В. Миланович (Югославия ): Я хочу поддержать предложение голландского посланника.
Э. Кольбан (Норвегия ): Я также хочу поддержать предложение моего голландского коллеги.
Ш. Симопулос (Греция ): Я хочу сделать то же самое.
К. Зарин (Латвия ): Я также поддерживаю предложение голландского посланника.
Лорд Плимут : Ваши превосходительства и джентльмены, если, насколько я понимаю, это является единодушным желанием комитета, правительство его величества возьмет на себя задачу поискать выход из наших затруднений, и я лично, конечно, готов доложить о выраженном вами желании своему правительству…
Так дело подошло к рождению второго плана контроля, который в дальнейшем получил наименование «британского плана».
Советская сторона не возражала против попытки компромисса, однако я счел необходимым подчеркнуть, что «пропасть между двумя планами слишком велика и едва ли через нее может быть перекинут мост, приемлемый для всех».
Предположения эти оправдались.
Второй план контроля
Компромиссный план контроля Плимут внес в комитет 14 июля 1937 года. Суть его сводилась к следующему: 1. Морской патруль вдоль испанского побережья отменяется, но сохраняются контролеры комитета на судах, направляющихся в испанские порты. В портах, с согласия испанского правительства и Франко, устанавливаются группы наблюдателей комитета, которые обязаны следить за тем, чтобы на всех разгружающихся судах имелись контролеры.
2. Сухопутный контроль на франко-испанской и португало-испанской границах немедленно восстанавливается в том виде, в каком существовал раньше.
3. За правительством Испанской республики, равно как и за Франко, признаются права воюющей стороны в ограниченном размере при условии, что все иностранные комбатанты будут эвакуированы из Испании.
4. Признание прав воюющей стороны вступит в силу лишь после того, как лондонский комитет по невмешательству убедится, что в эвакуации иностранных комбатантов достигнут «существенный прогресс».
Новый план 16 июля 1937 года подвергся в комитете первоначальному обсуждению. Все члены комитета согласились принять его за основу, однако уже на этом заседании я сделал следующую оговорку:
– Британские предложения нуждаются… в некоторых важных модификациях, которые будут выдвинуты Советским правительством на более поздней стадии.
Плимут был очень доволен единогласным решением пленума и в прочувствованных словах выражал благодарность всем его членам за проявленный ими дух терпимости и дружелюбия. Однако эта идиллия продолжалась недолго.
Британский план имел явный крен в сторону притязаний фашистских держав. Он, по существу, ликвидировал неугодный Германии и Италии морской контроль, закрывал немедленно франко-испанскую границу, что являлось ударом в спину Испанской республике, ставил на одну доску законное правительство Испании и мятежного генерала Франко, обещал обоим участникам конфликта признание прав воюющей стороны в обмен всего лишь на «существенный прогресс» в эвакуации иностранных комбатантов (причем оставалось совершенно неясным, как на практике будет расшифровываться эта туманная формула – «существенный прогресс»). Не удивительно, что Риббентроп и Гранди тепло приветствовали такой план, и, если бы в комитете не было СССР, не подлежит никакому сомнению, что он, подвергшись дальнейшему ухудшению в ходе рассмотрения, был бы очень быстро введен в действие. Только твердая позиция Советского правительства убила в зародыше эту грозную, вероятно даже смертельную, опасность для республики и почти на целый год облегчила ее законному правительству получение оружия из-за границы.
На заседании подкомитета 20 июля я по поручению Советского правительства заявил, что права воюющей стороны не могут быть предоставлены сторонам, ведущим войну в Испании, впредь до удовлетворительного разрешения проблемы так называемых «добровольцев» и что успех или провал всего британского плана зависит целиком от благоприятного разрешения именно этой проблемы. Мы предлагали прежде всего сосредоточить внимание на урегулировании вопроса об эвакуации иностранных комбатантов из Испании и только в случае достижения соглашения по нему перейти к обсуждению других пунктов британского плана. Кроме того, у Советского правительства имелись большие сомнения – и я это обосновал в ходе дальнейшего обсуждения, – компетентен ли комитет по «невмешательству» предоставлять кому бы то ни было права воюющей стороны. Напротив, представители Германии и Италии считали, что прежде всего следует обратить внимание на ту часть британского плана, которая касается предоставления «обеим партиям» в Испании прав воюющей стороны, и принять по ней решения в первую очередь, а уже потом ставить вопрос об эвакуации «добровольцев». На практике это означало, что фашистские державы, добившись наделения Франко правами воюющей стороны, в дальнейшем, при попустительстве англо-французов, затормозили бы эвакуацию иностранных комбатантов из Испании до конца войны. На том же заседании подкомитета 20 июля Риббентроп сам выпустил кошку из мешка, объявив во всеуслышание:
– Мое правительство… держится того мнения, что предоставление прав воюющей стороны обеим партиям в Испании должно быть осуществлено в самом срочном порядке и не может задерживаться по каким-либо соображениям, связанным с эвакуацией добровольцев.
Не менее откровенен был и Гранди.
– По мнению итальянского правительства, – заявил он, – признание прав воюющей стороны не может быть поставлено в зависимость от эвакуации добровольцев и должно предшествовать всяким планам подобного рода, по которым в конце концов может быть достигнуто соглашение в недрах комитета.
Как видим, налицо имелись две прямо противоположные концепции, между которыми было невозможно или, во всяком случае, очень трудно перекинуть какой-либо спасительный мостик. Это являлось настолько очевидным, что даже Корбен не счел возможным искать компромисса и поддержал советскую точку зрения. От имени французского правительства он признал наличие иностранных комбатантов в Испании «самой важной проблемой нынешней ситуации» и предложил обсуждать ее в первую очередь. В позиции Корбена, несомненно, находило отражение то глубокое негодование, которым были проникнуты тогда широкие массы французской демократии, требовавшей ликвидации фарса «невмешательства».
Плимут попытался занять «беспристрастную» позицию и долго доказывал, что британский план построен на принципе взаимозависимости всех его частей. Однако доказательства председателя никого не убедили, и переговоры о новом плане контроля сразу же зашли в тупик.
Ища выход из этого тупика, Плимут предложил членам комитета еще раз запросить свои правительства об их отношении к британскому плану и порядку его обсуждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55