Тогда ему показалось, что она готова вот-вот расколотить однорукого бандита, но тут он наконец сдался и расплатился сполна… Вне всяких сомнений, Эвелин не любит проигрывать. Уиклоу прекрасно понимал ее — он и сам не любил.
На обратном пути к базе Томас неожиданно сбросил скорость, свернул с дороги и без остановки проехал полкилометра по пустыне. Остановившись, он выключил фары и мотор, ночная тишина влилась в кабину через открытые окна.
— Ты готова еще к одному уроку?
Эвелин растерялась.
— Смотря к какому?..
— К парковке.
— Спасибо, но когда я получала права, я прекрасно сдала этот экзамен.
Он усмехнулся в ответ на ее раздражение, он прекрасно понимал, что под ним Эвелин прячет свое волнение.
— Вот правила нашей новой игры. Правило первое — я не собираюсь овладевать тобой прямо здесь. Это должно произойти в постели, а не на переднем сиденье грузовика. Правило второе: мы почти не трогаем одежду, потому что в противном случае твой первый раз все же произойдет на сиденье грузовика.
Она откашлялась.
— Звучит успокаивающе.
— Именно так. Это и есть цель нашей парковки и игры.
Том засмеялся, оставил руль и привлек Эвелин к себе на колени. Еще одно движение — и вот уже он полулежал, прислонившись спиной к двери и вытянув ноги на сиденье, а Эвелин оказалась тесно прижатой к спинке сиденья. Она лежала с запрокинутым кверху лицом и Уиклоу нежно поцеловал ее. Губы Тома были горячи и требовательны, они заставили Эвелин напрочь забыть о времени… Наслаждение наполнило ее тело, руки сами собой взметнулись и обвились вокруг его шеи.
Уиклоу накрыл ладонью ее грудь, и Эвелин испуганно рванулась. Он крепко сжал ее в объятиях, подавляя этот инстинктивный протест, — и Эвелин осталось только жалобно пискнуть и покориться. Но вот прошел первый шок, и она начала всхлипывать от наслаждения, соски ее затвердели и набухли под легкой блузкой.
— Тебе так нравится? — прошептал Том. — Или ты хочешь, чтобы я остановился?
Ей нравилось это, возможно, даже слишком нравилось, и она совсем не хотела, чтобы он остановился. Она почувствовала, как расплавленный огонь растекся по ее телу и достиг бедер. Сильные пальцы Тома медленно мяли ее грудь, стараясь не причинить боли, вот они достигли твердого соска и стиснули его через ткань блузки. Эвелин застонала от сладкой боли и страстно изогнулась.
— Эвелин, — шепнул он, — ты хочешь, чтобы я остановился?
— Не останавливайся! — хрипло выдохнула она. — Пожалуйста, не останавливайся!
Том успокаивающе поцеловал ее.
— Не буду. Я собираюсь расстегнуть твою блузку и запустить под нее руку. Ты не против?
Как только он прошептал это, Эвелин уже знала, что хочет почувствовать его руку на своей обнаженной груди, что она больше не в силах выносить того барьера, который возвела между ними эта дурацкая блузка.
— Хорошо, — прошептала она, а рука уже расстегивала пуговицы его рубашки, стараясь не отстать от его рук.
Эвелин хотела погладить его обнаженное тело — точно так же, как он жаждал дотронуться до ее плоти.
Длинные пальцы Тома скользнули под расстегнутую блузку и легко обвили края лифчика, остановившись на застежке спереди.
— Как удобно устроено, — пробормотал Том, ловко расстегивая застежку.
Лифчик раскрылся, и внезапно Эвелин почувствовала себя совершенно беззащитной. Но тут он дотронулся до ее груди, и тело ее взбунтовалось. Рука Тома была груба и горяча, шероховатая поверхность его ладони слегка царапала ее возбужденные соски. Эвелин услышала свой громкий стон и уткнулась лицом в плечо мужчины.
Уиклоу повернулся на бок, уложив Эвелин спиной на сиденье. Она чувствовала себя тряпичной куклой, которую он может вертеть, как пожелает… Он еще шире распахнул ее блузку, и яркий свет звезд в ветровом стекле залил ее обнаженную грудь. В кино она много раз видела, как мужчины делают но с женщинами, и все же была абсолютно не готова к тому, что Том сделает это с ней. Он нагнулся и коснулся губами ее соска, обрисовал его круговыми движениями языка.
Эвелин дико изогнулась под ним, совершенно зайдясь от неслыханного и необыкновенного наслаждения, захлестнувшего ее. Она поняла вдруг, что оказалась распростертой под его железным телом.
Сердце ее заколотилось часто-часто. Она едва могла дышать, крепко прижимаясь к Тому, наслаждаясь тяжестью его горячего мускулистого тела. К пугающей новизне этого положения примешивалось более простое, более глубокое ощущение того, что так все и должно быть. Движением бедер Том раздвинул ее ноги и устроился между ними.
— Вот так. Вот так мы будем лежать с тобой в постели, только снимем сначала эти дурацкие тряпки, — прошептал он, спускаясь ниже и нежно покусывая ее груди. Когда он поднял голову, соски Эвелин были твердыми и влажными, болезненно чувствительными к обдувающему их ночному ветерку.
Голос Тома был тих, как шелест ночного ветра.
— Я буду вот так же двигаться, как сейчас, пока нам обоим не станет необыкновенно хорошо…
Ей хотелось говорить, хотелось умолять Тома сделать что-нибудь для облегчения невыносимого напряжения, сотрясающего ее, но все, что она могла — это судорожно хватать воздух и еще глубже цепляться ногтями за плечи Тома, чтобы выразить этим примитивным жестом желание. И все же глубокий дикий молящий стон исторгся из груди Эвелин, она широко развела бедра и приподняла их, чтобы еще крепче сжать бедра Тома. Ударившись коленкой о руль, она на какое-то мгновение почувствовала даже облегчение, слабая боль несколько отвлекла ее. Но этого было совершенно недостаточно. Она извивалась под телом Тома, разгоряченная жарой и желанием.
Задержав дыхание, Томас любовался ею, вся она сейчас была дикая красота, страсть и желание, с лицом, залитым голубым звездным сиянием. Тело ее было горячим и напряженным, ожидающим немедленного удовлетворения того неистового желания, которого она никогда не знала до этого, но жаждала все больше и больше.
Он хотел расстегнуть ее брюки, грубо сорвать их, потом снять свои джинсы, он хотел увидеть ее обнаженной, распростертой под ним на постели, содрогающейся от силы его ритмичных толчков… Кровь предков бежала в его жилах, кровь краснокожих воинов, простых, всесильных в своей простоте. Он представлял, как берет Эвелин под горячим солнцем, оно палит их обнаженные тела, а под ними нет ничего — только голая раскаленная земля. Она прижимается к нему, женщина воина, такая же страстная и жаждущая наслаждения, как и он сам. Томас знал, что она необузданна и страстна, он знал это с той самой минуты, когда впервые увидел ее…
Он вовсе не собирался заходить так далеко, но Эвелин была чистым пламенем в; его руках, ее ответные реакции были стремительны и неистовы. Том чувствовал, что еще немного — и его напряжение потребует немедленного выхода, и он знал, что это произойдет совсем скоро…
Пришлось включить самоконтроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
На обратном пути к базе Томас неожиданно сбросил скорость, свернул с дороги и без остановки проехал полкилометра по пустыне. Остановившись, он выключил фары и мотор, ночная тишина влилась в кабину через открытые окна.
— Ты готова еще к одному уроку?
Эвелин растерялась.
— Смотря к какому?..
— К парковке.
— Спасибо, но когда я получала права, я прекрасно сдала этот экзамен.
Он усмехнулся в ответ на ее раздражение, он прекрасно понимал, что под ним Эвелин прячет свое волнение.
— Вот правила нашей новой игры. Правило первое — я не собираюсь овладевать тобой прямо здесь. Это должно произойти в постели, а не на переднем сиденье грузовика. Правило второе: мы почти не трогаем одежду, потому что в противном случае твой первый раз все же произойдет на сиденье грузовика.
Она откашлялась.
— Звучит успокаивающе.
— Именно так. Это и есть цель нашей парковки и игры.
Том засмеялся, оставил руль и привлек Эвелин к себе на колени. Еще одно движение — и вот уже он полулежал, прислонившись спиной к двери и вытянув ноги на сиденье, а Эвелин оказалась тесно прижатой к спинке сиденья. Она лежала с запрокинутым кверху лицом и Уиклоу нежно поцеловал ее. Губы Тома были горячи и требовательны, они заставили Эвелин напрочь забыть о времени… Наслаждение наполнило ее тело, руки сами собой взметнулись и обвились вокруг его шеи.
Уиклоу накрыл ладонью ее грудь, и Эвелин испуганно рванулась. Он крепко сжал ее в объятиях, подавляя этот инстинктивный протест, — и Эвелин осталось только жалобно пискнуть и покориться. Но вот прошел первый шок, и она начала всхлипывать от наслаждения, соски ее затвердели и набухли под легкой блузкой.
— Тебе так нравится? — прошептал Том. — Или ты хочешь, чтобы я остановился?
Ей нравилось это, возможно, даже слишком нравилось, и она совсем не хотела, чтобы он остановился. Она почувствовала, как расплавленный огонь растекся по ее телу и достиг бедер. Сильные пальцы Тома медленно мяли ее грудь, стараясь не причинить боли, вот они достигли твердого соска и стиснули его через ткань блузки. Эвелин застонала от сладкой боли и страстно изогнулась.
— Эвелин, — шепнул он, — ты хочешь, чтобы я остановился?
— Не останавливайся! — хрипло выдохнула она. — Пожалуйста, не останавливайся!
Том успокаивающе поцеловал ее.
— Не буду. Я собираюсь расстегнуть твою блузку и запустить под нее руку. Ты не против?
Как только он прошептал это, Эвелин уже знала, что хочет почувствовать его руку на своей обнаженной груди, что она больше не в силах выносить того барьера, который возвела между ними эта дурацкая блузка.
— Хорошо, — прошептала она, а рука уже расстегивала пуговицы его рубашки, стараясь не отстать от его рук.
Эвелин хотела погладить его обнаженное тело — точно так же, как он жаждал дотронуться до ее плоти.
Длинные пальцы Тома скользнули под расстегнутую блузку и легко обвили края лифчика, остановившись на застежке спереди.
— Как удобно устроено, — пробормотал Том, ловко расстегивая застежку.
Лифчик раскрылся, и внезапно Эвелин почувствовала себя совершенно беззащитной. Но тут он дотронулся до ее груди, и тело ее взбунтовалось. Рука Тома была груба и горяча, шероховатая поверхность его ладони слегка царапала ее возбужденные соски. Эвелин услышала свой громкий стон и уткнулась лицом в плечо мужчины.
Уиклоу повернулся на бок, уложив Эвелин спиной на сиденье. Она чувствовала себя тряпичной куклой, которую он может вертеть, как пожелает… Он еще шире распахнул ее блузку, и яркий свет звезд в ветровом стекле залил ее обнаженную грудь. В кино она много раз видела, как мужчины делают но с женщинами, и все же была абсолютно не готова к тому, что Том сделает это с ней. Он нагнулся и коснулся губами ее соска, обрисовал его круговыми движениями языка.
Эвелин дико изогнулась под ним, совершенно зайдясь от неслыханного и необыкновенного наслаждения, захлестнувшего ее. Она поняла вдруг, что оказалась распростертой под его железным телом.
Сердце ее заколотилось часто-часто. Она едва могла дышать, крепко прижимаясь к Тому, наслаждаясь тяжестью его горячего мускулистого тела. К пугающей новизне этого положения примешивалось более простое, более глубокое ощущение того, что так все и должно быть. Движением бедер Том раздвинул ее ноги и устроился между ними.
— Вот так. Вот так мы будем лежать с тобой в постели, только снимем сначала эти дурацкие тряпки, — прошептал он, спускаясь ниже и нежно покусывая ее груди. Когда он поднял голову, соски Эвелин были твердыми и влажными, болезненно чувствительными к обдувающему их ночному ветерку.
Голос Тома был тих, как шелест ночного ветра.
— Я буду вот так же двигаться, как сейчас, пока нам обоим не станет необыкновенно хорошо…
Ей хотелось говорить, хотелось умолять Тома сделать что-нибудь для облегчения невыносимого напряжения, сотрясающего ее, но все, что она могла — это судорожно хватать воздух и еще глубже цепляться ногтями за плечи Тома, чтобы выразить этим примитивным жестом желание. И все же глубокий дикий молящий стон исторгся из груди Эвелин, она широко развела бедра и приподняла их, чтобы еще крепче сжать бедра Тома. Ударившись коленкой о руль, она на какое-то мгновение почувствовала даже облегчение, слабая боль несколько отвлекла ее. Но этого было совершенно недостаточно. Она извивалась под телом Тома, разгоряченная жарой и желанием.
Задержав дыхание, Томас любовался ею, вся она сейчас была дикая красота, страсть и желание, с лицом, залитым голубым звездным сиянием. Тело ее было горячим и напряженным, ожидающим немедленного удовлетворения того неистового желания, которого она никогда не знала до этого, но жаждала все больше и больше.
Он хотел расстегнуть ее брюки, грубо сорвать их, потом снять свои джинсы, он хотел увидеть ее обнаженной, распростертой под ним на постели, содрогающейся от силы его ритмичных толчков… Кровь предков бежала в его жилах, кровь краснокожих воинов, простых, всесильных в своей простоте. Он представлял, как берет Эвелин под горячим солнцем, оно палит их обнаженные тела, а под ними нет ничего — только голая раскаленная земля. Она прижимается к нему, женщина воина, такая же страстная и жаждущая наслаждения, как и он сам. Томас знал, что она необузданна и страстна, он знал это с той самой минуты, когда впервые увидел ее…
Он вовсе не собирался заходить так далеко, но Эвелин была чистым пламенем в; его руках, ее ответные реакции были стремительны и неистовы. Том чувствовал, что еще немного — и его напряжение потребует немедленного выхода, и он знал, что это произойдет совсем скоро…
Пришлось включить самоконтроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44