А в жизненном плане идет замена принципов. Есть общечеловеческие принципы, которые в детстве внушают, в школе. Нехорошо брать деньги у незнакомых мужчин неизвестно за что. У девушек от восемнадцати до двадцати четырех переходный момент. И когда в этот момент происходит слом, переоценка ценностей, обратно потом это вернуть очень сложно. Это очень грустные истории. Люди в себе замыкаются, они начинают жить двойной жизнью.
Наркотики оттуда же?
Не знаю, как это связано. Видимо, алкоголь, наркотики что-то компенсируют. Когда получаешь что-то одно, что-то другое теряешь.
А есть у этих девушек друзья?
Нет. Знакомых много. Они в общении все очень приятные.
Нет родителей, нет воспитания.
Да много чего. Куча нереализованных амбиций и целей, которые тянут назад.
Какая мечта у средней девушки?
У всех одна цель – к определенному возрасту иметь квартиру, машину и мужика, который за все это платит. Сделать свой бизнес, чтобы он кормил, и жить дальше. Обеспечить себе спокойную старость. И забыть об этом клубе как о страшном сне.
Я опрашивал девушек, у всех первая цель знаете какая? Итальянские туфли.
Можно взять трех любых женщин, и всем нужны туфли. Всем женщинам очень нравятся туфли и сумочки.
Они обычно приходят в этот бизнес с какой– то определенной хорошей целью, а потом ее теряют.
Возникает ложная цель?
Они сбиваются с основной цели, потому что женщина стремится к созданию гнезда – семья, дети. Эта цель в какой-то момент подменяется.
Зарабатывать деньги – тоже хорошая цель.
Этого им мало. У многих начинаются проблемы с психикой. В клубе есть психотерапевт, и он не остается без работы.
Вы тоже психотерапевт.
Мы все хотим быть добрыми, а теперь простите, мне надо бежать – бизнес.

САДОМАЗОХИЗМ

Госпожа Лотта
Доктор госпожа Лотта
Она лечила людей, которые боялись говорить и даже думать о своих болезнях, потому что это называлось тяжелыми сексуальными извращениями и наказывалось Уголовным кодексом. Потом она создала клуб, где люди с иным, чем у «нормальных» людей, мироощущением, находили друг друга и компенсировали собственные внутренние напряжения. Сегодня она относится к своей работе как к священнодействию, а к членам клуба как шаловливым подросткам. Она их любит, потому что их не любит и не понимает больше никто.
Имена членов своего клуба она никогда и никому не называет, потому что некоторые из них слишком хорошо всем известны.

Я слышал, что вы готовите эротический фестиваль, что там будет?
Вот флаерс, и там написана вся программа, а с обратной стороны – клубы, организации, которые участвуют в шоу. Первое ударное трансвестит-шоу из разных городов. Вот фотография девушки – она трансвестит с мужскими гениталиями.
А родилась-то она девочкой или мальчиком?
Мальчиком. А живет в образе женщины. Она транссексуал в душе, но не переделанная еще.
А у вас есть люди, которые переделаны?
Есть. Их единицы, но есть. Некоторые частично переделываются, некоторые полностью.
А зачем нужны фестивали?
Клубы не хотят опускаться до уровня борделей.
На фестивалях мы ставим спектакли. Награждаем за вклад в эротическую культуру. Проводим пресс-конференции.
Большие клубы тоже балуются садомазохизмом?
У них коммерческие задачи.
А у вас какие?
А у нас задачи интеллектуальные и развивающие эмоции. Если нет нагрузки духовной, если нет никакого смыслового значения, то это все превращается просто в бизнес.
Эти фестивали и ваша работа – не коммерция или коммерция, одухотворенная экспериментом?
Это, скорее всего, не коммерция. Во всяком случае пока. Наш клуб только год работает с фестивалем.
А как же вы существуете?
Трудно нам. В нашей стране никто из нас абсолютно не защищен.
Вы занимаетесь взрослыми играми, значит – это театр?
Театр. Но мы очень уязвимы. СМ (садомазохизм) всегда можно подвести под статью о насилии или пропаганду насилия. Достаточно один-два раза провести вечеринку, мероприятие, приезжают милиционеры и говорят, что они должны присутствовать. Если, говорят, вы нас не пустите, то здесь может быть расчлененка.
Они не понимают, что такое добрая воля.
Проблемы с милицией у вас были?
Было мое выступление на телевидении, и один человек с больной психикой написал письмо в Государственную думу о том, что нельзя мужчину показывать в унизительном виде. И то, что делает госпожа Лотта, – притон извращенцев. Что я веду непонятный для него образ жизни, что я унижаю мужчин, их самолюбие.
А он увидел все это по телевизору?
Да, в передачах «Про это», в других передачах, в «СПИД-инфо», «Женские секреты», в «Экспресс– газете». Там писали, что госпожа Лотта взяла рабов.
Она их выпорола. Она их унизила, она поставила ноги на них и так далее…
Но ведь это правда. Ведь это же клуб ваших рабов?
Я не скрываю этого, но понимаете, когда женщину унижают, ему легко на это смотреть, а когда мужчину, то нестерпимо.
Может быть, это был ваш клиент, у которого такая фантазия?
Может быть. Фантазий много различных. Ну, допустим, эксгибиционизм – самое распространенное, урофилия, а сложнее «золотой дождь». Фроттаж, трение, когда человек тайно подходит и трется об объект.
Обычно в метро, в автобусе, и он получает безумное удовольствие, возбуждается и даже получает оргазм, может быть, даже и не физиологический, но психоэмоциональный.
Лотта, а у вас есть фамилия, имя, отчество?
Лотта – мой бренд, мне вполне достаточно.
Как назвать вашу специальность?
Я – госпожа Лотта.
Вы сразу родились госпожой Лоттой или все-таки чем-то другим занимались раньше?
Конечно, да! Но это не существенно. И я не хочу, чтобы меня использовали, как случилось, когда я последний раз была на телевидении. Они мне задавали такие вопросы, которые ставили меня в разряд клоуна, который сейчас выйдет и будет их веселить.
Кем были ваши родители?
Так, никто – интеллигенция. Бабушки у меня были.
Я очень люблю своих бабушек. Очень хорошие бабушки.
Уникальные. Ну, это уже интимное. Бабушки – это святое. Как вы думаете: закрытый я человек или открытый?
Вы не закрытый человек. Но вы напуганный человек.
Закрытый – это зажатый человек, который не умеет расслабляться. Вы умеете, но вы опасаетесь внешнего мира. Вы замужем были?
Да, но сейчас я свободный человек. У меня еще в браке была огромная потребность перехода в жизнь госпожи Лотты, утвердиться, выразиться. Тогда же на меня свалилась вся эта эротика, мазохисты, садисты.
Но как вы совершили первый шаг?
Я хотела сделать театр, который бы взял на себя функции лечения сексуальных дисфункций. Я училась у сексопатолога Жаркого Юрия Николаевича, читала Мастерс и Джонсона. Это американские сексопатологи. В наш клуб «Черное – красное» в основном приходили мужчины, женщины очень редко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47