С каждой минутой Хэммонду казалось, что это сон. Все покрывалось дымкой. Он держался на последнем волевом усилии. Ему казалось, что на него падает гора. Он старался держаться.
Вдруг он понял, что происходит перебранка. Высокий человек с суровыми глазами и волосами песочного цвета что-то быстро говорил Джону Уилсону, жестикулируя и указывая на Хэммонда, глядя на него с подозрением. С подозрением и ненавистью.
– Дито, эз фа врамэн! – сказал человек с песочного цвета волосами и толпа одобрительно загудела. Но Квобба отрицательно и сердито покачал головой.
– Эз нан, Лунд!
Но человек с песочного цвета волосами только повысил голос.
Все предельно ясно, подумал Хэммонд. По крайней мере некоторые из этих людей считали его шпионом или союзником их врагов, которых они называли врамэны. А он не знал языка и ничего не мог им объяснить.
Еще более важным было то, как он заставит их поверить сказанному.
4
Взгляд Хэммонда упал на астрономические карты на стене и в голову ему пришла интересная мысль. Неуклюжими шагами он подошел к картам. По-видимому, большинство из них были звездными картами Галактики, но одна была диаграммой солнечной системы, на которой были изображены все планеты. Хэммонд взял карандаш и быстро нарисовал на карте небольшую картинку. Он нарисовал крошечный спутник, который ракета выводила с Земли. Внутри спутника была фигурка одного человека.
Хэммонд указал на спутник и на маленькую фигурку в нем, а затем указал на себя. Но от этого враждебность толпы не уменьшилась.
«Как же, черт возьми, я сумею объяснить им, что я спал в спутнике в течение столетий?» – подумал Хэммонд.
Затем он заметил карту, на которой были изображены северные созвездия так, как они были видны с Земли. Небесный полюс был в звезде Дельта Лебедя. Он подошел к карте и нарисовал несколько линий у Полярной звезды.
Он указал на Полярную, затем снова на спутник, покидающий Землю и на себя. Он надеялся, что они поймут, что он покинул Землю, когда Полярная звезда была звездой полюса, но если они не поняли, он не знал, что еще сможет сделать.
Некоторые из них поняли все сразу. Джон Уилсон понял. Враждебное выражение на его лице сменилось выражением невероятного изумления. Он взглянул на Хэммонда и казалось, хотел уже выразить вслух свое скептическое отношение, но что-то во внешности космонавта остановило его. В его глубоких глазах появилось выражение крайнего ужаса.
– До франн? – сказал он. В голосе его было недоверие и неуверенность.
Он, девушка Ива и другие смотрели теперь на Хэммонда с изумлением, а не с подозрением. Человек по имени Лунд резким тоном возражал, а Квобба отвечал ему громко и возбужденно, но Хэммонду было уже безразлично. Казалось, что вся комната потемнела и стала крутиться вокруг его.
Квобба побежал к нему и вместе с темноволосой девушкой подхватил его. Джон Уилсон пошел впереди, а они вели Хэммонда по коридору в другую комнату. Это была небольшая спальня, выдолбленная в скале, как и другие комнаты этого странного подземного убежища. Сквозь туман Хэммонд чувствовал, как его положили на узкую койку и чем-то накрыли. Затем он провалился в сон.
Ему приснился кошмарный сон.
Снилось ему, что он совсем не спит, но полностью заморожен и безжизнен. Только так, как бывает во сне, он взглянул вокруг и увидел себя, Кирка Хэммонда, сидящего с ледяным достоинством как на троне внутри металлической капсулы. А трон, на котором сидит этот замороженный Хэммонд, находится далеко от Земли. Он двигается сквозь гигантскую темень, поворачивая то туда, то сюда. Замерзшие глаза глядят ничего не видя, на планеты и луны, которые появляются из этой тьмы, а затем опускаются позади него. Глаза видят бледное великолепие комет со струящимся светом и яркое грандиозное мерцание дальних звезд. А затем на слепые глаза падает яростная радиация солнца, когда трон-капсула, где он сидит, поворачивается, чтобы лететь обратно. Да, он был императором пространства и времени, ибо какое значение имеет время для усопших? Из года в год, из века в век он поддерживал свое ледяное императорское состояние. И все было замечательно, пока, наконец, он не услышал полный отчаяния голос: «О, Боже, я мог бы скакать в скорлупке от ореха и считать себя императором бесконечного пространства, вот только если бы у меня не было плохих сновидений!». А затем ореховая скорлупка-спутник раскрошился вокруг него и он одинок в космосе, и совсем не император, а усопший человек, который должен возродиться снова. И Хэммонд проснулся неистово вопя ту самую строчку из «Гамлета» и борясь с руками, которые пытались удержать его. Затем пришла боль в руке и наступил сон без сновидений.
Он просыпался наполовину снова и снова, а затем наступило время, когда проснулся полностью. Он чувствовал страшную слабость но, наконец, не чувствовал больше тошнотворного головокружения. Несколько минут он лежал, глядя на гладкий потолок скалы, на котором мягко излучал свет один глобус. Тот ночной кошмар не был просто сновидением. Это были те глубокие воспоминания, которые сохранило его физическое тело, каждая нитка его естества, сохранило то, что позабыл мозг.
При этой мысли от страха, охватившего его, Хэммонду захотелось заплакать. Он взглянул на свои руки и подумал о тех руках, замороженных и безжизненных, которые лежали на подлокотниках катапультирующего кресла в то время, как спутник тащился по бесконечной орбите, пока не попал в сферу притяжения Земли. Проходили годы, десятилетия, века. Как же человек мог пройти сквозь это и все же сохранить в себе человеческое естество? Как ему выбросить ледяной холод космоса из своих костей? Как сохранить душу от ночных кошмаров? Они будут приходить снова и снова и он сойдет с ума от них и...
Хэммонд не ощущал, что сидит на койке и неистово вопит, пока Квобба не вбежал с девушкой Ивой в комнату. Голубой человек силой пытался уложить его в постель, разговаривая с ним громко и оживленно, как с перепуганным ребенком. Ива пронзительно глядела на него, грустная и перепуганная.
Хэммонд перестал сопротивляться и откинулся на постели. Он тупо повторял: «Все в порядке, все в порядке...». Затем осознал, что они ничего не понимают и заставил себя улыбнуться и кивнуть головой.
Теперь он прочел на их лицах облегчение. Квобба с горячностью сказал: – Эз нан до, врамэн!..
Он прошел в угол комнаты и вернулся с какими-то предметами, которые хотел показать Хэммонду. Он выглядел как защитник в суде, который выиграл дело.
Хэммонд узнал свою куртку и всякую мелочь, которая была у него в кармане. Книга с астронавигационными таблицами, небольшая линейка, полупустая упаковка с таблетками-стимуляторами. Лицо Квоббы расплылось в улыбке, когда он демонстрировал все это Хэммонду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Вдруг он понял, что происходит перебранка. Высокий человек с суровыми глазами и волосами песочного цвета что-то быстро говорил Джону Уилсону, жестикулируя и указывая на Хэммонда, глядя на него с подозрением. С подозрением и ненавистью.
– Дито, эз фа врамэн! – сказал человек с песочного цвета волосами и толпа одобрительно загудела. Но Квобба отрицательно и сердито покачал головой.
– Эз нан, Лунд!
Но человек с песочного цвета волосами только повысил голос.
Все предельно ясно, подумал Хэммонд. По крайней мере некоторые из этих людей считали его шпионом или союзником их врагов, которых они называли врамэны. А он не знал языка и ничего не мог им объяснить.
Еще более важным было то, как он заставит их поверить сказанному.
4
Взгляд Хэммонда упал на астрономические карты на стене и в голову ему пришла интересная мысль. Неуклюжими шагами он подошел к картам. По-видимому, большинство из них были звездными картами Галактики, но одна была диаграммой солнечной системы, на которой были изображены все планеты. Хэммонд взял карандаш и быстро нарисовал на карте небольшую картинку. Он нарисовал крошечный спутник, который ракета выводила с Земли. Внутри спутника была фигурка одного человека.
Хэммонд указал на спутник и на маленькую фигурку в нем, а затем указал на себя. Но от этого враждебность толпы не уменьшилась.
«Как же, черт возьми, я сумею объяснить им, что я спал в спутнике в течение столетий?» – подумал Хэммонд.
Затем он заметил карту, на которой были изображены северные созвездия так, как они были видны с Земли. Небесный полюс был в звезде Дельта Лебедя. Он подошел к карте и нарисовал несколько линий у Полярной звезды.
Он указал на Полярную, затем снова на спутник, покидающий Землю и на себя. Он надеялся, что они поймут, что он покинул Землю, когда Полярная звезда была звездой полюса, но если они не поняли, он не знал, что еще сможет сделать.
Некоторые из них поняли все сразу. Джон Уилсон понял. Враждебное выражение на его лице сменилось выражением невероятного изумления. Он взглянул на Хэммонда и казалось, хотел уже выразить вслух свое скептическое отношение, но что-то во внешности космонавта остановило его. В его глубоких глазах появилось выражение крайнего ужаса.
– До франн? – сказал он. В голосе его было недоверие и неуверенность.
Он, девушка Ива и другие смотрели теперь на Хэммонда с изумлением, а не с подозрением. Человек по имени Лунд резким тоном возражал, а Квобба отвечал ему громко и возбужденно, но Хэммонду было уже безразлично. Казалось, что вся комната потемнела и стала крутиться вокруг его.
Квобба побежал к нему и вместе с темноволосой девушкой подхватил его. Джон Уилсон пошел впереди, а они вели Хэммонда по коридору в другую комнату. Это была небольшая спальня, выдолбленная в скале, как и другие комнаты этого странного подземного убежища. Сквозь туман Хэммонд чувствовал, как его положили на узкую койку и чем-то накрыли. Затем он провалился в сон.
Ему приснился кошмарный сон.
Снилось ему, что он совсем не спит, но полностью заморожен и безжизнен. Только так, как бывает во сне, он взглянул вокруг и увидел себя, Кирка Хэммонда, сидящего с ледяным достоинством как на троне внутри металлической капсулы. А трон, на котором сидит этот замороженный Хэммонд, находится далеко от Земли. Он двигается сквозь гигантскую темень, поворачивая то туда, то сюда. Замерзшие глаза глядят ничего не видя, на планеты и луны, которые появляются из этой тьмы, а затем опускаются позади него. Глаза видят бледное великолепие комет со струящимся светом и яркое грандиозное мерцание дальних звезд. А затем на слепые глаза падает яростная радиация солнца, когда трон-капсула, где он сидит, поворачивается, чтобы лететь обратно. Да, он был императором пространства и времени, ибо какое значение имеет время для усопших? Из года в год, из века в век он поддерживал свое ледяное императорское состояние. И все было замечательно, пока, наконец, он не услышал полный отчаяния голос: «О, Боже, я мог бы скакать в скорлупке от ореха и считать себя императором бесконечного пространства, вот только если бы у меня не было плохих сновидений!». А затем ореховая скорлупка-спутник раскрошился вокруг него и он одинок в космосе, и совсем не император, а усопший человек, который должен возродиться снова. И Хэммонд проснулся неистово вопя ту самую строчку из «Гамлета» и борясь с руками, которые пытались удержать его. Затем пришла боль в руке и наступил сон без сновидений.
Он просыпался наполовину снова и снова, а затем наступило время, когда проснулся полностью. Он чувствовал страшную слабость но, наконец, не чувствовал больше тошнотворного головокружения. Несколько минут он лежал, глядя на гладкий потолок скалы, на котором мягко излучал свет один глобус. Тот ночной кошмар не был просто сновидением. Это были те глубокие воспоминания, которые сохранило его физическое тело, каждая нитка его естества, сохранило то, что позабыл мозг.
При этой мысли от страха, охватившего его, Хэммонду захотелось заплакать. Он взглянул на свои руки и подумал о тех руках, замороженных и безжизненных, которые лежали на подлокотниках катапультирующего кресла в то время, как спутник тащился по бесконечной орбите, пока не попал в сферу притяжения Земли. Проходили годы, десятилетия, века. Как же человек мог пройти сквозь это и все же сохранить в себе человеческое естество? Как ему выбросить ледяной холод космоса из своих костей? Как сохранить душу от ночных кошмаров? Они будут приходить снова и снова и он сойдет с ума от них и...
Хэммонд не ощущал, что сидит на койке и неистово вопит, пока Квобба не вбежал с девушкой Ивой в комнату. Голубой человек силой пытался уложить его в постель, разговаривая с ним громко и оживленно, как с перепуганным ребенком. Ива пронзительно глядела на него, грустная и перепуганная.
Хэммонд перестал сопротивляться и откинулся на постели. Он тупо повторял: «Все в порядке, все в порядке...». Затем осознал, что они ничего не понимают и заставил себя улыбнуться и кивнуть головой.
Теперь он прочел на их лицах облегчение. Квобба с горячностью сказал: – Эз нан до, врамэн!..
Он прошел в угол комнаты и вернулся с какими-то предметами, которые хотел показать Хэммонду. Он выглядел как защитник в суде, который выиграл дело.
Хэммонд узнал свою куртку и всякую мелочь, которая была у него в кармане. Книга с астронавигационными таблицами, небольшая линейка, полупустая упаковка с таблетками-стимуляторами. Лицо Квоббы расплылось в улыбке, когда он демонстрировал все это Хэммонду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50