И однажды ты поймешь, что ни к чему быть Королем. Тогда хвалы людей утомят тебя, пока не настанет время, когда люди устанут от Королей. Тогда ты постигнешь, что безвозвратно ушло твое старое время, а сам ты живешь в чужом времени, и шутки, плохо знакомые королевским ушам, будут падать на тебя как градины, когда ты потеряешь свою корону, ибо те, чьи далекие предки приносили своих детей целовать ноги Короля, станут насмехаться над тобой, потому что ты не разобрался в новейших сделках с золотом.
Но все чудеса грядущего не заменят тебе тех старых воспоминаний, которые становятся все теплее и светлее с каждым годом, отступая в века, которые собраны Богами. И бесконечно мечтая о давно умерших принцах и великих Королях из других королевств старых времен, ты будешь не в состоянии узреть великолепие, к которому стремятся суеливые люди в эпоху, лишенную королей. Наконец, о Король, ты почувствуешь, что люди непостижимым образом меняются, узнавая то, чего не знаешь ты, и в конце концов ты постигнешь, что они – уже не люди, что новая раса властвует на земле, а люди были только предками этой расы.
Они не станут больше разговаривать с тобой, ибо они будут торопиться в путешествие, смысла которого ты никогда не постигнешь, и ты узнаешь, что больше не принимаешь участия в свершении судеб, а в мире городов останутся для тебя только сосны, качающиеся на ветру, и шелестящая трава, и звук ветра среди деревьев. Потом все это тоже сгинет вместе с тенями Богов во тьме, скрывающей все жизни, кроме твоей, когда холмы заберут собранное за бесчисленные эпохи тепло земли назад в небеса, когда земля будет стара и холодна, и не будет на ней ничего живого, кроме одного Короля».
Тогда сказал Король:
«Продолжай молиться этим жестоким Богам, ибо те, которые любили землю со всеми ее садами, лесами и пением рек и ручьев, будут по-прежнему любить землю, когда она станет старой и холодной, когда все ее сады исчезнут, когда утратится весь смысл ее сущестования – все, кроме воспоминаний».
IX
Тогда заговорил Пахарн, пророк земли Хурн.
И Пахарн сказал:
«Был один человек, который знал, но его нет здесь».
И Король спросил:
«Неужели он находится на расстоянии, которое мои герольды не смогут преодолеть за ночь, если они оседлают лучших лошадей?»
И пророк ответил:
«Твои герольды могут с легкостью достичь этого места за ночь, но назад им не вернуться за многие годы. За пределами этого города находится долина, протянувшаяся через весь мир и заканчивающаяся в зеленой земле Хурн. С одной стороны долины простирается море, а с другой стороны лес, черный и древний, роняет свою тень на поля Хурна; за лесом и морем нет больше ничего, не считая сумерек и – за ними – Богов. В устье долины спит деревня Ристаун.
Там я родился и услышал гомон отар и стад, и увидел высокие столбы дыма, соединяющие тихие крыши Ристауна с бескрайним небом, и узнал, что люди не могут войти в темный лес и что за лесом и морем нет ничего, исключая сумерек и – за ними – Богов. Часто приходили путешественники из внешнего мира по ведущей в иные края долине, и говорили странные речи в Ристауне и снова возвращались в долину, ведущую в большой мир. Иногда с колокольчиками, верблюдами и скороходами проходили по долине Короли из большого мира, но путешественники всегда возвращались в долину, и ни один из них не отправлялся дальше земли Хурн.
И Китнеб также родился в земле Хурн и пас стада вместе со мной, но Китнеб не особенно интересовался звуками отар и стад и видом высоких столбов дыма, соединяющих крыши с небом; он хотел узнать, как далеко от Хурна находится то место, где мир смыкается с сумерками, и как далеко за пределом сумерек обитают Боги.
И часто Китнеб мечтал, когда он пас стада и отары, и когда другие спали, он отправлялся блуждать близко к краю леса, в который люди не могли войти. И старейшины земли Хурн порицали Китнеба, когда он мечтал; но все-таки Китнеб были еще похож на других людей и не выделялся из числа своих сверстников до того дня, о котором я поведаю тебе, о Король. Ибо Китнеб был уже в изрядном возрасте, и мы с ним сидели возле отар, и он пристально всматривался в то место, где темный лес встречался с морем у края земли Хурн. Но когда ночь принесла в лес сумерки, мы отвели отары к Ристауну, и я поднялся по главной улице между домами, чтобы увидеть четырех принцев, которые спустились в долину из внешнего мира, и они были облачены в синее и алое и носили перья на головах, и они дали нам в обмен на наших овец какие-то сверкающие каменья, которые, по их словам, имели большую ценность. И я продал им три овцы, и Дарниаг продал им восемь.
Но Китнеб не пришел с другими на рынок, где стояли эти четыре принца, а вместо этого отправился в одиночестве через поля на край леса.
И именно на следующее утро странная вещь приключилась с Китнебом; ибо я увидел его утром, идушего с полей, и приветствовал его пастушьим криком, которым мы, пастухи, обращаемся друг к другу, и он не ответил. Тогда я остановился и заговорил с ним, и Китнеб не произносил ни слова, пока я не рассердился и не оставил его.
Тогда мы вместе поговорили о Китнебе, и другие приветствовали его, и он не ответил им, но одному он сказал, что слышал голоса Богов, звучащие за лесом, и никогда он больше не будет слушать голоса людей.
Тогда мы сказали: „Китнеб безумен“, и никто не препятствовал ему.
Другой занял его место подле отар, и Китнеб сидел вечерами в одиночестве у края леса на равнине.
Так Китнеб не говорил ни с кем в течение многих дней, но когда кто-нибудь принуждал его вступить в беседу, он рассказывал, что каждый вечер слышал Богов, когда они приходили из-за сумерек и моря отдохнуть в лесу, и что он не будет больше говорить с людьми.
Но когда прошли месяцы, в Ристаун начали приходить люди, чтобы взглянуть на Китнеба как на пророка, и мы привыкли указывать на него, когда незнакомцы приходили по долине из внешнего мира: „Здесь в земле Хурн у нас есть пророк, подобных которому нет в ваших городах, поскольку он по вечерам беседует с Богами“.
Прошел год молчания Китнеба, когда он явился ко мне и заговорил. И я поклонился ему, потому что мы верили, что с ним говорили Боги. И Китнеб сказал: „Я буду говорить с тобой перед концом, потому что я очень одинок. Ибо как я могу говорить снова с мужчинами и женщинами на маленьких улицах Ристауна среди этих зданий, когда я слышал голоса Богов, поющих выше сумерек?
Но я более одинок, чем могут подумать в Ристауне, и об этом я хочу рассказать тебе: когда я слышу Богов, я не знаю, что Они говорят. Да, действительно, я различаю Их голоса, ибо они всегда зовут меня прочь от удовлетворенности; да, я знаю Их голоса, поскольку они взывают к моей душе и беспокоят ее; я знаю по Их тону, когда Они радуются, и я знаю, когда Они грустят, ибо даже печаль чувствуют Боги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Но все чудеса грядущего не заменят тебе тех старых воспоминаний, которые становятся все теплее и светлее с каждым годом, отступая в века, которые собраны Богами. И бесконечно мечтая о давно умерших принцах и великих Королях из других королевств старых времен, ты будешь не в состоянии узреть великолепие, к которому стремятся суеливые люди в эпоху, лишенную королей. Наконец, о Король, ты почувствуешь, что люди непостижимым образом меняются, узнавая то, чего не знаешь ты, и в конце концов ты постигнешь, что они – уже не люди, что новая раса властвует на земле, а люди были только предками этой расы.
Они не станут больше разговаривать с тобой, ибо они будут торопиться в путешествие, смысла которого ты никогда не постигнешь, и ты узнаешь, что больше не принимаешь участия в свершении судеб, а в мире городов останутся для тебя только сосны, качающиеся на ветру, и шелестящая трава, и звук ветра среди деревьев. Потом все это тоже сгинет вместе с тенями Богов во тьме, скрывающей все жизни, кроме твоей, когда холмы заберут собранное за бесчисленные эпохи тепло земли назад в небеса, когда земля будет стара и холодна, и не будет на ней ничего живого, кроме одного Короля».
Тогда сказал Король:
«Продолжай молиться этим жестоким Богам, ибо те, которые любили землю со всеми ее садами, лесами и пением рек и ручьев, будут по-прежнему любить землю, когда она станет старой и холодной, когда все ее сады исчезнут, когда утратится весь смысл ее сущестования – все, кроме воспоминаний».
IX
Тогда заговорил Пахарн, пророк земли Хурн.
И Пахарн сказал:
«Был один человек, который знал, но его нет здесь».
И Король спросил:
«Неужели он находится на расстоянии, которое мои герольды не смогут преодолеть за ночь, если они оседлают лучших лошадей?»
И пророк ответил:
«Твои герольды могут с легкостью достичь этого места за ночь, но назад им не вернуться за многие годы. За пределами этого города находится долина, протянувшаяся через весь мир и заканчивающаяся в зеленой земле Хурн. С одной стороны долины простирается море, а с другой стороны лес, черный и древний, роняет свою тень на поля Хурна; за лесом и морем нет больше ничего, не считая сумерек и – за ними – Богов. В устье долины спит деревня Ристаун.
Там я родился и услышал гомон отар и стад, и увидел высокие столбы дыма, соединяющие тихие крыши Ристауна с бескрайним небом, и узнал, что люди не могут войти в темный лес и что за лесом и морем нет ничего, исключая сумерек и – за ними – Богов. Часто приходили путешественники из внешнего мира по ведущей в иные края долине, и говорили странные речи в Ристауне и снова возвращались в долину, ведущую в большой мир. Иногда с колокольчиками, верблюдами и скороходами проходили по долине Короли из большого мира, но путешественники всегда возвращались в долину, и ни один из них не отправлялся дальше земли Хурн.
И Китнеб также родился в земле Хурн и пас стада вместе со мной, но Китнеб не особенно интересовался звуками отар и стад и видом высоких столбов дыма, соединяющих крыши с небом; он хотел узнать, как далеко от Хурна находится то место, где мир смыкается с сумерками, и как далеко за пределом сумерек обитают Боги.
И часто Китнеб мечтал, когда он пас стада и отары, и когда другие спали, он отправлялся блуждать близко к краю леса, в который люди не могли войти. И старейшины земли Хурн порицали Китнеба, когда он мечтал; но все-таки Китнеб были еще похож на других людей и не выделялся из числа своих сверстников до того дня, о котором я поведаю тебе, о Король. Ибо Китнеб был уже в изрядном возрасте, и мы с ним сидели возле отар, и он пристально всматривался в то место, где темный лес встречался с морем у края земли Хурн. Но когда ночь принесла в лес сумерки, мы отвели отары к Ристауну, и я поднялся по главной улице между домами, чтобы увидеть четырех принцев, которые спустились в долину из внешнего мира, и они были облачены в синее и алое и носили перья на головах, и они дали нам в обмен на наших овец какие-то сверкающие каменья, которые, по их словам, имели большую ценность. И я продал им три овцы, и Дарниаг продал им восемь.
Но Китнеб не пришел с другими на рынок, где стояли эти четыре принца, а вместо этого отправился в одиночестве через поля на край леса.
И именно на следующее утро странная вещь приключилась с Китнебом; ибо я увидел его утром, идушего с полей, и приветствовал его пастушьим криком, которым мы, пастухи, обращаемся друг к другу, и он не ответил. Тогда я остановился и заговорил с ним, и Китнеб не произносил ни слова, пока я не рассердился и не оставил его.
Тогда мы вместе поговорили о Китнебе, и другие приветствовали его, и он не ответил им, но одному он сказал, что слышал голоса Богов, звучащие за лесом, и никогда он больше не будет слушать голоса людей.
Тогда мы сказали: „Китнеб безумен“, и никто не препятствовал ему.
Другой занял его место подле отар, и Китнеб сидел вечерами в одиночестве у края леса на равнине.
Так Китнеб не говорил ни с кем в течение многих дней, но когда кто-нибудь принуждал его вступить в беседу, он рассказывал, что каждый вечер слышал Богов, когда они приходили из-за сумерек и моря отдохнуть в лесу, и что он не будет больше говорить с людьми.
Но когда прошли месяцы, в Ристаун начали приходить люди, чтобы взглянуть на Китнеба как на пророка, и мы привыкли указывать на него, когда незнакомцы приходили по долине из внешнего мира: „Здесь в земле Хурн у нас есть пророк, подобных которому нет в ваших городах, поскольку он по вечерам беседует с Богами“.
Прошел год молчания Китнеба, когда он явился ко мне и заговорил. И я поклонился ему, потому что мы верили, что с ним говорили Боги. И Китнеб сказал: „Я буду говорить с тобой перед концом, потому что я очень одинок. Ибо как я могу говорить снова с мужчинами и женщинами на маленьких улицах Ристауна среди этих зданий, когда я слышал голоса Богов, поющих выше сумерек?
Но я более одинок, чем могут подумать в Ристауне, и об этом я хочу рассказать тебе: когда я слышу Богов, я не знаю, что Они говорят. Да, действительно, я различаю Их голоса, ибо они всегда зовут меня прочь от удовлетворенности; да, я знаю Их голоса, поскольку они взывают к моей душе и беспокоят ее; я знаю по Их тону, когда Они радуются, и я знаю, когда Они грустят, ибо даже печаль чувствуют Боги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10