– Нашим девочкам они вполне по плечу. Благодарю вас, мисс Фэрберн, можете продолжать.
Закрыв дверь класса, леди Корнуолл повела их дальше в обширный бальный зал. Он был полон всевозможных гимнастических приспособлений: гантели, скакалки, боксерские груши. Тючки сена с мишенями на них позволяли девочкам упражняться в стрельбе из лука, буде они того пожелают.
– Я не оставляю в небрежении и физическое развитие. моих подопечных. Восемь часов сна еженощно в наших хорошо проветриваемых дортуарах, обилие здоровой пищи и физических упражнений, а также разумная практичная одежда – никаких корсетов или стеснительной обуви – творят чудеса с их представлениями о самих себе.
Когда Макгрош увидел лук и стрелы, его лицо просияло.
– Прах меня побери! Я ни лука, ни стрелы в руки не брал, как ушел от чикасов! Э-эй, мисси, не так вы его держите. Дайте-ка я покажу вам, чему вождь Иккемотуббе научил меня.
Тут же Макгроша окружили полные энтузиазма юные амазонки. Высунув язык из уголка рта, он послал стрелу в яблочко. Затем нагнулся, обратил к мишени свои филейные части, выстрелил у себя между ногами, и вторая стрела расколола первую.
Аплодисменты и восторженные крики заполнили зал. Леди Корнуолл сказала:
– Ваш слуга как будто нашел себе занятие. Может быть, мы удалимся ко мне в кабинет и обсудим, что вас привело сюда?
– Весьма охотно.
Сидя в святая святых леди Корнуолл, держа рюмку красного портвейна, Каупертуэйт обозрел грозную даму, прежде чем заговорить. Она произвела на него глубочайшее впечатление остротой ума и силой воли. Он знал, что должен выбирать слова с осторожностью, чтобы не разгневать и не оскорбить ее.
– Леди Корнуолл…
– Простите, я презираю титулы. Называйте меня Отто. А я буду обращаться к вам тоже по имени.
– Да… э… Значит, Отто. Отто, разумно ли предположить, что вы с одобрением и надеждой ожидаете вступления на престол нашей новой королевы как пример компетентности женского пола?
Леди Корнуолл презрительно фыркнула.
– Миновал год, а она пока не доказала, что представляет собой что-то сверх куколки виконта Мельбурна. Я еще сохраняю надежды. Но чтобы заслужить их, ей придется сделать что-то большее, чем до сих пор.
Каупертуэйт изучал глубины своего портвейна.
– А если бы я сказал вам, что королева в желании утвердить свою независимость убежала из дворца?
Леди Корнуолл стремительно вскочила.
– Я закричала бы «браво»!
– Прошу вас, Отто, успокойтесь. Хотя гипотетическое бегство королевы созвучно романтической стороне вашей натуры, оно, если вы взглянете с практической точки зрения, дает больше причин для сожалений, чем для радости. Если мы не хотим видеть, как королева лишится трона, ее следует уговорить вернуться на него.
Опустившись в свое кресло, леди Корнуолл почтила Каупертуэйта взвешивающим взглядом и сказала:
– Но в каком отношении это может касаться меня и моей школы?
Отбросив все тонкости, Каупертуэйт сказал:
– У меня есть причины полагать, что у вас служит женщина под вуалью, называемая Викки. Не может ли она быть той, о ком мы говорим?
– Что, если я отвечу вам «нет»? Тогда, полагаю, вы потребуете от меня представить бедняжку Викки вам на обозрение, чтобы вы убедились. С какой стати я должна подвергать бедняжку Викки вашему мужскому самовластию?
Каупертуэйт не нашел ответа. Леди Корнуолл просверлила его взглядом, а потом сказала:
– Космо, я уважаю вас как человека науки, мужчину, чей интеллект и самоконтроль возвышают его над животным уровнем его пола.
От этих слов Каупертуэйт затрепетал: что она о нем подумает, если узнает про Викторию-тритоншу и о том, как он удовлетворял с ней свои низменные плотские страсти?
– А потому я позволю вам поговорить с моей Викки, но при одном условии. Вы сейчас же сопроводите меня для выполнения миссии, которая, быть может, откроет вам глаза на истинное положение женщин на этом острове. Что скажете?
– Ну, если это единственный способ…
– Да.
– Я согласен.
– Превосходно! – Леди Корнуолл встала, сняла с крючка платье и непринужденно надела его. Сменила обувь, затем сняла чепчик, высвободив длинные каштановые локоны. Нахлобучив на голову плоскую соломенную шляпу и схватив ридикюль, она сказала:
– Ну так пошли.
– Но мой слуга…
– Вы боитесь отправиться без сопровождения туда, куда я отправляюсь одна?
– Отнюдь!
– Тогда в путь.
Выйдя через черный ход, Каупертуэйт и леди Корнуолл направились к остановке омнибусов и вскоре уже катили по городу.
– Куда мы, собственно, едем?
– В Бартоломью-Клоуз на Смитфилдском рынке, центральной бирже краденых вещей.
Каупертуэйт нервно потрогал свою трость.
Они высадились у обветшалого трехэтажного здания с остатками претенциозной отделки, нижний этаж которого служил мясным рынком. Каупертуэйт почувствовал себя дурно от вида такого количества сырого красного мяса и запаха крови животных.
– Мы ищем Лайзу, цветочницу. Обычно она стоит здесь, хотя сейчас я ее не вижу. Я много недель убеждала ее родителей отдать девочку в нашу школу. И чувствую, они вот-вот согласятся.
– И что теперь?
Леди Корнуолл прижала ладонь к подбородку.
– Придется отправиться к Лайзе домой. Пропетляв по зловонным проулкам, они наконец вышли к ветхому трущобному дому. Леди Корнуолл без колебаний вошла внутрь, Каупертуэйт нерешительно последовал за ней.
Наверху в темном коридоре, куда свет еле просачивался сквозь затянутое паутиной грязное оконце, директриса постучала в какую-то дверь.
Дверь чуть приоткрылась, и наружу высунулась бородатая, чумазая физиономия.
– Которая семья? – спросил мужчина ворчливо.
– Боффифлоу.
– Значит, один пенс за проход через жилье Суиндлов, один пенс Скрупсам и третий пенс Снайпам.
– Хорошо. Мы заплатим. Теперь впустите нас. Мужчина открыл дверь во всю ширину. Они вошли. Освещенная свечой комнатушка вмещала четыре семьи и их скудный скарб. Вышестоящие Суиндлы занимали четверть, ближнюю к входной двери, а потому сборов не платили. Затем следовали Скрупсы, затем Снайпы. Низшую ступень занимали Боффифлоу, жавшиеся – мать, отец, детишки и подростки – в самом дальнем углу.
Раздавая пенсы, они добрались до Боффифлоу.
Папаша Боффифлоу, обрюзглый субъект, сидел в колченогом кресле, нянча фонарь под глазом. Леди Корнуолл встала перед ним.
– Где Лайза?
– Да на своем тюфяке нюни распускает.
– Почему она сегодня осталась дома?
– Так цветами ж она ничего не зарабатывала, а потому я решил впредь посылать ее калекой.
– Калекой?… – Леди Корнуолл бросилась к тюфяку и подняла на руки бесчувственную девочку.
Новехонькую культю левого запястья Лайзы обматывали окровавленные тряпки. Леди Корнуолл застонала:
– И я уговаривала этих дикарей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79