Прошла неделя, как она видела его в Гайд-парке, и то издали. Они с Симоной и Майклом ехали в ландо, а Александр – верхом. Миган жадно смотрела, как его высокая стройная фигура легко несется галопом по парку.
«Я хочу его», – подумала она. Она хотела, чтобы с той же легкой фацией он лег рядом с ней в постель, чтобы ее трогали эти руки, твердо держащие уздечку. Она смотрела, как его бедра двигались над седлом вверх-вниз, и хотела, чтобы они так же поднимались над ней.
Ей представилась картина: она лежит на сбитых простынях, он наклоняется над ней и говорит: «Прими меня», – и погружается в нее, твердый и непреклонный…
Ландо тряхнуло на камне, и Миган откинулась на сиденье. За зеленой оградой стояла лошадь Александра. Он обежал взглядом поток ландо и остановился на ней. По быстрой вспышке в глазах Миган поняла, что они опять вместе видели одну и туже галлюцинацию. Любовный приворот вознамерился свести их с ума.
Симона защебетала и вернула мысли Миган к настоящему.
– Конечно, мы пойдем. – Симона сказала это так, как будто только что не говорила обратное. – Если его светлость там будет, он захочет поговорить с нами и сопровождать Миган. А король – друг. Знаете, он приезжал на свадьбу моей дочери, когда был еще принцем-регентом.
Принц-регент, а ныне король Георг IV и правда поздравил Пенелопу со свадьбой – запиской, но Симона всегда умела из мелкого случая выстроить событие огромной важности.
– Я знаю, – сказала Анастасия. – Прекрасно, тогда увидимся на приеме у леди Толбот. Я тоже буду. – Она опять протянула руку Симоне, потом Миган и, когда пожимала ее, опустила веки, еле заметно подмигнув.
Миган улыбнулась; она поняла сигнал. Что бы ни думал свет, что бы ни думала Симона, Анастасия была на ее стороне.
В этот вечер леди Анастасия вернулась в отель, где занимала несколько роскошных комнат, и с облегченным вздохом закрыла за собой дверь, отгородившись от Лондона. Остальное общество веселилось на балах и суаре, обсуждало предстоящую свадьбу великого герцога Александра и мисс Миган Тэвисток, а Анастасия пыталась выведать секреты у Отто фон Гогенцаля.
Она устала. Она велела камеристке, которую наняла по приезде в Лондон, раздеть ее и причесать. Англичанка работала старательно и спокойно, за что Анастасия ее любила.
При всем своем опыте Анастасия не могла решить, есть ли у фона Гогенцаля полезные сведения, или он только пускает пыль в глаза.
Фон Гогенцаль, типичный отставной полковник, любил поговорить о былых заслугах и держал на привязи несколько красивых женщин. Его масленые карие глаза и прозрачные намеки красноречиво говорили Анастасии, что он не прочь и ее добавить к списку своих возлюбленных.
Анастасии случалось переспать с мужчинами для получения сведений, но что-то в фон Гогенцале ее отталкивало. Обычно Анастасия хорошо разбиралась в мужчинах, и теперь ее беспокоила собственная неуверенность.
Внешне Анастасия была, как обычно, спокойна. Она сохраняла на лице нейтральное выражение, пустую улыбку, и в это время обдумывала несколько тем сразу.
Горничная кончила ее расчесывать и заплела косу, потом профессиональным взмахом встряхнула простыни.
– Спокойной ночи, – сказала Анастасия, расслабившись и дав волю акценту. – Как у вас говорится, желаю самых приятных снов.
Горничная сделала реверанс с лицом еще более непроницаемым, чем у Анастасии.
– Спокойной ночи, миледи.
Анастасия закрыла глаза. Она умела, находясь в безопасности, быстро засыпать, отгородившись от мыслей и даже от снов. Этому она научилась после смерти Димитри у мастера австрийского шпионажа и пользовалась своим умением, чтобы горе не поглотило ее целиком.
Сегодня она немного развлеклась воспоминанием о встрече на Оксфорд-стрит. Миган пытается скрывать, но видно, что она без ума от Александра. У нее также хватает характера сопротивляться ему и всему высшему обществу, Анастасия это чувствовала. Александр не совсем понимает, во что ввязался, думала Анастасия, и это ее веселило.
Она заснула под успокоительную возню горничной в соседней комнате, но через несколько часов вдруг проснулась. В спальне было темно, луна скрылась за тучами, свечи погасли, но она знала, что не одна.
Анастасия тихо сунула руку под подушку и достала кинжал. Не было ни звука, ни дыхания, но она знала, что кто-то крадется за кроватными занавесками. Не горничная – от нее пахнет свежим лимоном, – но кто-то с запахом мускуса и ветра.
Не Александр. Если б он захотел ее убить, он бы вежливо предупредил. Фон Гогенцаль? При мысли, что он ее изнасилует, к горлу подступила тошнота. Но от фон Гогенцаля обычно воняло сигарным дымом, а сейчас этого запаха не было.
Глупо спрашивать «Кто там?», но и кричать не получится. Владельцы отеля не любят, чтобы их постояльцев убивали в постелях, тем более богатых иностранных графинь, чье покровительство накладывает на отель определенную печать.
Она глубоко, коротко вдохнула, но мужчина стремительно кинулся к изголовью и зажал ей рот рукой.
Анастасия замахнулась кинжалом, но он вывернул ей руку, и кинжал выпал из обездвиженных пальцев. Димитри научил ее драться, годы тайной деятельности отточили ее мастерство, но этот человек был сильный и быстрый и знал, как отразить любое ее движение.
Наконец она прекратила борьбу, опустила руки на перину, но его рука продолжала зажимать ей рот. Он придвинул к ней лицо – странное заостренное лицо с большими голубыми глазами, которые, казалось, светились собственным светом. Длинные, почти до пояса, волосы темнели на фоне ночи. Он сказал по-нвенгарийски: – Димитри говорил, что вы поможете.
Анастасия лежала неподвижно.
Он изучал ее странными голубыми глазами с расширенными зрачками. Она вспомнила, что однажды видела этого человека у Александра на Беркли-сквер. Она вышла из гостиной со второго этажа, бросила на него взгляд, но к тому времени, как спустилась, его уже не было видно. Александр никогда о нем не упоминал, а Анастасия давно поняла, что если Александр добровольно не даст информацию, ее из него клещами не вытянешь.
Она медленно кивнула, давая знать, что если он уберет руку, она не будет кричать. Он так и сделал, но оставался настороже.
– Что вы знаете о Димитри? – спросила она.
– Димитри сказан, что вы поможете.
– Да, это мы уже выяснили. – Анастасия села, оперлась на подушки; сердце учащенно билось. – Откуда вы знаете Димитри?
– Когда-то он был моим другом. Я его многому научил.
У нее слезы хлынули из глаз, как всегда, когда она думала о муже, погибшем на поле боя в Испании. Австрийские командиры оставили его на верную гибель, и за это она ненавидела всех, кто был связан с Меттернихом и австрийской армией. Ненавидела и намеревалась заставить их заплатить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77