похоже, не очень волновало, что о нем думают другие. Но сэр Роналд надругался над ним уже после смерти, хотел предать его позору и презрению или в лучшем случае – унизительной жалости. Нет, видит Бог, она не желала смерти Роналда Кэллендера и не смогла бы сама спустить курок. Только раз уж он теперь мертв, она не желает быть инструментом, с помощью которого будет наказана женщина, убившая его. Напротив, для нее теперь вопрос принципа, чтобы мисс Лиминг не понесла наказания. Вглядываясь в темень безлунной летней ночи, Корделия постаралась раз и навсегда убедить себя в справедливости того, что она делает. Ей хотелось быть уверенной, что никогда потом не будут терзать ее угрызения совести и раскаянье.
– Вам, должно быть, нужно еще о многом меня расспросить, – сказала мисс Лиминг. – Я не возражаю, вы имеете право знать все. Предлагаю встретиться в часовне Королевского колледжа после вечерней молитвы в первое воскресенье после окончания следствия. Наша случайная встреча там никому не покажется подозрительной. То есть, конечно, если мы обе все еще будем на свободе.
Корделия с любопытством наблюдала, как мисс Лиминг снова берет на себя роль лидера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57