ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

То, что он пришел на кладбище прошлой ночью, было объяснимо. Но почему он принимает личное участие в расследовании смерти Генри Сантера?
– Долг и честь? – насмешливо произнесла Мари-Тереза. – У янки? Сомневаюсь. Если бы Генри не убили таким странным образом, на следующий день никто бы об этом случае и не вспомнил.
Жан-Ламбер зажег спичку, но его рука замерла в воздухе. Он посмотрел на жену; в его глазах читались сдержанная неприязнь и враждебность.
– Человек не волен выбирать, как ему умереть.
Мари-Тереза ответила ему таким же холодным взглядом.
– Это зависит от жизни, которую он ведет, от друзей, которых выбирает.
Жан-Ламбер, потягивая трубку, ничего не ответил. Мари-Тереза повернулась к Эммануэль и отрывисто произнесла:
– Ты должна немедленно закрыть больницу.
Эммануэль возразила:
– Нет. Она будет работать.
Жан-Ламбер кивнул с молчаливым одобрением, но Мари-Тереза резко выдохнула, издав типично французское «пффф». В ее понимание благопристойности и респектабельности не укладывалось то обстоятельство, что супруга одного из де Бове трудится в лечебнице.
– Во вторник у нас будет собрание, – наконец произнесла Мари-Тереза, – на котором мы будем шить рубашки для пленных солдат Конфедерации. Их держат на Шип-Ай-ленде. Ты к нам присоединишься?
Мари-Тереза устраивала такие мероприятия каждый месяц и всегда приглашала на них Эммануэль. Но невестка ни разу не присутствовала, хотя знала, что это не улучшает ее репутацию в глазах окружающих. Чуть вздохнув, она произнесла:
– Я постараюсь. Но после того как не стало Генри, работы в больнице невпроворот.
– Тогда брось ее, – произнесла Мари-Тереза.
Эммануэль стиснула зубы, но ничего не ответила. Жан-Ламбер кашлянул, заполняя неловкую паузу.
– Сегодня вечером будут поминки – ты слышала об этом? – Наклонив голову, он сосредоточился на трубке. – Майор унионистов, о котором ты нам говорила, придет туда?
– Конечно, нет, – поспешно произнесла Мари-Тереза. – Появляться там, где поминают покойника? Даже у янки хватит такта, чтобы этого не делать.
Эммануэль бросила взгляд поверх сада в направлении конюшен, над которыми на фоне полуденного неба начали собираться бело-голубые облака.
– Он будет там.
Уже спускались сумерки, когда Эммануэль повернула на улицу Конти. Из садов доносился стрекот кузнечиков, громкий и отчетливый в жарком спокойном воздухе. В полдень, после того как она покинула Эспланад-авеню и вернулась домой, прошел короткий дождь. Теперь небо снова было чистым, ярко светила полная луна.
Эммануэль уловила отдаленный шум от расположенного на берегу кабаре: в субботний вечер ни война, ни оккупация не способны были помешать людям собираться в тавернах, бильярдных залах и борделях. Но дома на улице Конти были тихими, воздух напоен запахом жаренного в оливковом масле чеснока, слышался тонкий звон фарфоровой посуды. Внезапно Эммануэль почувствовала себя одинокой. Ей стало казаться, что кто-то крадется за ней, столь слабой и беззащитной. Эммануэль пыталась отогнать этот страх, но он шел за ней по пятам. Кое-как она добралась до угла Бургунди-стрит и увидела высокое узкое здание – городской дом Генри Сантера и его сестры Элис. За стоящим у дома фонарем виднелись дугообразные ворота и грациозная каменная лестница. Жилыми были второй и третий этажи дома.
Когда Эммануэль вошла в помещение, она обнаружила, что здесь уже полно народа. Мужчины и женщины стояли несколькими группами и негромко переговаривались. Из-за жары газовый свет не зажигали, окна занавесили черным, воздух был горячим и немного дымным от свечей, которые стояли в канделябрах у изголовья покойного. Эммануэль остановилась у холодного неподвижного тела Генри Сантера. Она часто видела умерших людей, но одно дело – просто мертвый, подумала она, другое – убитый.
Генри Сантер лежал на покрытом черной тканью столе около переднего окна гостиной. Руки покойного были сложены на груди. Когда Эммануэль посмотрела на Сантера, то внезапно ощутила запах жасмина и гвоздик и словно перенеслась обратно на кладбище. И хотя рубашка Генри была безукоризненно белой и хорошо отглаженной, а черный шелк жилета не окровавлен стрелой, его неподвижная поза чем-то напоминала жуткую сцену убийства.
Коротко вздохнув, Эммануэль поспешно отвела взгляд от лица своего старого друга. Морщинистые щеки сейчас разгладились, белая борода была безукоризненно ухожена. Человек на столе выглядел странно – это был Генри, но какой-то очень чужой, словно оболочка, не имеющая того, что когда-то было ее другом. Эммануэль почувствовала страх, но тут же устыдилась этого, поскольку ей следовало оплакивать Генри, который, вполне может быть, погиб вместо нее. Она с силой зажмурилась и прошептала: «О Боже, Генри. Мне так жаль. Может, это все предназначалось мне?»
Открыв глаза, она увидела выстроившихся для молитвы людей со шляпами в руках. Эммануэль словно вернулась в занавешенный черными драпировками зал с его остановившимися часами, и тихими разговорами собравшихся для погребальной церемонии. Она увидела Элис Сантер с серым от горя лицом. Эммануэль подошла к пожилой женщине, чтобы погладить ее холодную, страдающую артритом руку, дотронуться губами до сухой щеки и произнести приличествующие случаю, хоть и бесполезные фразы: «Он был замечательным человеком. Если я могу что-то сделать…»
Смерть была частой гостьей в этом городе; погребальные церемонии и ритуалы стали важной частью общественной жизни. Здесь встречались тетушки, дяди и двоюродные братья и сестры, которые не видели друг друга с прошлых поминок или крещения, – они разговаривали, ели, пили херес из тонких хрустальных бокалов. Все следовало согласно заведенному порядку.
Обычно на поминках говорили много и на самые разные темы, хотя и с неизменным выражением почтения к усопшему. Сейчас голоса были приглушенными, речь чуть слышна, присутствующие часто бросали опасливые косые взгляды на неподвижно стоящего в углу человека в синей форме. Его длинные золотистые волосы с красным отливом величественно лежали на широких плечах. Сложив руки на груди, он внимательно наблюдал за происходящим. Эммануэль вспомнила его имя – Флетчер. Она ожидала увидеть здесь майора Купера и почувствовала беспокойство, когда не обнаружила его.
– Итак, о чем мы думаем теперь? – прозвучал позади нее знакомый густой голос с французским акцентом. – Что убийца находится среди нас даже сейчас и случайно выдаст себя нервным тиком? Или, возможно, виновный, переполненный раскаянием при виде жертвы, упадет на колени для слезного признания?
– Антуан. – Эммануэль повернулась к стоящему за ней человеку. Высокий и худой Ла Туш был почти вдвое старше своей сестры Клер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75