Уилл не понимал, сколько теперь времени, но скоро положенные часы прошли, и шахтеры отправились в долгий путь обратно к подъемнику. Все новички до смерти этого боялись. Уилл одеревенел за долгий день и думал, что будет просто не в состоянии проделать обратную дорогу. Но сознание того, что они идут домой, помогло, и Уилл смог справиться с болью. Бригадир сказал, что пройдет неделя или две, пока новички привыкнут ходить, согнувшись в три погибели.
Потом все наконец дошли до подъемника и петардой вылетели на поверхность. Как же прекрасно стоять прямо и дышать свежим воздухом! Отец Уилла, страшно довольный, встречал его наверху.
Уилл проработал в тарбрайской шахте пять лет, по шесть дней в неделю. Время года не имело значения, потому что под землей был только один сезон – темное жаркое лето. Уилл не находил спасения даже во сне: ему снилось, что он внизу, в шахте. В общем и целом жизнь Уилла состояла из сплошной тьмы, пота и угольной пыли, першения в горле и ушибов на руках и ногах. Иногда на работе мужчины смеялись и шутили, но где-то на задворках сознания их не отпускали тревожные мысли о взрывах газа и о том, что они могут быть погребены заживо. Уилл подозревал, что все шахтеры чувствовали себя так же, как он, но никто и никогда об этом не говорил, даже когда случались аварии. Разве у простого рабочего человека есть выбор?
Однако скоро Уилл узнал, что жуткие вещи могут происходить и на земле, на свежем воздухе.
Одним дождливым утром, в пятницу, Уилл с отцом ушли на шахту, как обычно, в половине пятого. Мать была чем-то расстроена – с ней это часто случалось, но они никогда не знали, почему, – и отец, уходя, погладил ее по руке, чтобы подбодрить. Мать стояла у окна, отодвинув штору, и смотрела, как они уходят. Ее черно-белая кошка Минди сидела у нее на плече.
Днем, в половине четвертого, отец и сын пришли домой с работы. Дождь прекратился, но день был хмурый – один из тех, когда наверху не намного светлее тоннеля в двадцати тысячах футов под землей. Отец Уилла открыл дверь и сразу понял – что-то не так: он не почувствовал запаха еды. Они быстро осмотрели весь дом. Минди спокойно спала в кресле, но матери Уилла нигде не было. Отец и сын поспрашивали соседей, но те тоже ее не видели.
Разделившись, отец и сын обыскали весь город; потом Уилл пошел на пустошь. Он встретил Хэйворта, кривоногого пастуха с двумя колли. Хэйворт сказал, что несколько часов назад он видел женщину, которая проходила по пустоши недалеко от того места, где он пас скот.
– Около моста Тибби, – сказал пастух. Уилл понял, что это значит.
Он вернулся за отцом, и они вместе пошли на пустошь. Быстро идти они не могли из-за больных легких отца. Старый мост был примерно в миле к востоку, среди холмов; он шел через глубокое ущелье, на дне которого текла быстрая речка – излюбленное место рыбаков из всех окрестных шахтерских городков, любителей форели. Но испокон веку этот мост был еще и излюбленным местом самоубийц.
Уилл поднялся на мост, огляделся и сразу увидел мать. Она лежала на камнях, и куропатки клевали ее. Уилл спустился и прогнал птиц. Потом он вытащил мать наверх, положив ее на плечо. Она была куда легче мешка с углем. Его отец был в ужасном состоянии, он хрипел и пытался стереть с ее лица кровь носовым платком.
Уилл отнес мать обратно в Тарбрай, и через три дня ее похоронили без лишнего шума. Она была хорошей хозяйкой и вкусно готовила, сказал отец. Он сказал, что мать была очень веселой до того, как родился Уилл.
Тарбрай был точно такой же, как и все остальные города в тех местах – здесь всегда было полно вдов. Поэтому уже через год отец Уилла встречался с другой женщиной. Она работала официанткой в «Олене», была энергичной и словоохотливой. Ее мужа раздавило вместе с тремя другими рабочими в завале много лет назад; дети выросли.
Уилл знал, что отец хочет жениться на этой официантке, поэтому подумал, что и ему неплохо бы завести семью. Он сделал предложение Дженни Стюарт, своей однокласснице, с которой несколько раз ходил на свидания, и она согласилась. Они поженились, обзавелись собственным домом на одной из шахтерских улиц, и вскоре Дженни родила ребенка, мальчика; они назвали его тоже Уиллом.
Так началась самостоятельная жизнь Уилла Драммонда.
Декабрь первого года его семейной жизни выдался холодным – каждый день шел снег и дул северный ветер. Уилл, в общем, не имел ничего против спусков под землю – по крайней мере, там было тепло. К этому моменту его отец уже женился на своей официантке, но по утрам он заходил домой за Уиллом, и они, как обычно, шли вместе на работу.
Однажды утром в середине месяца отец сказал, что сегодня он спустится под землю вместе с Уиллом, а не останется наверху. Рабочие нашли новый пласт угля, и отцу нужно было его классифицировать.
Поэтому Уилл и отец вместе спустились на подъемнике, потом прошли две мили до забоя. Для отца это было тяжело, и они останавливались каждые пять минут, чтобы дать ему немного отдышаться и прокашляться. Один раз они остановились рядом со входом в старую штольню, и отец сказал, что здесь он работал много лет назад, когда еще легкие были здоровыми.
Наконец Уилл с отцом дошли до забоя, и все шахтеры прервали работу, пока отец изучал уголь.
Он пробыл там всего пять минут, когда все услышали гулкий удар из дальнего конца штольни. Они знали, что это взрыв – в том месте, где взрыва быть не должно. Бригадир велел стоять очень тихо и слушать. Сначала Уилл подумал, что все будет в порядке; потом вдалеке он услышал хлопки – вроде выстрелов из ружья местного егеря, когда Уилл ходил с ним на куропаток.
– Это крепеж! Ломается! – сказал один из старых шахтеров.
Все знали, что это значит. Потолок главной выработки обрушивался, и обвал двигался в их сторону. Стрельба становилась громче и быстрее. Идти было некуда: позади оставался только забой.
Отец схватил Уилла за руку.
– Беги туда, Уилл! – сказал он. – Беги в мою старую штольню. Она идет сквозь гранит: может, не обрушится.
Уилл очень не хотел оставлять отца. И ему совсем не хотелось бежать обратно, навстречу тем выстрелам. Но либо нужно было это сделать, либо просто ждать, пока их раздавит. И Уилл побежал; некоторые побежали за ним. Треск становился все громче и громче, и теперь Уилл слышал грохот свода, рушащегося перед ними. Он, перепуганный, согнулся вдвое и несся наперекор ветру, который рвался навстречу от обвала. Давление в ушах становилось невыносимым; Уилл решил, что погиб – и тут увидел отверстие прохода всего в нескольких ярдах от себя и нырнул в него! Некоторые успели ввалиться за ним – как раз вовремя. Они слышали только грохот, который становился слабее и слабее, пока внезапно не прекратился совсем. Подпорки в боковой штольне скрипели так, будто и они были готовы обрушиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68