— Совершенно верно.
— Где вы были вечером двадцать третьего числа от девяти до одиннадцати?
— Я отказываюсь отвечать.
— Вы не можете отказаться отвечать, — улыбнулся Траслов, — иначе вы или виновны, или не уважаете суд. Версия насчет какой-то таинственной женщины тут не пройдет, Лекстер. Вы находитесь в суде — и вы обязаны отвечать.
Вперед пробился Нат Шастер.
— С позволения суда, — сказал он, — это выглядит как попытка оклеветать данного свидетеля путем посторонних вопросов. Он не обвиняется в убийстве, а потому никакой разницы не составляет, где он был, поскольку его не было на месте преступления.
— Вы представляете интересы мистера Лекстера? — спросил судья.
— Да, ваша честь.
— Я против этого вопроса не возражаю, — заметил Мейсон.
— Я настаиваю, чтобы свидетель ответил на данный вопрос, — сказал судья Пеннимейкер.
— Я отказываюсь отвечать…
Лицо судьи Пеннимейкера омрачилось.
— Дальше, — склонился Шастер, — скажите остальное.
— …На том основании, что ответ может послужить к тому, чтобы обвинить меня, — Сэм сказал это так, словно вытвердил наизусть.
Шастер улыбнулся и повернулся к судье.
— Я хочу, чтобы суд понял, — сказал он, — что ответ вовсе не послужит к обвинению его в данном преступлении, но имеется одно постановление муниципалитета, которое, возможно, нарушил данный свидетель, а потому я проинструктировал своего клиента, как защитить репутацию молодой женщины, вовлеченной в дело.
— Все это чепуха! — заявил Перри Мейсон.
Судья Пеннимейкер стукнул по столу молотком.
— Достаточно, господин адвокат! — предостерег он. — Вы не имеете права делать подобные заявления.
— Верно, ваша честь, — кивнул Перри Мейсон. — Но, с другой стороны, и адвокат мистера Лекстера не имеет права делать подобные заявления, раз они могут попасть в печать.
Шастер замахал руками:
— Ваша честь, я отклоняю это обвинение!
Голос Траслова прервал начало истерики адвоката:
— Ваша честь, я согласен с мистером Мейсоном. Однако все это несущественно. Предлагаю освободить данного свидетеля от ответственности за любое преступление, кроме убийства, и снова повторяю вопрос.
— Я снова отказываюсь, — упрямо повторил Лекстер, — на том основании, что ответ послужит поводом для моего обвинения.
— Вы не были в доме Лекстеров в то время, когда был убит Чарльз Эштон? — спросил Траслов.
— Нет, не был.
— Где вы были?
— Я был в конторе Натэниэла Шастера. Я пришел туда незадолго до десяти, а ушел после одиннадцати.
— Кто-нибудь был там с вами?
— Натэниэл Шастер.
— Еще кто?
— Джим Брэндон.
— Кто такой Джим Брэндон?
— Он работает шофером и дворецким.
— Принимал ли он участие в вашем разговоре с Шастером?
— Нет, он сидел в приемной.
— Когда он ушел?
— Без десяти одиннадцать. Я сказал, что он может ехать домой. Ему больше незачем было ждать.
— Что вы делали потом?
— Я оставался в конторе Шастера еще несколько минут.
— Куда вы потом отправились?
— Отказываюсь отвечать на том же основании — ответ послужит поводом для моего обвинения.
— Каким образом? И в каком преступлении?
— Я отказываюсь отвечать.
— Думаю, это все, — сказал Траслов неприязненно. — Я буду просить суд расследовать это дело.
Лекстер уже повернулся, чтобы покинуть свидетельское место. Победоносная улыбка Ната Шастера обнажала все его зубы.
— Минутку, — сказал Перри Мейсон. — У меня, кажется, есть право задать вопросы этому свидетелю.
— Но это ни к чему не приведет, — возразил Шастер.
— Сядьте, адвокат Шастер, — приказал судья Пеннимейкер. — Защитник Мейсон имеет право уточнить любое показание, данное свидетелем.
Мейсон повернулся к Сэму Лекстеру:
— Вы приехали в контору Шастера с Джимом Брэндоном?
— Так и есть. Да, сэр.
— И вы ехали в зеленом паккарде?
— Точно так.
— Вы знаете, где живет Дуглас Кин?
— Да.
— И вы знали об этом вечером двадцать третьего?
— Не припомню… Может, и знал.
— Разве вы к нему не приезжали до двадцать третьего?
— Наверное… возможно… да.
— После того, как вы уехали из конторы Шастера, вы не отправились к Эдит де Во?
— Я отказываюсь отвечать.
— А не стоял ли в то время шевроле, в котором обычно ездил привратник Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?
Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то сказать.
— Я отказываюсь отвечать, — монотонно повторил Лекстер.
— Тогда скажите, — настаивал Мейсон, — вошли ли вы в квартиру Эдит де Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания? Разве вы не знали, что она недавно сделала заявление, из-за которого вас могли обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из комнаты, где она лежала, сели в шевроле, помчались к дому Кина, позвонили Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не обвинили в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы наехали на фонарный столб по пути домой?
Шастер вскочил, размахивая руками.
— Ложь, ваша честь! — закричал он. — Нагромождение лжи! Попытка очернить моего клиента!
Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.
— Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для обвинения, так и скажите.
Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота выступили на лбу Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:
— Я отказываюсь отвечать.
— На каком основании? — взревел Перри Мейсон громовым голосом.
— На том основании, что ответ может послужить причиной моего привлечения к обвинению.
— Достаточно, — Мейсон сделал резкое движение рукой.
Траслов наклонился к нему и шепнул:
— Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что парень натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить суд в пользу вашего клиента?
— Продолжайте вести дело, Траслов, — улыбнулся ему Мейсон. — Думаю, скоро истина восторжествует.
— Вызовите Фрэнка Оуфли, — сказал Траслов.
Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое имя, место жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.
— Вечером двадцать третьего, — спросил Траслов, — вы копались в саду дома Лекстеров?
— Да.
— С какой целью? — спросил Мейсон.
— Протестую! — выкрикнул Шастер.
Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:
— Ваша честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер Шастер в суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.
— Это так, — согласился судья Пеннимейкер. — Отвечайте на вопрос.
— Я искал большую сумму денег, которой не хватало после смерти моего деда, искал и другую собственность.
— Почему же вы искали?
— Потому что я получил телеграмму.
— Представляем эту телеграмму в качестве вещественного доказательства, — сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом, словно ждал, что тот будет возражать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45