Вот он махнул рукой, показывая что-то впереди, и кораблик ловко развернулся в направлении темного пятна, медленно поднимавшегося из глубины. Вот на секунду показалась большая плоская голова с двумя длинными щелями, вверх взметнулся фонтан брызг, поднятый сильной струей воздуха.
«Кит!» – сообразил Тимка.
В тот же момент из пушечки вылетел длинный снаряд с прикрепленной на конце толстой белой веревкой. Этот белый хвост сильно замедлял полет снаряда, и можно было глазом уследить за его направлением.
Еще мгновение – и снаряд вонзится в тело кита.
– Ну, этому-то я уж помешаю на этот раз! – решительно прошамкал старик и, сложив губы трубочкой, несильно дунул в сторону летевшего снаряда.
Тотчас же, будто натолкнувшись на невидимое препятствие, снаряд замер в воздухе и, вместо того чтобы лететь вперед, с плеском шлепнулся вниз, в воду. Белый канат по инерции еще пронесся вперед, но, увлекаемый тонущим снарядом в глубину моря, заструился белой змейкой вниз.
– Ну вот, чуть не загарпунили еще одного большого кита. Знаешь, сколько таких китов осталось в океане? Пять лет назад было три тысячи с небольшим, а в этом году – уже меньше тысячи. На будущий год их останется меньше двухсот, а еще через пару лет – фьють! – Старик сделал выразительный жест вскинутой вверх рукой с сапфировой палочкой.
Все исчезло, и они опять оказались стоящими на площадке светящейся лестницы. Молчаливый и подавленный Тимка не решался больше ничего спрашивать и время от времени громко сопел.
– Ну хватит на сегодня уничтоженных. Тут всего и не пересмотришь…
– Неужели столько уже уничтожено? – вырвалось у Тимки.
– Столько? Ха-ха! Да еще пятьдесят раз по столько! Тебе лет сколько?
– Двенадцать скоро будет, – нерешительно откликнулся Тимка.
– Так вот, пока ты живешь на свете, наверное, уже уничтожили столько же животных и растений. В этом веке люди каждый год обязательно расправляются с каким-нибудь видом без остатка! – И вдруг голос его сорвался на пронзительный крик: – Завтра же плакать будете: «Ах, как жалко!» Сегодня, сегодня об этом заботиться надо! – Борода его разлетелась широким веером, и с каждого волоска побежали яркие сердитые искры. – Запомни все, что я сказал сейчас, – строго прикрикнул он на Тимку, – запомни, да покрепче!
САМОЕ СТРАШНОЕ
– А теперь – вверх! – вскрикнул старик, крепко схватил Тимку за руку у волшебного браслета и подпрыгнул вместе с ним в воздух. Подпрыгнул к сложил вместе ноги, да так быстро, что деревянные башмаки стукнулись друг о друга.
И в тот же момент Тимка почувствовал, что несется вверх, вдоль голубоватой мерцающей лестницы. От мелькающих внизу ступенек у Тимки закружилась голова, и он закрыл глаза. Но вот его ноги коснулись мягкого пола. Он стоял в Пещере Времен Года, а рядом на березовом пеньке сидел Хранитель Вит.
– Все видел, все понял, – затараторил Хранитель скороговоркой, – по глазам вижу! А забудешь – посмотри на браслет.
Тимка тотчас взглянул на браслет: в глубине голубого сапфира засветилась лестница.
– Да тут и вправду большого ума не надо, все ясно и понятно: уничтожать всякую живность без толку нельзя, потому как самим же хуже будет. Только запомни это накрепко. Я за всем уследить не могу… бегаешь-бегаешь. А никак не поспеваю за всем углядеть, – продолжал Хранитель Вит и совсем другим, добрым и усталым, голосом добавил: – Потому-то и занимаюсь с такими вот, как ты. На помощь тоже надеюсь, понимаешь? Ведь ты еще не видал самого страшного…
– А что же самое страшное? – не выдержал Тимка.
– Это ты и должен теперь увидеть. Пошли. – И старичок жестом приказал Тимке подойти к летней стене пещеры.
Тимка смело двинулся вперед и вступил на узкую лесную тропочку, еле заметную среди густой зеленой травы.
– Иди и смотри внимательно кругом. Внимательно смотри! С тропки не сворачивай, встретимся – все расскажешь. Посмотрю, разберешься ли на этот раз, научился ли чему-нибудь у меня! Ну иди же! – поторопил Тимку хранитель, заметив, что тот слишком замедлил шаг.
Тимка шагнул вперед, а за его спиной затихал тонкий, дребезжащий голосочек:
Сохранять и изучать,
Что природа может дать.
И тогда леса и воды,
Звери, птицы и поля
Будут нужными народу –
И украсится земля!
Еще секунда – и песенка замерла позади. Тимку окружил шум летнего леса: шорох листвы, короткий деловитый треск птиц, хлопотливо снующих в поисках пищи. От нагретых горячими солнечными лучами стволов сосен исходил густой запах смолы, деловито прогудел шмель, под елкой засопел еж и бесстрашно подкатился колючим шариком к самым ногам… Лес жил своей обычной жизнью.
Крутой поворот тропинки вывел Тимку на берег тихой лесной речки. Все здесь было до удивления знакомо и поразительно напоминало его любимые места. Вот здесь, на берегу этого ом уточка, где река замедляет свое быстрое течение и дно как будто проваливается в глубину, Тимка в прошлый раз, когда приходил ловить рыбу, поставил в воду рогульку для удочки. Так и есть – вот она, стоит, еще даже не успела завянуть свежая кора на ней!
– А это что за поплавок болтается у самого берега? Да это же мой, на оборванной леске! Я тогда запутал леску и чересчур сильно дернул удочку… А ну, кто съел моего кузнечика? – С этими словами Тимка наклонился, подхватил конец лески, плававший у самого берега, и потянул ее на себя.
Поплавок сначала было послушно направился к берегу, но вдруг замер и задрожал. Это дрожание передалось и руке: на том конце лески, упруго сопротивляясь, забилось что-то живое.
– Тише, тише, тише, – приговаривал сам себе Тимка, осторожно подтягивая добычу к берегу.
Вот в глубине блеснуло, и на мелководье у прибрежной травы заходил кругами на натянутой до предела леске большой красавец голавль длиной не меньше чем в две Тимкиных ладошки. Тимка еще сильнее натянул леску, подтягивая рыбу к берегу, и – трах! – леска оборвалась у самого крючка, и голавль оказался на свободе. Тимка оторопело уставился на обрывок лески и сердито отбросил его в сторону. Леска повисла на ветвях ольхового куста, росшего на берегу, и поплавок закачался как маятник, поблескивая на солнце своими гладкими мокрыми боками. Большая темно-синяя стрекоза-красавка уселась было на поплавок, но, видно, не понравилось ей здесь, и она перепорхнула на ветку, пониже к воде. А поплавок продолжал раскачиваться вперед-назад, вперед-назад, вперед… Тимка проследил глазами за его движениями и вдруг вспомнил:
– Вперед! Скорее вперед! Где же тропка?
Тропка шла вдоль самой речки, аккуратно огибая заросли густого кустарника, ныряя в лесистые овражки, сбегающие к реке, перешлепывая через низинки и заболоченные луговинки…
Тимка заспешил по ней вдоль речки. Он невольно все прибавлял и прибавлял шаг, пока чуть не побежал вприпрыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
«Кит!» – сообразил Тимка.
В тот же момент из пушечки вылетел длинный снаряд с прикрепленной на конце толстой белой веревкой. Этот белый хвост сильно замедлял полет снаряда, и можно было глазом уследить за его направлением.
Еще мгновение – и снаряд вонзится в тело кита.
– Ну, этому-то я уж помешаю на этот раз! – решительно прошамкал старик и, сложив губы трубочкой, несильно дунул в сторону летевшего снаряда.
Тотчас же, будто натолкнувшись на невидимое препятствие, снаряд замер в воздухе и, вместо того чтобы лететь вперед, с плеском шлепнулся вниз, в воду. Белый канат по инерции еще пронесся вперед, но, увлекаемый тонущим снарядом в глубину моря, заструился белой змейкой вниз.
– Ну вот, чуть не загарпунили еще одного большого кита. Знаешь, сколько таких китов осталось в океане? Пять лет назад было три тысячи с небольшим, а в этом году – уже меньше тысячи. На будущий год их останется меньше двухсот, а еще через пару лет – фьють! – Старик сделал выразительный жест вскинутой вверх рукой с сапфировой палочкой.
Все исчезло, и они опять оказались стоящими на площадке светящейся лестницы. Молчаливый и подавленный Тимка не решался больше ничего спрашивать и время от времени громко сопел.
– Ну хватит на сегодня уничтоженных. Тут всего и не пересмотришь…
– Неужели столько уже уничтожено? – вырвалось у Тимки.
– Столько? Ха-ха! Да еще пятьдесят раз по столько! Тебе лет сколько?
– Двенадцать скоро будет, – нерешительно откликнулся Тимка.
– Так вот, пока ты живешь на свете, наверное, уже уничтожили столько же животных и растений. В этом веке люди каждый год обязательно расправляются с каким-нибудь видом без остатка! – И вдруг голос его сорвался на пронзительный крик: – Завтра же плакать будете: «Ах, как жалко!» Сегодня, сегодня об этом заботиться надо! – Борода его разлетелась широким веером, и с каждого волоска побежали яркие сердитые искры. – Запомни все, что я сказал сейчас, – строго прикрикнул он на Тимку, – запомни, да покрепче!
САМОЕ СТРАШНОЕ
– А теперь – вверх! – вскрикнул старик, крепко схватил Тимку за руку у волшебного браслета и подпрыгнул вместе с ним в воздух. Подпрыгнул к сложил вместе ноги, да так быстро, что деревянные башмаки стукнулись друг о друга.
И в тот же момент Тимка почувствовал, что несется вверх, вдоль голубоватой мерцающей лестницы. От мелькающих внизу ступенек у Тимки закружилась голова, и он закрыл глаза. Но вот его ноги коснулись мягкого пола. Он стоял в Пещере Времен Года, а рядом на березовом пеньке сидел Хранитель Вит.
– Все видел, все понял, – затараторил Хранитель скороговоркой, – по глазам вижу! А забудешь – посмотри на браслет.
Тимка тотчас взглянул на браслет: в глубине голубого сапфира засветилась лестница.
– Да тут и вправду большого ума не надо, все ясно и понятно: уничтожать всякую живность без толку нельзя, потому как самим же хуже будет. Только запомни это накрепко. Я за всем уследить не могу… бегаешь-бегаешь. А никак не поспеваю за всем углядеть, – продолжал Хранитель Вит и совсем другим, добрым и усталым, голосом добавил: – Потому-то и занимаюсь с такими вот, как ты. На помощь тоже надеюсь, понимаешь? Ведь ты еще не видал самого страшного…
– А что же самое страшное? – не выдержал Тимка.
– Это ты и должен теперь увидеть. Пошли. – И старичок жестом приказал Тимке подойти к летней стене пещеры.
Тимка смело двинулся вперед и вступил на узкую лесную тропочку, еле заметную среди густой зеленой травы.
– Иди и смотри внимательно кругом. Внимательно смотри! С тропки не сворачивай, встретимся – все расскажешь. Посмотрю, разберешься ли на этот раз, научился ли чему-нибудь у меня! Ну иди же! – поторопил Тимку хранитель, заметив, что тот слишком замедлил шаг.
Тимка шагнул вперед, а за его спиной затихал тонкий, дребезжащий голосочек:
Сохранять и изучать,
Что природа может дать.
И тогда леса и воды,
Звери, птицы и поля
Будут нужными народу –
И украсится земля!
Еще секунда – и песенка замерла позади. Тимку окружил шум летнего леса: шорох листвы, короткий деловитый треск птиц, хлопотливо снующих в поисках пищи. От нагретых горячими солнечными лучами стволов сосен исходил густой запах смолы, деловито прогудел шмель, под елкой засопел еж и бесстрашно подкатился колючим шариком к самым ногам… Лес жил своей обычной жизнью.
Крутой поворот тропинки вывел Тимку на берег тихой лесной речки. Все здесь было до удивления знакомо и поразительно напоминало его любимые места. Вот здесь, на берегу этого ом уточка, где река замедляет свое быстрое течение и дно как будто проваливается в глубину, Тимка в прошлый раз, когда приходил ловить рыбу, поставил в воду рогульку для удочки. Так и есть – вот она, стоит, еще даже не успела завянуть свежая кора на ней!
– А это что за поплавок болтается у самого берега? Да это же мой, на оборванной леске! Я тогда запутал леску и чересчур сильно дернул удочку… А ну, кто съел моего кузнечика? – С этими словами Тимка наклонился, подхватил конец лески, плававший у самого берега, и потянул ее на себя.
Поплавок сначала было послушно направился к берегу, но вдруг замер и задрожал. Это дрожание передалось и руке: на том конце лески, упруго сопротивляясь, забилось что-то живое.
– Тише, тише, тише, – приговаривал сам себе Тимка, осторожно подтягивая добычу к берегу.
Вот в глубине блеснуло, и на мелководье у прибрежной травы заходил кругами на натянутой до предела леске большой красавец голавль длиной не меньше чем в две Тимкиных ладошки. Тимка еще сильнее натянул леску, подтягивая рыбу к берегу, и – трах! – леска оборвалась у самого крючка, и голавль оказался на свободе. Тимка оторопело уставился на обрывок лески и сердито отбросил его в сторону. Леска повисла на ветвях ольхового куста, росшего на берегу, и поплавок закачался как маятник, поблескивая на солнце своими гладкими мокрыми боками. Большая темно-синяя стрекоза-красавка уселась было на поплавок, но, видно, не понравилось ей здесь, и она перепорхнула на ветку, пониже к воде. А поплавок продолжал раскачиваться вперед-назад, вперед-назад, вперед… Тимка проследил глазами за его движениями и вдруг вспомнил:
– Вперед! Скорее вперед! Где же тропка?
Тропка шла вдоль самой речки, аккуратно огибая заросли густого кустарника, ныряя в лесистые овражки, сбегающие к реке, перешлепывая через низинки и заболоченные луговинки…
Тимка заспешил по ней вдоль речки. Он невольно все прибавлял и прибавлял шаг, пока чуть не побежал вприпрыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39