В действительности все, что я знаю, это шоу-бизнес.
Ей приходилось подолгу, с присущей ей обстоятельностью, расшифровывать название «Долина кукол»: «Я выбрала слово „куклы“, „куколки“, потому что люди избегают прямо называть определенные препараты. Как та девушка, что однажды участвовала вместе со мной в телевизионной передаче. Она сказала: „Я бы ни за что не добилась успеха, если бы не эти миленькие красненькие конфетки (она имела в виду секонал)“. Как-то раз мне было необходимо хорошенько выспаться перед изнурительным телемарафоном в пользу больных церебральным параличом. Кто-то спросил, не хочу ли я принять „красненькую“ или „желтенькую“ (нембутал). Я приняла „красненькую“ и превосходно выспалась. И я сказала себе: „Эта „красненькая“ – ну просто куколка. Настоящее чудо!“»
«Я вложила ее слова в уста одной из героинь „Долины кукол“, – продолжала Джеки, – и в этом нет ничего удивительного: ведь все, о чем я пишу, я либо испытала на своем опыте, либо услышала от знакомых». Приступая к работе над «Долиной кукол», Джеки собиралась повести более откровенный разговор – и не только о снотворном. Ей уже было известно об уколах доктора Филгуда и галлюциногенах. Ирвинг отговорил ее: публика не готова к такому разговору, стоило бы придержать эти подробности для будущих книг. Так она и сделала.
В романах «Машина любви» и особенно «Одного раза недостаточно» проблема наркотиков ставится с гораздо большей остротой.
Сама Джеки прибегала к снотворному в исключительных случаях, когда нужно было подняться рано утром и иметь свежий вид во время интервью.
Обычно же для усыпления использовалась какая-нибудь нудная книга. «Вот почему я такая начитанная», – шутила автор «Долины кукол».
Продолжая давать пояснения относительно слова «куклы», Джеки поведала одному из интервьюеров: «Для новорожденного материнская грудь или бутылочка – не только источник пищи, но и источник безопасности. Позднее на смену бутылочке приходит плюшевый мишка либо тряпичная кукла. Став взрослым, человек вынужден продолжать борьбу – за место наверху, за любовь и так далее, а ночь жизни все так же темна. Ночь шепчет: однажды ты умрешь и больше ничего не будет. И человек не может обойтись без „куклы“. Таблетка снотворного, или „куколка“, приносит успокоение. Отсюда – „Долина кукол“».
Джеки имела привычку забегать в книжные магазины и проверять, как расходится ее книга. Если выяснялось, что старший продавец ее не читал, она делала ему подарок. «В конце концов, продавцы – небогатые люди. Я говорю ему: будьте моим гостем. И потом он с легкой душой рекомендует мою книгу покупателям».
Насколько Джеки и ее роман не жаловали критики, настолько же в ней души не чаяли продавцы. Но не все ее походы по магазинам оканчивались благополучно. Однажды в книжной секции чикагского универмага она обнаружила под прилавком стопку нераспроданных книг и ни одной – на витрине. Причина оказалась проста: продавцу «Долина кукол» оказалась не по вкусу. Джеки пришла в ярость и потребовала либо продавать «Долину», либо отказаться от нее. Он выбрал второе – себе в убыток. «Долина» пользовалась огромным спросом, но этот человек так и не смог преодолеть свое предубеждение.
Джеки ужасно огорчалась, когда «Долину» называли грязной книгой. Впрочем, те же критики, которые навешивали на нее этот ярлык, соглашались, что роман нельзя отнести к порнографической литературе, потому что в нем нет описания половых органов. Джеки даже упрекали за то, что она пользуется устаревшими выражениями типа «переспать». В романе клокочут страсти, но это не будоражит воображение. По мнению многих литературоведов, Джеки удалось соблюсти шаткий баланс между эротикой и порнографией. Ее герои упражняются во всех видах секса, но не на это в первую очередь обращаешь внимание.
Можно было заранее предугадать, как отнесутся к этому роману в ее родной Филадельфии. Подруги матери пришли в восторг от «Жозефины» и, должно быть, ожидали найти в «Долине кукол» чтение для детей. Едва оправившись от потрясения, мать задала вопрос: «Джеки, ты не могла бы сделать ее чуточку поприличнее?» Джеки с Ирвингом принялись втолковывать ей, что в шоу-бизнесе царят именно такие нравы. Потом они прочли миссис Сьюзен лекцию о господствующих тенденциях в современной реалистической литературе. После этого миссис Сьюзен грудью встала на защиту «Долины кукол». «Теперь все так пишут, – объясняла она знакомым. – И Генри Миллер, и Джеймс Джойс, и Теннесси Уильямс, и… Джеки. Если я ничего не путаю, даже Сартр употреблял в своих книгах слова на три буквы».
«Мама не читала ни Генри Миллера, ни Джеймса Джойса, – прокомментировала Джеки, – но решила, что я нахожусь в приличном обществе».
Помимо рекламной возни, Мэнсфилды продолжали трудиться на радио и телевидении. Джеки по-прежнему регулярно появлялась на телеэкране, неизменно элегантная и жизнерадостная. Она никогда не упускала случая упомянуть о своем романе. «Что бы там ни было на уме у интервьюера, – похвалялась она, – я непременно сведу разговор к моей книге».
Одна из ее приятельниц писала: «Не то чтобы Джеки была плохой собеседницей, но если вы хотели, чтобы она дослушала вас до конца, нужно было говорить без передышки».
Однажды ведущая рубрику светской хроники Дороти Мэннерс продемонстрировала Джеки подаренный ей собственноручный рисунок принцессы Грейс из Монако. «Недурно, – отозвалась Джеки. – Да, кстати: если бы ее высочество сбросила фунтов десять, она могла бы сыграть Анну в экранизации „Долины кукол“».
Вскоре после выхода ее романа «Одного раза недостаточно» Джеки довелось выступать в «Вечернем шоу» вслед за умопомрачительной старлеткой. Она не растерялась и обратилась к девушке: «Какая вы хорошенькая! Пожалуй, это тот самый тип женской красоты, который идеально подходит для роли Дженьюэри Уэйн в будущей экранной версии моей книги». Естественно, всеобщее внимание тотчас переключилось на Джеки.
В сентябре 1966 года журнал «Лайф» посвятил ей разворот. Это был именно тот уровень, о котором Джеки всегда мечтала. «Дело не в том, – откровенничала она с журналисткой Джейн Говард, – чтобы вовремя ввернуть эффектную фразу, которую затем подхватят критики, как в случае с Генри Джеймсом. Лично мне важнее показать человеческую судьбу, задеть читателя за живое. Черт с ними, с критиками! Я создаю живые человеческие характеры, чтобы люди могли сравнивать себя с ними. Писатель должен быть уверен в правильности своего взгляда на жизнь. У меня есть такая уверенность!»
Яркий пример того, как Жаклин Сьюзен умела заморочить собеседнику голову! Вам начинало казаться, будто она ответила на ваш вопрос, и вы не думали о том, что ведь можно делать и то, и другое одновременно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Ей приходилось подолгу, с присущей ей обстоятельностью, расшифровывать название «Долина кукол»: «Я выбрала слово „куклы“, „куколки“, потому что люди избегают прямо называть определенные препараты. Как та девушка, что однажды участвовала вместе со мной в телевизионной передаче. Она сказала: „Я бы ни за что не добилась успеха, если бы не эти миленькие красненькие конфетки (она имела в виду секонал)“. Как-то раз мне было необходимо хорошенько выспаться перед изнурительным телемарафоном в пользу больных церебральным параличом. Кто-то спросил, не хочу ли я принять „красненькую“ или „желтенькую“ (нембутал). Я приняла „красненькую“ и превосходно выспалась. И я сказала себе: „Эта „красненькая“ – ну просто куколка. Настоящее чудо!“»
«Я вложила ее слова в уста одной из героинь „Долины кукол“, – продолжала Джеки, – и в этом нет ничего удивительного: ведь все, о чем я пишу, я либо испытала на своем опыте, либо услышала от знакомых». Приступая к работе над «Долиной кукол», Джеки собиралась повести более откровенный разговор – и не только о снотворном. Ей уже было известно об уколах доктора Филгуда и галлюциногенах. Ирвинг отговорил ее: публика не готова к такому разговору, стоило бы придержать эти подробности для будущих книг. Так она и сделала.
В романах «Машина любви» и особенно «Одного раза недостаточно» проблема наркотиков ставится с гораздо большей остротой.
Сама Джеки прибегала к снотворному в исключительных случаях, когда нужно было подняться рано утром и иметь свежий вид во время интервью.
Обычно же для усыпления использовалась какая-нибудь нудная книга. «Вот почему я такая начитанная», – шутила автор «Долины кукол».
Продолжая давать пояснения относительно слова «куклы», Джеки поведала одному из интервьюеров: «Для новорожденного материнская грудь или бутылочка – не только источник пищи, но и источник безопасности. Позднее на смену бутылочке приходит плюшевый мишка либо тряпичная кукла. Став взрослым, человек вынужден продолжать борьбу – за место наверху, за любовь и так далее, а ночь жизни все так же темна. Ночь шепчет: однажды ты умрешь и больше ничего не будет. И человек не может обойтись без „куклы“. Таблетка снотворного, или „куколка“, приносит успокоение. Отсюда – „Долина кукол“».
Джеки имела привычку забегать в книжные магазины и проверять, как расходится ее книга. Если выяснялось, что старший продавец ее не читал, она делала ему подарок. «В конце концов, продавцы – небогатые люди. Я говорю ему: будьте моим гостем. И потом он с легкой душой рекомендует мою книгу покупателям».
Насколько Джеки и ее роман не жаловали критики, настолько же в ней души не чаяли продавцы. Но не все ее походы по магазинам оканчивались благополучно. Однажды в книжной секции чикагского универмага она обнаружила под прилавком стопку нераспроданных книг и ни одной – на витрине. Причина оказалась проста: продавцу «Долина кукол» оказалась не по вкусу. Джеки пришла в ярость и потребовала либо продавать «Долину», либо отказаться от нее. Он выбрал второе – себе в убыток. «Долина» пользовалась огромным спросом, но этот человек так и не смог преодолеть свое предубеждение.
Джеки ужасно огорчалась, когда «Долину» называли грязной книгой. Впрочем, те же критики, которые навешивали на нее этот ярлык, соглашались, что роман нельзя отнести к порнографической литературе, потому что в нем нет описания половых органов. Джеки даже упрекали за то, что она пользуется устаревшими выражениями типа «переспать». В романе клокочут страсти, но это не будоражит воображение. По мнению многих литературоведов, Джеки удалось соблюсти шаткий баланс между эротикой и порнографией. Ее герои упражняются во всех видах секса, но не на это в первую очередь обращаешь внимание.
Можно было заранее предугадать, как отнесутся к этому роману в ее родной Филадельфии. Подруги матери пришли в восторг от «Жозефины» и, должно быть, ожидали найти в «Долине кукол» чтение для детей. Едва оправившись от потрясения, мать задала вопрос: «Джеки, ты не могла бы сделать ее чуточку поприличнее?» Джеки с Ирвингом принялись втолковывать ей, что в шоу-бизнесе царят именно такие нравы. Потом они прочли миссис Сьюзен лекцию о господствующих тенденциях в современной реалистической литературе. После этого миссис Сьюзен грудью встала на защиту «Долины кукол». «Теперь все так пишут, – объясняла она знакомым. – И Генри Миллер, и Джеймс Джойс, и Теннесси Уильямс, и… Джеки. Если я ничего не путаю, даже Сартр употреблял в своих книгах слова на три буквы».
«Мама не читала ни Генри Миллера, ни Джеймса Джойса, – прокомментировала Джеки, – но решила, что я нахожусь в приличном обществе».
Помимо рекламной возни, Мэнсфилды продолжали трудиться на радио и телевидении. Джеки по-прежнему регулярно появлялась на телеэкране, неизменно элегантная и жизнерадостная. Она никогда не упускала случая упомянуть о своем романе. «Что бы там ни было на уме у интервьюера, – похвалялась она, – я непременно сведу разговор к моей книге».
Одна из ее приятельниц писала: «Не то чтобы Джеки была плохой собеседницей, но если вы хотели, чтобы она дослушала вас до конца, нужно было говорить без передышки».
Однажды ведущая рубрику светской хроники Дороти Мэннерс продемонстрировала Джеки подаренный ей собственноручный рисунок принцессы Грейс из Монако. «Недурно, – отозвалась Джеки. – Да, кстати: если бы ее высочество сбросила фунтов десять, она могла бы сыграть Анну в экранизации „Долины кукол“».
Вскоре после выхода ее романа «Одного раза недостаточно» Джеки довелось выступать в «Вечернем шоу» вслед за умопомрачительной старлеткой. Она не растерялась и обратилась к девушке: «Какая вы хорошенькая! Пожалуй, это тот самый тип женской красоты, который идеально подходит для роли Дженьюэри Уэйн в будущей экранной версии моей книги». Естественно, всеобщее внимание тотчас переключилось на Джеки.
В сентябре 1966 года журнал «Лайф» посвятил ей разворот. Это был именно тот уровень, о котором Джеки всегда мечтала. «Дело не в том, – откровенничала она с журналисткой Джейн Говард, – чтобы вовремя ввернуть эффектную фразу, которую затем подхватят критики, как в случае с Генри Джеймсом. Лично мне важнее показать человеческую судьбу, задеть читателя за живое. Черт с ними, с критиками! Я создаю живые человеческие характеры, чтобы люди могли сравнивать себя с ними. Писатель должен быть уверен в правильности своего взгляда на жизнь. У меня есть такая уверенность!»
Яркий пример того, как Жаклин Сьюзен умела заморочить собеседнику голову! Вам начинало казаться, будто она ответила на ваш вопрос, и вы не думали о том, что ведь можно делать и то, и другое одновременно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33