Музыка в Средние века и в эпоху Возрождения
Музыка и танец насчитывают столько же лет, сколько и сам род человеческий, и являются почти столь же фундаментальными средствами выражения, как речь. Удивительно поэтому, как мало внимания историки уделяли этим исконнейшим человеческим занятиям. А ведь в истории на каждого человека, читавшего книгу, приходилось сто человек, которые слушали музыку, пели и танцевали. В большинстве религий музыка и танец естественным образом стали составной частью обряда, в силу чего оба эти искусства наряду с чисто развлекательным всегда имели ритуальное и сакральное значения. Такая двойственность, которая восходит к дохристианским временам, приобрела особую важность в истории музыки христианской Европы.
Уже Платон говорил о хорошей и плохой, или о высокой (нравственной) и низкой (безнравственной) музыке, будучи, как и все, убежден в ее огромном воздействии на душу. Античные представления о силе музыки были восприняты Отцами Церкви; со своей стороны, они могли подкрепить их и примером из Библии: Давид игрой на арфе успокаивал Саула, терзаемого злым духом. Св. Иоанн Златоуст, тот самый, который около 400 г. высказывал оптимистический прогноз по поводу Римской империи, выразил общее мнение такими словами: «Ничто так не возвышает душу, так не окрыляет ее и не освобождает от земного, как божественное пение, в котором ритм и мелодия сливаются воедино». Сто лет спустя Боэций ввел в обиход христианской церкви еще одну классическую теорию – пифагорейское учение, ранее воспринятое Платоном, согласно которому музыкальная гармония имеет ту же природу, что и числовая гармония мироздания или по крайней мере воспроизводит ее. Такая теория появилась естественным образом, как только струнные инструменты попали в руки математиков: уменьшение длины струны вдвое дает октаву первоначального тона, деление в пропорции 2/3 – музыкальную квинту, а в пропорции 3/4 – кварту. Эти интервалы составляют основу человеческого музыкального восприятия и действительно присутствуют в музыке почти всех культур. Вряд ли можно привести более убедительное доказательство «математического» устроения (кажущегося или реального) природных явлений.
Три составляющие – воздействие музыки на душу, различение высокой и низкой музыки, математическое соответствие музыки устроению мироздания – в той или иной мере определяли понимание музыки вплоть до романтизма XIX в. Представление о математическом соответствии музыки устроению мироздания засвидетельствовано также и в китайских сочинениях по музыке. Конечно, здесь трудно оценить прямое влияние с той или другой стороны. Более вероятно, что тщательный анализ музыкальных интервалов действительно раскрывает их математические соотношения.
Ранняя духовная музыка
Для ранней церкви первостепенное значение имело различение высокой и низкой музыки. В окружающем мире церковь находила лишь языческую музыку. «Эту музыку нужно предать анафеме, – восклицал Климент Александрийский (ок. 215), – ибо эта фальшивая музыка приносит душам вред, вызывая в них низменные, нечистые и чувственные желания и даже приводя их в вакхическое исступление и умопомрачение».
Но «эту музыку» не совсем правильно было называть «языческой»: такова сама природа музыки, представляющей, в силу своего воздействия на душу, опасность для человека. «Когда мне случается больше увлекаться красотой пения, чем его предметом, – писал в своей „Исповеди“ Августин, – я признаюсь себе в страшном грехе и тогда желаю, что лучше бы мне совсем не слышать пения».
И все же ни Августин, ни другие Отцы церкви не отрицали музыку полностью. Их вполне устраивало удаление из церковной службы музыкальных инструментов, связанных с языческими ритуалами, а упоминания о музыкальных инструментах в Библии (особенно в Псалмах) они толковали как аллегорию.
После падения Западной Римской империи противопоставление языческой и светской музыки на какое-то время утратило свою остроту. Светская музыка, конечно, продолжала существовать, хотя мы мало что о ней знаем. Теперь музыка развивалась в основном внутри церкви. Самым важным явлением стал григорианский хорал, или «простое пение». Иконографически этот жанр изображался в виде голубя, сидящего на плече Григория Великого и напевающего ему мелодии, которые тот приказывал записывать. Теперь мы знаем, что григорианский хорал восходит к греческим и еврейским прототипам, сложившимся задолго до Средневековья, но в том виде, в котором он дошел до нас – через живую церковную традицию – он многим обязан Франкскому королевству на Северо-Востоке Франции и датируется VIII–IX вв. Иначе говоря, его правильнее всего рассматривать как часть Каролингского возрождения.
К тому времени прежняя нетерпимость к светской музыке в значительной степени исчезла. Композиторы, работавшие в жанре григорианского хорала, вводили тропы, или музыкальные дополнения и интерполяции, отличавшиеся тонкой инструментовкой и сложными ритмами. В церквях появились музыкальные инструменты, прежде всего органы, изобретенные еще в эллинистическое время – в III в. до н. э. Вскоре уже ни одна кафедральная церковь не обходилась без органа. Начиная с X в. в документах упоминается инструмент в Винчестерском соборе, с двумя ручными клавиатурами и, предположительно, с 400 трубами, для которого были нужны два исполнителя и 70 человек для нагнетания воздуха.
Трубадуры
Однако с ростом благосостояния и усложнением структуры светского общества неизбежно должно было наступить возрождение изысканной светской музыки. Это произошло в придворной среде Южной Франции XII в. с появлением культуры трубадуров (возможно, от фр. trouver – «находить», «слагать» [стихи] или от tropus – «троп»). Трубадуры были поэтами-композиторами, очень часто знатного происхождения, которые пели по одному или маленькими группами и всегда с инструментальным сопровождением.
Трубадуры, писавшие на провансальском языке, не пережили разорения своих придворных патронов после альбигойских «крестовых походов» в начале XIII в. Но музыка и поэзия трубадуров сохранили свое влияние в следующем столетии, когда в Северной Франции и Германии расцвела поэзия труверов и миннезингеров (от нем. Minne – «любовь»), воплотивших в своем творчестве музыкальный аспект культа рыцарства. В то же самое время они возродили светскую музыку в том виде, какой ее знали Отцы церкви, то есть в виде серьезного соперника, который к тому же тайными путями оказывал свое воздействие на духовную музыку.
Но, вероятно, еще более тревожным знаком для церкви стала народная музыка. Не было такого времени, когда бы в сельской местности ни танцевали под звуки народных инструментов, на которых играли либо сами крестьяне, либо странствующие менестрели, то есть профессиональные музыканты, часто выступавшие еще в роли акробатов, жонглеров, клоунов и дрессировщиков животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115