Но я не смог, мне нужно было время. Когда она замолчала, я просто кивнул:
– Спасибо, что рассказала.
Линда поняла намек и снова ушла на кухню. Почти минуту мы с Шоной сидели молча.
– Бек?
– Отец Элизабет обманывал меня, – сказал я.
Она кивнула.
– Мне надо с ним поговорить.
– Он ничего не сказал тебе раньше. Где гарантия, что скажет сейчас?
Шона была права. Я рассеянно пощупал в кармане пистолет.
– Посмотрим.
* * *
Карлсон перехватил меня на лестничной площадке.
– Доктор Бек?
В это же самое время на другом конце города, в офисе окружного прокурора, проходила пресс-конференция. Репортеры скептически выслушали путаные объяснения Фейна, без конца придираясь к неточностям и накладкам в его рассказе. Это, собственно, и было целью Фейна: заморочить журналистам головы, внести как можно больше путаницы в их репортажи. В таких случаях путаница полезна. Она приводит к пространным разъяснениям, толкованиям, описаниям и другим «ниям», а публика этого не любит, публике подавай что покороче да поинтереснее.
Карлсон шагнул ко мне.
– Можно задать вам несколько вопросов?
– Не сейчас, – отрезал я.
– У вашего отца имелся пистолет, – сказал сыщик.
Его слова пригвоздили меня к полу.
– Что?
– Стивен Бек, ваш отец, купил «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра за несколько месяцев до своей смерти.
– И как это связано с обвинениями в мой адрес?
– Уверен, что оружие унаследовали вы. Я прав?
– Я не обязан с вами говорить.
Я нажал кнопку вызова лифта.
– Пистолет у нас, – сказал Карлсон.
Я, похолодев, повернулся.
– Он был в ячейке на имя Сары Гудхарт вместе с фотографиями.
Я не верил своим ушам.
– Почему вы не сказали мне этого раньше?
Карлсон криво улыбнулся.
– Ах да, я же был плохим парнем, – вспомнил я. Затем, снова повернувшись к лифту, добавил: – Не вижу связи.
– А мне кажется, видите.
Я снова надавил кнопку.
– Вы ходили к Питеру Флэннери, – продолжал Карлсон. – Спрашивали его об убийстве Брэндона Скоупа. Я хочу знать: почему?
Я нажал кнопку изо всех сил и не отпускал ее несколько секунд.
– Вы что, заблокировали лифт? – наконец догадался я.
– Да. Так почему вы навестили адвоката Флэннери?
Мои мозги заработали с неистовой скоростью. В голове промелькнула идея – довольно опасная для сложившихся обстоятельств. Шона поверила этому типу. Может, и мне сделать то же самое? Довериться ему хотя бы чуть-чуть?
– Потому что подозреваю то же, что и вы, – ответил я.
– Что именно?
– Что Киллрой не убивал мою жену.
Карлсон сложил руки на груди.
– А при чем тут Питер Флэннери?
– Вчера вы отслеживали все мои передвижения, верно?
– Верно.
– Я решил сделать то же самое. Проследить за действиями, которые Элизабет совершила восемь лет назад. Инициалы и телефон Флэннери были в ее ежедневнике.
– Понятно, – сказал Карлсон. – И что вы узнали от мистера Флэннери?
– Ничего, – соврал я. – Этот ход оказался тупиковым.
– А я, представьте, так не думаю, – не согласился Карлсон.
– Почему?
– Вы знаете, что такое баллистическая экспертиза?
– Видел что-то по телевизору.
– Попросту говоря, каждый пистолет оставляет уникальные, только ему присущие следы на вылетающей из его ствола пуле. Как отпечатки пальцев у людей.
– Это я знаю.
– После вашего визита к Флэннери я попросил своего человека провести баллистическую экспертизу ствола, лежавшего в ячейке на имя Сары Гудхарт. И знаете, что мы обнаружили?
Я покачал головой, хотя на самом деле знал.
Карлсон помолчал немного, чтобы придать своим словам больший вес, а потом сказал:
– Из пистолета, который вы унаследовали от вашего отца, когда-то убили Брэндона Скоупа.
Открылась дверь одной из квартир, оттуда вышла женщина с сыном-подростком. Мальчишка хныкал, опустив плечи, вся его фигура выражала упрямство и стремление добиться своего. Его мать поджала губы и высоко подняла голову, будто не желая ничего слушать. Карлсон пробормотал что-то в рацию. Пропуская семейство к лифту, мы сделали шаг назад, наши глаза встретились, и между нами проскочила искра молчаливого взаимопонимания.
– Агент Карлсон, вы верите в то, что я – убийца?
– Честно? – спросил Карлсон. – Сильно сомневаюсь.
Любопытный ответ.
– Вы, конечно, знаете, что я не обязан отвечать на ваши вопросы. Я даже имею право позвонить Эстер Кримштейн и похоронить все, что вы пытаетесь сейчас сделать.
Он нахмурился, но спорить со мной не стал.
– И что дальше?
– Дайте мне два часа.
– На что?
– Два часа, – повторил я.
Карлсон задумался.
– При одном условии, – через пару секунд ответил он.
– Каком?
– Вы скажете мне, кто такая Лиза Шерман.
Вопрос меня озадачил.
– Никогда не слышал этого имени.
– Вчера вечером вы вместе с ней должны были лететь в Лондон.
Элизабет.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезал я.
Звякнул сигнал прибытия лифта, двери разъехались.
Мамаша с поджатыми губами и ее надутый упрямец сын вошли в кабину и оглянулись на нас. Я махнул, чтобы они придержали дверь.
– Два часа, – снова сказал я.
Карлсон нехотя кивнул. Я заскочил в лифт.
40
– Вы опоздали! – с деланным французским акцентом закричал на Шону щуплый человечек-фотограф. – И выглядите как – comment dit-on? – как из помойки!
– Умолкни, Фредерик, – бросила в ответ Шона, не заботясь о том, как на самом деле зовут фотографа. – Откуда ты, кстати, из Бруклина?
Тот воздел руки к потолку:
– Я не могу работать в таких условиях!
К ним уже спешила Арета Фельдман, агент Шоны.
– Не волнуйтесь так. Франк, наш гример быстренько приведет ее в порядок. Шона всегда выглядит будто чучело, когда приходит на съемку. Сейчас все будет нормально. – Понизив голос, она прошипела Шоне в ухо: – Что с тобой стряслось?
– Пусть он заткнется.
– Со мной-то не изображай примадонну.
– У меня была тяжелая ночь, ясно?
– Нет, не ясно. Иди гримируйся.
Увидев, в каком состоянии лицо Шоны, гример застонал от ужаса.
– Что за мешки у тебя под глазами? – воскликнул он. – У нас съемка или что?
– Съемка, – мрачно отозвалась Шона.
– Да, кстати, – вспомнила Арета, – это тебе.
Она протянула Шоне письмо.
Шона покосилась на конверт.
– Что это?
– Понятия не имею. Курьер принес десять минут назад. Сказал – срочно.
Шона взяла письмо и перевернула конверт. На обратной стороне знакомым почерком было написано всего одно слово – «Шоне». В животе заныло.
Уставившись на надпись, Шона попросила:
– Подождите секунду.
– Уже и так время поджимает...
– Одну секунду.
Гример и агент отступили на шаг. Шона вскрыла конверт. Оттуда выпал листок бумаги, на котором тем же почерком было написано: «Зайди в женский туалет».
Шона встала со стула, стараясь дышать как можно ровнее.
– Что случилось? – спросила Арета.
– Мне надо отлить, – ответила Шона, сама удивившись тому, как спокойно звучит ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Спасибо, что рассказала.
Линда поняла намек и снова ушла на кухню. Почти минуту мы с Шоной сидели молча.
– Бек?
– Отец Элизабет обманывал меня, – сказал я.
Она кивнула.
– Мне надо с ним поговорить.
– Он ничего не сказал тебе раньше. Где гарантия, что скажет сейчас?
Шона была права. Я рассеянно пощупал в кармане пистолет.
– Посмотрим.
* * *
Карлсон перехватил меня на лестничной площадке.
– Доктор Бек?
В это же самое время на другом конце города, в офисе окружного прокурора, проходила пресс-конференция. Репортеры скептически выслушали путаные объяснения Фейна, без конца придираясь к неточностям и накладкам в его рассказе. Это, собственно, и было целью Фейна: заморочить журналистам головы, внести как можно больше путаницы в их репортажи. В таких случаях путаница полезна. Она приводит к пространным разъяснениям, толкованиям, описаниям и другим «ниям», а публика этого не любит, публике подавай что покороче да поинтереснее.
Карлсон шагнул ко мне.
– Можно задать вам несколько вопросов?
– Не сейчас, – отрезал я.
– У вашего отца имелся пистолет, – сказал сыщик.
Его слова пригвоздили меня к полу.
– Что?
– Стивен Бек, ваш отец, купил «смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра за несколько месяцев до своей смерти.
– И как это связано с обвинениями в мой адрес?
– Уверен, что оружие унаследовали вы. Я прав?
– Я не обязан с вами говорить.
Я нажал кнопку вызова лифта.
– Пистолет у нас, – сказал Карлсон.
Я, похолодев, повернулся.
– Он был в ячейке на имя Сары Гудхарт вместе с фотографиями.
Я не верил своим ушам.
– Почему вы не сказали мне этого раньше?
Карлсон криво улыбнулся.
– Ах да, я же был плохим парнем, – вспомнил я. Затем, снова повернувшись к лифту, добавил: – Не вижу связи.
– А мне кажется, видите.
Я снова надавил кнопку.
– Вы ходили к Питеру Флэннери, – продолжал Карлсон. – Спрашивали его об убийстве Брэндона Скоупа. Я хочу знать: почему?
Я нажал кнопку изо всех сил и не отпускал ее несколько секунд.
– Вы что, заблокировали лифт? – наконец догадался я.
– Да. Так почему вы навестили адвоката Флэннери?
Мои мозги заработали с неистовой скоростью. В голове промелькнула идея – довольно опасная для сложившихся обстоятельств. Шона поверила этому типу. Может, и мне сделать то же самое? Довериться ему хотя бы чуть-чуть?
– Потому что подозреваю то же, что и вы, – ответил я.
– Что именно?
– Что Киллрой не убивал мою жену.
Карлсон сложил руки на груди.
– А при чем тут Питер Флэннери?
– Вчера вы отслеживали все мои передвижения, верно?
– Верно.
– Я решил сделать то же самое. Проследить за действиями, которые Элизабет совершила восемь лет назад. Инициалы и телефон Флэннери были в ее ежедневнике.
– Понятно, – сказал Карлсон. – И что вы узнали от мистера Флэннери?
– Ничего, – соврал я. – Этот ход оказался тупиковым.
– А я, представьте, так не думаю, – не согласился Карлсон.
– Почему?
– Вы знаете, что такое баллистическая экспертиза?
– Видел что-то по телевизору.
– Попросту говоря, каждый пистолет оставляет уникальные, только ему присущие следы на вылетающей из его ствола пуле. Как отпечатки пальцев у людей.
– Это я знаю.
– После вашего визита к Флэннери я попросил своего человека провести баллистическую экспертизу ствола, лежавшего в ячейке на имя Сары Гудхарт. И знаете, что мы обнаружили?
Я покачал головой, хотя на самом деле знал.
Карлсон помолчал немного, чтобы придать своим словам больший вес, а потом сказал:
– Из пистолета, который вы унаследовали от вашего отца, когда-то убили Брэндона Скоупа.
Открылась дверь одной из квартир, оттуда вышла женщина с сыном-подростком. Мальчишка хныкал, опустив плечи, вся его фигура выражала упрямство и стремление добиться своего. Его мать поджала губы и высоко подняла голову, будто не желая ничего слушать. Карлсон пробормотал что-то в рацию. Пропуская семейство к лифту, мы сделали шаг назад, наши глаза встретились, и между нами проскочила искра молчаливого взаимопонимания.
– Агент Карлсон, вы верите в то, что я – убийца?
– Честно? – спросил Карлсон. – Сильно сомневаюсь.
Любопытный ответ.
– Вы, конечно, знаете, что я не обязан отвечать на ваши вопросы. Я даже имею право позвонить Эстер Кримштейн и похоронить все, что вы пытаетесь сейчас сделать.
Он нахмурился, но спорить со мной не стал.
– И что дальше?
– Дайте мне два часа.
– На что?
– Два часа, – повторил я.
Карлсон задумался.
– При одном условии, – через пару секунд ответил он.
– Каком?
– Вы скажете мне, кто такая Лиза Шерман.
Вопрос меня озадачил.
– Никогда не слышал этого имени.
– Вчера вечером вы вместе с ней должны были лететь в Лондон.
Элизабет.
– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отрезал я.
Звякнул сигнал прибытия лифта, двери разъехались.
Мамаша с поджатыми губами и ее надутый упрямец сын вошли в кабину и оглянулись на нас. Я махнул, чтобы они придержали дверь.
– Два часа, – снова сказал я.
Карлсон нехотя кивнул. Я заскочил в лифт.
40
– Вы опоздали! – с деланным французским акцентом закричал на Шону щуплый человечек-фотограф. – И выглядите как – comment dit-on? – как из помойки!
– Умолкни, Фредерик, – бросила в ответ Шона, не заботясь о том, как на самом деле зовут фотографа. – Откуда ты, кстати, из Бруклина?
Тот воздел руки к потолку:
– Я не могу работать в таких условиях!
К ним уже спешила Арета Фельдман, агент Шоны.
– Не волнуйтесь так. Франк, наш гример быстренько приведет ее в порядок. Шона всегда выглядит будто чучело, когда приходит на съемку. Сейчас все будет нормально. – Понизив голос, она прошипела Шоне в ухо: – Что с тобой стряслось?
– Пусть он заткнется.
– Со мной-то не изображай примадонну.
– У меня была тяжелая ночь, ясно?
– Нет, не ясно. Иди гримируйся.
Увидев, в каком состоянии лицо Шоны, гример застонал от ужаса.
– Что за мешки у тебя под глазами? – воскликнул он. – У нас съемка или что?
– Съемка, – мрачно отозвалась Шона.
– Да, кстати, – вспомнила Арета, – это тебе.
Она протянула Шоне письмо.
Шона покосилась на конверт.
– Что это?
– Понятия не имею. Курьер принес десять минут назад. Сказал – срочно.
Шона взяла письмо и перевернула конверт. На обратной стороне знакомым почерком было написано всего одно слово – «Шоне». В животе заныло.
Уставившись на надпись, Шона попросила:
– Подождите секунду.
– Уже и так время поджимает...
– Одну секунду.
Гример и агент отступили на шаг. Шона вскрыла конверт. Оттуда выпал листок бумаги, на котором тем же почерком было написано: «Зайди в женский туалет».
Шона встала со стула, стараясь дышать как можно ровнее.
– Что случилось? – спросила Арета.
– Мне надо отлить, – ответила Шона, сама удивившись тому, как спокойно звучит ее голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69