Мистер Мейсон вызвал свидетеля, заверив Суд, что хочет задать только один вопрос. Теперь он тянет время до обеденного перерыва.
– Я думаю, господин прокурор прав, – сказал судья Сеймур. – Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.
– Совершенно верно, Ваша Честь. Но вмешалось обвинение и внесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации, которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.
– Это право у вас, разумеется, есть, – согласился судья Сеймур. Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.
Мейсон подошел к свидетельнице:
– Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?
– Вношу протест, вопрос уже был задан, и на него ответили, – сказал Гамильтон Бергер. – Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.
Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:
– Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы ответить, чем ушло на внесение протеста. Я полагаю, мистер Мейсон, это предварительный вопрос?
– Да, Ваша Честь.
– Протест обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.
– Совершенно верно, – ответила свидетельница.
– А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А.Б.Видал?
– Вношу протест! – крикнул Гамильтон Бергер.
– Протест отклоняется, – ответил судья Сеймур.
Свидетельница секунду поколебалась и сказала:
– Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А.Б.Видал.
– Когда состоялась эта беседа?
– Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.
– Чего хотел этот человек?
– Того же, что и другие. Поговорить об акциях.
– Он сказал, что его зовут Видал?
– Совершенно верно, А.Б.Видал.
– Он сообщил, откуда звонит?
– Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.
– Вы узнали голос?
– Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.
– О чем шел разговор?
– Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждать дела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.
– А потом?
– Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.
– Вы получили деньги?
– Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой «Расходы на Лас-Вегас». В нем было пять купюр по двадцать долларов.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.
Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.
– Вы положили эти деньги в кошелек?
– Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.
– Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, – упрекнул ее Бергер.
– Вы же не спрашивали, – ответила свидетельница. – Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.
Мейсон улыбнулся присяжным.
Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.
– У нас все, – неожиданно объявил Бергер.
– У нас тоже, – сказал Мейсон.
Судья Сеймур взглянул на часы.
– Ну что ж, господа, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?
– Мы готовы, – отозвался Мейсон.
– Подождите секунду, – вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскиным. Затем повернулся к судье: – Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.
– Приступайте, мистер Мейсон, – сказал судья Сеймур.
Мейсон улыбнулся судье и объявил:
– У защиты нет никаких доказательств, Ваша Честь. Предлагаю перейти к прениям.
– Что?! – вскричал Гамильтон Бергер.
– Защита отказывается от выступления, – повторил Мейсон. – Предлагаю перейти к прениям.
– Хорошо, – сказал судья Сеймур, – господин окружной прокурор, можете начинать.
– Но мы не хотим сейчас начинать прения, – ответил Бергер. Он взглянул на часы. – До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.
– И это тот самый окружной прокурор, – усмехнулся Мейсон, – который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?
Судья Сеймур улыбнулся и сказал:
– Учитывая спорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание Суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании Суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений. Заседание возобновится в два часа.
Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.
Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.
– Что случилось? – спросила Дженис Вайнрайт.
– Я играю в азартную игру, – объяснил Мейсон, – ставка – ваша жизнь и свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться, присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены. Оставался один выход – вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности и оставляю все в руках присяжных.
– Я думаю, вы поступили правильно, – согласилась она. – Это значит, что мне не нужно давать показания, да?
– Да, теперь давать показания вам не придется.
– Слава Богу!
– Все будет хорошо, Дженис! – улыбнулся Мейсон.
Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще улыбнулся.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика покинет зал заседаний.
– Это была рискованная игра, – сказал Дрейк.
– Без риска не выигрывают, – ответил Мейсон.
– Но отпечатки шин – они по-прежнему обвиняют, – сказал Пол.
Мейсон только улыбнулся в ответ:
– Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, его хватит удар, – сказала Делла Стрит.
– Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, пообещал Мейсон. – У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет себе все ногти.
15
Ровно в два часа дня началось дневное заседание.
– Высокий Суд, – объявил окружной прокурор Гамильтон Бергер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Я думаю, господин прокурор прав, – сказал судья Сеймур. – Этого свидетеля вызвали с целью задать только один вопрос.
– Совершенно верно, Ваша Честь. Но вмешалось обвинение и внесло в дело много нового. Я хочу задать вопрос относительно той информации, которая появилась во время допроса свидетеля окружным прокурором.
– Это право у вас, разумеется, есть, – согласился судья Сеймур. Если ваши вопросы касаются только этой части допроса, вы можете их задать.
Мейсон подошел к свидетельнице:
– Вы говорите, что не видели своего бывшего мужа два года?
– Вношу протест, вопрос уже был задан, и на него ответили, – сказал Гамильтон Бергер. – Если так пойдет, мы просидим здесь целый день.
Судья Сеймур, нахмурившись, взглянул на прокурора и сказал:
– Свидетельнице потребовалось бы гораздо меньше времени, чтобы ответить, чем ушло на внесение протеста. Я полагаю, мистер Мейсон, это предварительный вопрос?
– Да, Ваша Честь.
– Протест обвинения отклоняется. Свидетельница, отвечайте на вопрос.
– Совершенно верно, – ответила свидетельница.
– А были ли у вас в течение, скажем, двадцати четырех часов до вашей поездки в Лас-Вегас какие-либо контакты с человеком по имени А.Б.Видал?
– Вношу протест! – крикнул Гамильтон Бергер.
– Протест отклоняется, – ответил судья Сеймур.
Свидетельница секунду поколебалась и сказала:
– Я принесла присягу и должна признаться, что беседовала по телефону с человеком, который назвался А.Б.Видал.
– Когда состоялась эта беседа?
– Вечером третьего, в восемь тридцать. Во вторник.
– Чего хотел этот человек?
– Того же, что и другие. Поговорить об акциях.
– Он сказал, что его зовут Видал?
– Совершенно верно, А.Б.Видал.
– Он сообщил, откуда звонит?
– Это был междугородный звонок из Бейкерсфилда.
– Вы узнали голос?
– Нет, но было слышно, как кто-то тихо дает инструкции, и я уверена, что это был голос моего бывшего мужа. Связь была хорошая, а у меня очень тонкий слух.
– О чем шел разговор?
– Я сказала, что, если заинтересованное лицо хочет говорить со мной, я встречусь с ним в Лас-Вегасе в среду, четвертого числа, и приеду туда вечерним поездом из Лос-Анджелеса. Я заявила, что не собираюсь обсуждать дела с посредниками. Я сказала, что знаю, кто хочет купить акции, и, если он желает вести со мной переговоры, может прислать мне сто долларов наличными на возмещение расходов, и я встречусь с ним в Лас-Вегасе.
– А потом?
– Я повесила трубку, не дожидаясь ответа.
– Вы получили деньги?
– Да, на следующий день мне домой принесли конверт с пометкой «Расходы на Лас-Вегас». В нем было пять купюр по двадцать долларов.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.
Гамильтон Бергер подошел к свидетельнице.
– Вы положили эти деньги в кошелек?
– Часть из них. Сколько-то я потратила на билет до Лас-Вегаса.
– Вы не сказали, что тот человек назвался Видалом, – упрекнул ее Бергер.
– Вы же не спрашивали, – ответила свидетельница. – Я сказала, что многие пытались заполучить мои акции, и у меня есть основания полагать, что некоторые представляли интересы моего бывшего мужа. Я не входила в детали, потому что вы не спрашивали.
Мейсон улыбнулся присяжным.
Гамильтон Бергер и Раскин опять зашептались.
– У нас все, – неожиданно объявил Бергер.
– У нас тоже, – сказал Мейсон.
Судья Сеймур взглянул на часы.
– Ну что ж, господа, у нас всего пятнадцать минут до перерыва. Защита может начинать выступление?
– Мы готовы, – отозвался Мейсон.
– Подождите секунду, – вмешался Гамильтон Бергер и опять зашептался с Раскиным. Затем повернулся к судье: – Хорошо, начинайте. Остальные доказательства мы представим в процессе предъявления контрдоказательств.
– Приступайте, мистер Мейсон, – сказал судья Сеймур.
Мейсон улыбнулся судье и объявил:
– У защиты нет никаких доказательств, Ваша Честь. Предлагаю перейти к прениям.
– Что?! – вскричал Гамильтон Бергер.
– Защита отказывается от выступления, – повторил Мейсон. – Предлагаю перейти к прениям.
– Хорошо, – сказал судья Сеймур, – господин окружной прокурор, можете начинать.
– Но мы не хотим сейчас начинать прения, – ответил Бергер. Он взглянул на часы. – До перерыва осталось всего несколько минут, я бы предложил, чтобы заседание было отложено до двух часов. Возможно, мы захотим начать дело заново.
– И это тот самый окружной прокурор, – усмехнулся Мейсон, – который так стремился не затягивать дело и заботился о деньгах налогоплательщиков! Я готов. Почему бы нам не начать прения?
Судья Сеймур улыбнулся и сказал:
– Учитывая спорость, с которой движется дело, десять минут не повлияют ни на расписание Суда, ни на налоги. Суд объявляет перерыв до двух часов. Обвиняемая остается под стражей, присяжным напоминаю о предписании Суда не обсуждать дело между собой, не позволять обсуждать его в вашем присутствии, не выражать каких-либо мнений. Заседание возобновится в два часа.
Гамильтон Бергер возмущенно взглянул на Мейсона, встал и, протиснувшись сквозь толпу, вышел из зала.
Раскин задержался, с кривой улыбкой взглянул на Мейсона и отправился следом.
– Что случилось? – спросила Дженис Вайнрайт.
– Я играю в азартную игру, – объяснил Мейсон, – ставка – ваша жизнь и свобода, но ничего другого нам не остается. У меня не было времени посоветоваться с вами, да я и не хотел. Если бы мы начали перешептываться, присяжные сразу поняли бы, что мы в чем-то не уверены. Оставался один выход – вести себя так, словно я ничуть не сомневаюсь в вашей невиновности и оставляю все в руках присяжных.
– Я думаю, вы поступили правильно, – согласилась она. – Это значит, что мне не нужно давать показания, да?
– Да, теперь давать показания вам не придется.
– Слава Богу!
– Все будет хорошо, Дженис! – улыбнулся Мейсон.
Полицейский, который подошел, чтобы увести Дженис, ободряюще улыбнулся.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк отошли в уголок, ожидая, пока публика покинет зал заседаний.
– Это была рискованная игра, – сказал Дрейк.
– Без риска не выигрывают, – ответил Мейсон.
– Но отпечатки шин – они по-прежнему обвиняют, – сказал Пол.
Мейсон только улыбнулся в ответ:
– Бомба Гамильтона Бергера обернулась хлопушкой.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, его хватит удар, – сказала Делла Стрит.
– Еще ничего и не было. Подождите начала следующего заседания, пообещал Мейсон. – У меня есть план. Если он сработает, Бергер сгрызет себе все ногти.
15
Ровно в два часа дня началось дневное заседание.
– Высокий Суд, – объявил окружной прокурор Гамильтон Бергер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35