Вокруг распространялся неприятный запах, от которого свербило в носу. Головной убор свалился с шамана и отлетел в сторону. Его паства изрядно проредилась, большая часть уже без чувств валялась на земле, странствуя в неведомых наркотических далях. На поляне царил натуральный кумар, острые запахи возносились в небеса, в нос бил запах бензина и еще какой то химии. Бубен замолк и валялся среди травы, но кто-то из сидящих все еще ритмично вскрикивал, но таких становилось все меньше и меньше. Некоторые падали лицом вниз и застывали. Успокоился шаман, замер, раскинув руки. Пожранного огнем Перевязина разглядеть было уже нельзя, только что-то с шумом ухнуло с площадке, когда кольцам нечего стало удерживать. Взвился сноп искр, треснули ветки. Последний сектант-язычник, уперся руками в землю, его рвало. Затем он упал в траву и затих. Настала тишина, прозрачная и безумная как тихий час в сумасшедшем доме. Пахнущее химией напряжение витало в воздухе. Но теперь Вадим понимал, что все завершилось. Последние судороги заката покинули этот мир, а в месте с ним закончилось и Вечернее жертвоприношение. Из-за спин лежащих появилось трое. Голые до пояса стражи, - все в затейливых росписях. Этих сильно шатало, но не от последствий зрелища, сивушные ароматы говорили сами за себя - стражи были мертвецки пьяны. Однако у двоих были в руках ружья, третий же без церемоний снял цепь с дерева. Предупредил невнятно: -Шоб не дергались... Пинками подняли Кононова, Вадим и путник встали сами. -Куда нас? - спросил попутчик нетвердо. В одном их стражи оказались правы шоу с сожжением Перевязина оказывало ударное воздействие на нервную систему. -Пшли! - ответили ему, - пшли к костру, будете сидеть до утра, и нюхать, как пахнет ваш друган. Заодно подготовитесь к восходу. Их приковали к старому пню - одним концом цепи, так что Вадим оказался у самого пня, попутчик метрах в полутора справа, а впавший в ступор Кононов на таком же расстоянии слева. Тела поучавствовавших в торжестве сектантов лежали чуть дальше от костра. Шаман, напротив совсем рядом. Вадим подумал, что если убрать прибывавших в нирване язычников, а также обгоревший в очередной раз эшафот с цепями, то трое оставшихся в живых пленников будет выглядеть как раз как на известной картине "охотники на привале". Стражи удалились во тьму и, скорее всего, там отрубились. Огонь без подпитки быстро прогорал и терял свою силу. Скоро останутся лишь пылающие угли. Становилось все тише, и лес потревоженный действом, почти перестал шуметь. Смрад бывшего Перевязина мощно шибал в нос, а потом вдруг был унесен в сторону налетевшим ветерком. Ветер пах травами - куда приятнее, чем горелое мясо. -Я помню, - сказал в полутьме, чей-то сиплый дрожащий голос, и Вадим не сразу узнал Кононова, - я помню у нас в деревне резали свинью. Да, Вадик, ты этого не помнишь. Тебя, кажется, и на свете то не было. Да, визжала она громко, прямо как... он запнулся, с трудом сглотнул... как сирена. И вот потом ее обрабатывали паяльными лампами... чтобы сжечь щетину, ведь с щетиной мясо не пригодно, ты понимаешь Вадим... И вот пахло там, как сейчас, когда... когда... - дядя Саша всхлипнул, утерся рукой, звякнул цепями. Костер окончательно утратил буйную мощь и потрескивал теперь почти умиротворенно. Ветерок налетел еще раз, и море луговых трав закачалось, заходило волнами. Крупными с налитыми зернами головки злаком постукивали о металл автомобилей, щекотали лежавших людей. Звездное небо над головой казалось, еще больше придвинулось к земле - летнее небо не страшное, не грозное, оно предпочитает казаться черной бархатной тканью, а не той безжалостной ледяной бездной, каким является на самом деле. Луна проползла, до середины небосвода, стала совсем маленькой, теперь уж точно как монетка и лица спутников Вадима были освещены странным двойственным светом - темно-красным, колеблющимся от костра, и мертвенно-бледным от луны в зените. Тени так причудливо искажали их лица, что невозможно было догадаться об их истинных выражениях. У самой кромки поляны робко запел сверчок - простая мелодия, но выводил он ее с усердием. Сидящие молчали, каждый думал о своем и только когда кто-то из них шевелился, тихонько бренчала сталь. Ветер утих - затаился в кронах высоких елей, гудел там еле слышно. Ели были совсем черные - почти не выделялись на фоне неба. Только глухой шум несся из тьмы. Вокруг разливалось летнее ночное спокойствие - благодать, пронизанная умиротворяющим шумом. И ее не нарушал даже нещадно воняющий костер. Вадиму вдруг показалось, что он здесь один, у этого костра и рядом не присутствует два десятка невменяемых подобий человека. Захотелось, откинуться назад, улечься на траву, заложив руки за спину и смотреть на звезды. -Ну, вот так, - сказал из мерцающей полутьмы попутчик - Они все спят. Все до единого. Бодрствовать остались только мы, и у нас впереди вся ночь. А на рассвете нас сожгут... как его - и он кивнул на костер. - Это только первая жертва, не главная. Они любят сжигать молодых, считают, что в них больше жизненной силы. -Откуда ты это все знаешь? - спросил Вадим. -Я не соврал, говоря, что добывать подобное знание это одно из моих увлечений. Про эти культы я знаю почти все. Не меньше чем, например, он - попутчик указал на бездыханного шамана - думаю я и сам бы смог быть шаманом, если бы... - он замялся - если бы не знал реальных истоков его веры. Вадим качнул цепью, произнес: -Если ты знаешь так много, почему попался им? Зачем вообще сел в нашу машину? -То, что ты сказал, это вариант вопроса: "Если ты такой умный, от чего такой бедный?". К сожалению, Вадим, обстоятельства зачастую ломают планы, в составлении которых было задействовано по настоящему большое знание. -Ты бежал? - догадался племянник Кононова - от кого? -Я смог от них оторваться к тому моменту, когда выбрался на шоссе. А кто это был? Знаешь, в любой другой ситуации я бы не за что ни рассказал тебе этого. Я всю жизнь прятал и скрывал свое основное занятие. Мои родственники... они до сих пор ничего не знают, и, наверное, уже не узнают. Но сегодня ночью обо всем узнаешь ты. По крайней мере мне будет приятней гореть, зная, что я не один покидаю этот мир со знанием. -Это такая страшная тайна? -Страшная, - вдруг ухмыльнулся попутчик - может быть такие же рассказывают друг другу свиньи на бойне, или гуси накануне Рождества. Хочешь послушать? -А у меня есть выбор? -Ну, я не думаю, что ты будешь спать в эту ночь, - произнес попутчик почти весело, вот только это было нездоровое веселье, а лицо в свете костра казалось гротескным черепом. - так что, выбора у тебя, наверное, нет. -Тогда я слушаю. Дядь Саш, ты будешь слушать? Фатальная игра, апокалиптичная. Игра последняя. Словно дети собрались вокруг костра, чтобы послушать страшную сказку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26