Наблюдая за мультипланетными корпорациями, мы, граждане Консента, не можем забывать об этом. Мы не смеем забыть это даже о нас самих. Когда вы работаете для собственного выживания, это накладывает на вас доминирующий отпечаток, определяет то, во что вы верите.
Инструкция Бюро Саботажа
«Никогда не делай то, что хочет от тебя твой противник», – напомнил себе Маккай.
В этот момент противником был Аритч, наложивший связующую клятву Легума на агента Бюсаба и потребовавший информацию, на которую он не имел права. Поведение старого Говачина соответствовало требованиям его собственной юридической системы, тем не менее оно немедленно увеличило область конфликта в огромное число раз. Маккай избрал минимальный ответ.
– Я нахожусь здесь, потому что Тандалур является сердцем Говачинской федерации.
Аритч, сидевший с закрытыми глазами, чтобы подчеркнуть формальность отношений клиент – Легум, открыл глаза и пристально посмотрел на Маккая.
– Напоминаю тебе в последний раз, что я – твой клиент.
Знаки нового опасного напряжения в поведении слуги Врева увеличивались, но Маккай заставил себя сконцентрировать внимание на Аритче.
– Ты сам называешь себя клиентом. Очень хорошо. Клиент должен правдиво отвечать на вопросы, которые задает Легум, если этого требует предмет юридического спора.
Аритч продолжал пристально смотреть на Маккая, и в глазах его пылал скрытый желтый огонек. Вот теперь битра разгорелась в самом деле.
Маккай чувствовал, как хрупка связь, от которой зависело его существование. Говачины, подписавшие Большой Пакт Консента, обязательный для всех видов чувствующих существ известной вселенной, юридически могли быть объектом некоторого вмешательства Бюсаба. Однако Аритч поставил их встречу совсем на другую платформу. Если Говачинская федерация не согласна с Маккаем-агентом, то они могли вызвать его в Судебный Зал, как Легума, причинившего вред клиенту. И так как вся Говачинская коллегия адвокатов будет против Маккая, у него не было никаких сомнений в том, который из Легумов «попробует ножа». Его единственная надежда заключалась в том, чтобы избежать немедленного рассмотрения тяжбы. В этом, собственно говоря, и заключался настоящий базис Говачинского Закона.
Маккай сказал, приближаясь еще на один шаг к конкретному вопросу:
– Мое Бюро обнаружило обстоятельства, которые могут вызвать замешательство в Говачинской федерации.
Аритч дважды мигнул.
– Как мы и подозревали.
Маккай покачал головой. Они не подозревали, они знали точно. Маккай рассчитывал на это: Говачины понимают, почему он откликнулся на их вызов. Если какие-нибудь из сенсов, подписавших Соглашение, и смогут понять его положение, то это будут Говачины. Бюсаб отражал философию Говачинов. Прошли уже столетия с момента того большого потрясения, из которого собственно и возник Бюсаб, но Консент никогда не позволял себе забыть этот случай. На нем обучали молодежь у всех чувствующих существ.
«Когда-то давным-давно, деспотичное большинство захватило правительство. Они говорили, что сделают всех равными. При этом они имели в виду, что не позволят никому быть лучше другого ни в каком деле. Превосходство должно было быть подавлено или скрыто. Тираны заставили свое правительство действовать в большой спешке „во имя людей“. Как только они видели препоны и задержки, то уничтожали их. Времени на размышления оставалось очень мало. Сами не осознавая того, что действуют под влиянием неосознанного стремления предотвратить любые изменения, тираны пытались свести все население к серому однообразию».
«И вот мощная правительственная машина понеслась с растущей скоростью от одной ошибки к другой. Она захватила коммерцию и все важнейшие элементы общества. Законы выдумывались и принимались в течение часа. Каждое общество исказилось до самоубийственного вида. Люди оказались не готовы к изменениям, которых требовала вселенная. Они сами были неспособны измениться».
«Как вы узнали раньше, это было время „быстрых денег“, полученных утром и пропадающих с наступлением ночи. В своем пристрастии к однообразию, тираны захватывали все большую и большую власть. Все остальные при этом становились все слабее и слабее. Новые бюро и директораты, странные министерства возникали из пустоты для самых невероятных целей. Они стали цитаделью новой аристократии, правителей, которые продолжали раскручивать гигантское колесо правительства, распространяя разрушения, насилие и хаос во всем, к чему они прикасались».
«В эти отчаянные времена горстка людей (Пятерка Ушей, их состав и происхождение никогда не сообщались) создали Корпус Саботажа, чтобы затормозить колесо правительства. Первоначально корпус был кровавым, неистовым и жестоким, но со временем эти методы были заменены более тонкими. Правительственное колесо замедлилось и стало более управляемым. Снова появилось время для обдумывания решений».
«По прошествии нескольких поколений, первоначальный Корпус преобразовался в Бюро, Бюро Саботажа с его теперешней служебной функцией. Теперь вместо насилия предпочитается диверсия, но в случае необходимости Бюро готово и к применению насилия».
Эти слова Маккай слышал еще будучи подростком, они сформировали у него концепцию, которая изменилась по мере приобретения опыта работы в Бюро. Теперь, как он знал, директорат, состоящий из представителей всех чувствующих существ, следовал своими собственными энтропийными коридорами. Когда-нибудь Бюро растворится или его заставят это сделать, но пока они еще были нужны вселенной. Старые тенденции не исчезли, прежний тщетный поиск абсолютного воплощения однообразия. Это был древний конфликт между тем, что отдельный член общества считал необходимым для своего сиюминутного выживания и тем, что требовало общество, чтобы в перспективе выжил любой из его членов. И теперь это был конфликт между Говачинами и Консентом, а Аритч был чемпионом своего народа.
Маккай внимательно изучил Высшего Магистра, одновременно ощущая неослабленную напряженность в ассистенте-Вреве. Будет ли в этой комнате насилие? Пока Маккай говорил, этот вопрос оставался нерешенным.
– Ты заметил, что я нахожусь в трудном положении. У меня не вызывает радости замешательство ни уважаемых наставников и друзей, ни их соотечественников. Тем не менее, существуют доказательства…
Он позволил своему голосу медленно затихнуть. Говачины не любили оставленных недосказанными намеков.
Когти Аритча выскользнули из мешочков на его перепончатых пальцах.
– Твой клиент желает слышать об этих доказательствах.
Прежде чем начать говорить, Маккай положил руку на защелку ящичка, стоящего у него на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Инструкция Бюро Саботажа
«Никогда не делай то, что хочет от тебя твой противник», – напомнил себе Маккай.
В этот момент противником был Аритч, наложивший связующую клятву Легума на агента Бюсаба и потребовавший информацию, на которую он не имел права. Поведение старого Говачина соответствовало требованиям его собственной юридической системы, тем не менее оно немедленно увеличило область конфликта в огромное число раз. Маккай избрал минимальный ответ.
– Я нахожусь здесь, потому что Тандалур является сердцем Говачинской федерации.
Аритч, сидевший с закрытыми глазами, чтобы подчеркнуть формальность отношений клиент – Легум, открыл глаза и пристально посмотрел на Маккая.
– Напоминаю тебе в последний раз, что я – твой клиент.
Знаки нового опасного напряжения в поведении слуги Врева увеличивались, но Маккай заставил себя сконцентрировать внимание на Аритче.
– Ты сам называешь себя клиентом. Очень хорошо. Клиент должен правдиво отвечать на вопросы, которые задает Легум, если этого требует предмет юридического спора.
Аритч продолжал пристально смотреть на Маккая, и в глазах его пылал скрытый желтый огонек. Вот теперь битра разгорелась в самом деле.
Маккай чувствовал, как хрупка связь, от которой зависело его существование. Говачины, подписавшие Большой Пакт Консента, обязательный для всех видов чувствующих существ известной вселенной, юридически могли быть объектом некоторого вмешательства Бюсаба. Однако Аритч поставил их встречу совсем на другую платформу. Если Говачинская федерация не согласна с Маккаем-агентом, то они могли вызвать его в Судебный Зал, как Легума, причинившего вред клиенту. И так как вся Говачинская коллегия адвокатов будет против Маккая, у него не было никаких сомнений в том, который из Легумов «попробует ножа». Его единственная надежда заключалась в том, чтобы избежать немедленного рассмотрения тяжбы. В этом, собственно говоря, и заключался настоящий базис Говачинского Закона.
Маккай сказал, приближаясь еще на один шаг к конкретному вопросу:
– Мое Бюро обнаружило обстоятельства, которые могут вызвать замешательство в Говачинской федерации.
Аритч дважды мигнул.
– Как мы и подозревали.
Маккай покачал головой. Они не подозревали, они знали точно. Маккай рассчитывал на это: Говачины понимают, почему он откликнулся на их вызов. Если какие-нибудь из сенсов, подписавших Соглашение, и смогут понять его положение, то это будут Говачины. Бюсаб отражал философию Говачинов. Прошли уже столетия с момента того большого потрясения, из которого собственно и возник Бюсаб, но Консент никогда не позволял себе забыть этот случай. На нем обучали молодежь у всех чувствующих существ.
«Когда-то давным-давно, деспотичное большинство захватило правительство. Они говорили, что сделают всех равными. При этом они имели в виду, что не позволят никому быть лучше другого ни в каком деле. Превосходство должно было быть подавлено или скрыто. Тираны заставили свое правительство действовать в большой спешке „во имя людей“. Как только они видели препоны и задержки, то уничтожали их. Времени на размышления оставалось очень мало. Сами не осознавая того, что действуют под влиянием неосознанного стремления предотвратить любые изменения, тираны пытались свести все население к серому однообразию».
«И вот мощная правительственная машина понеслась с растущей скоростью от одной ошибки к другой. Она захватила коммерцию и все важнейшие элементы общества. Законы выдумывались и принимались в течение часа. Каждое общество исказилось до самоубийственного вида. Люди оказались не готовы к изменениям, которых требовала вселенная. Они сами были неспособны измениться».
«Как вы узнали раньше, это было время „быстрых денег“, полученных утром и пропадающих с наступлением ночи. В своем пристрастии к однообразию, тираны захватывали все большую и большую власть. Все остальные при этом становились все слабее и слабее. Новые бюро и директораты, странные министерства возникали из пустоты для самых невероятных целей. Они стали цитаделью новой аристократии, правителей, которые продолжали раскручивать гигантское колесо правительства, распространяя разрушения, насилие и хаос во всем, к чему они прикасались».
«В эти отчаянные времена горстка людей (Пятерка Ушей, их состав и происхождение никогда не сообщались) создали Корпус Саботажа, чтобы затормозить колесо правительства. Первоначально корпус был кровавым, неистовым и жестоким, но со временем эти методы были заменены более тонкими. Правительственное колесо замедлилось и стало более управляемым. Снова появилось время для обдумывания решений».
«По прошествии нескольких поколений, первоначальный Корпус преобразовался в Бюро, Бюро Саботажа с его теперешней служебной функцией. Теперь вместо насилия предпочитается диверсия, но в случае необходимости Бюро готово и к применению насилия».
Эти слова Маккай слышал еще будучи подростком, они сформировали у него концепцию, которая изменилась по мере приобретения опыта работы в Бюро. Теперь, как он знал, директорат, состоящий из представителей всех чувствующих существ, следовал своими собственными энтропийными коридорами. Когда-нибудь Бюро растворится или его заставят это сделать, но пока они еще были нужны вселенной. Старые тенденции не исчезли, прежний тщетный поиск абсолютного воплощения однообразия. Это был древний конфликт между тем, что отдельный член общества считал необходимым для своего сиюминутного выживания и тем, что требовало общество, чтобы в перспективе выжил любой из его членов. И теперь это был конфликт между Говачинами и Консентом, а Аритч был чемпионом своего народа.
Маккай внимательно изучил Высшего Магистра, одновременно ощущая неослабленную напряженность в ассистенте-Вреве. Будет ли в этой комнате насилие? Пока Маккай говорил, этот вопрос оставался нерешенным.
– Ты заметил, что я нахожусь в трудном положении. У меня не вызывает радости замешательство ни уважаемых наставников и друзей, ни их соотечественников. Тем не менее, существуют доказательства…
Он позволил своему голосу медленно затихнуть. Говачины не любили оставленных недосказанными намеков.
Когти Аритча выскользнули из мешочков на его перепончатых пальцах.
– Твой клиент желает слышать об этих доказательствах.
Прежде чем начать говорить, Маккай положил руку на защелку ящичка, стоящего у него на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83