– с криком припустилась за мной хозяйка. – Вы уж слишком много денег мне пожаловали. Не возьму, совесть не дозволяет.
Она уцепилась за мою сумку, стараясь удержать меня. Как я ни отнекивался, хозяйка грозилась, что от меня не отстанет. Прихрамывая, она плелась за мной добрую часть дороги и все твердила:
– Было бы за что! Нет, не заслужила я таких денег. Но я нас хорошо запомню. Непременно пожалуйте ко мне в другой раз. Уж я вас отблагодарю!
Всего-то одна монетка в пятьдесят сэн– и вдруг столько благодарности! Я был изумлен и тронут почти до слез. Но старуха еле-еле ковыляла, и это было досадной помехой. Наконец мы пришли к туннелю па перевале.
– Большое спасибо! Теперь идите домой, не годится так долго оставлять старика одного, – сказал я.
Насилу-то старуха выпустила сумку из своих рук.
Я вошел в темный туннель. Сверху со стуком падали холодные кайли. Впереди маленьким кружком светился выход к южной части полуострова Идзу.
2.
Защищенная с одной стороны белой оградой, дорога сбегала в долину зигзагом молнии. У самого подножия уступчатого склона маячили фигурки бродячих артистов. Не прошел я и шести те, как нагнал женщин. Но нельзя было нарочито замедлить шаг, чтобы пойти с ними вровень, и я с равнодушным видом обогнал их.
Мужчина шел несколько впереди остальных. Заметив меня, он остановился.
– А вы хороший ходок! Погодка-то, по счастью, разгулялась…
Я с облегчением вздохнул и зашагал рядом. Мой спутник стал расспрашивать меня о том о сем. Услышав, что мы беседуем, женщины трусцой подбежали к нам.
Мужчина нес на спине большую плетеную корзину. Пожилая женщина держала на руках щенка. Остальные несли тяжелую поклажу: старшая девушка – громоздкий узел, вторая – плетеную корзину, юная танцовщица барабан с подставкой.
Пожилая женщина вставляла иногда слово-другое в наш разговор.
– Он – студент высшей школы,– шепнула танцовщице старшая девушка.
Я оглянулся, и она засмеялась:
– Уж это точно! Настолько-то и я разбираюсь. К нам на острова частенько ездят студенты.
Мой спутник сообщил мне: все они живут возле гавани Хабу на острове Осима. Весной покидают остров и проводят лето в странствиях. Но уже настал канун холодов, а у них нет с собой зимней одежды. Дней десять проведут на юге, в
Симоде, потом из гавани Ито отправятся домой, к себе на остров.
Услышав, что танцовщица – с острова Осима, я стал глядеть на ее прекрасные волосы с особым поэтическим чувством. Мне захотелось побольше узнать об этом острове, и я начал расспрашивать моего собеседника.
– Студенты частенько приезжают к нам плавать в море, – сказала танцовщица своим спутникам.
– Летом, наверно,– обернулся я.
– Зимой тоже, – еле слышно отозвалась танцовщица.
– Как? Даже зимой?
Она поглядела на других девушек, подавив смешок.
– Разве можно зимой плавать в море? – снова спросил я.
Танцовщица вспыхнула румянцем и слегка кивнула с очень серьезным видом.
– Глупышка она, совсем дитя,– засмеялась пожилая женщина.
До Югано оставалось еще более трех ри. Дорога шла вниз, вдоль берега реки Кавацу. Миновав перевал, мы почувствовали себя на юге: горы вокруг выглядели по-новому, даже цвет неба стал иным.
Я без умолку болтал со своим спутником, мы скоро подружились. Когда позади нас остались деревни Агинори и Насимото, а внизу в долине уже можно было различить соломенные крыши Югано, я решительно заявил своему новому другу, что пойду вместе со всей компанией в Симоду. Он страшно обрадовался.
В Югано перед гостиницей самого низкого пошиба пожилая женщина хотела было со мной распроститься, но мой попутчик возразил:
– Господин студент желает путешествовать с нами дальше.
– Вот радость-то! – простодушно воскликнула она.– Говорят: в дороге добрый попутчик, в жизни – сердечное участие. Мы люди ничтожные, оно конечно, а все разгоним дорожную скуку. Сделайте милость, зайдите сюда с нами отдохнуть с дороги.
Девушки молчали и застенчиво поглядывали на меня.
Все поднялись по лестнице в комнату для гостей и сложили вещи на пол. Фу сума и циновки на полу были обветшалые, грязные.
Танцовщица принесла чай к нам наверх. Когда она опускалась на колени передо мной, лицо ее залил румянец, руки задрожали и чашка на блюдце опасно накренилась. Танцовщица быстро поставила ее на циновку, и чай пролился. Я был поражен, до чего она смутилась.
– Вот тебе и на! Девочка-то выросла. Никак уже втюрилась. Скажите! – досадливо подняла брови пожилая женщина и бросила танцовщице полотенце.
Девушка подняла его и с напряженным видом начала вытирать циновку.
Это неожиданное заявление вдруг отрезвило меня. Все мои тайные надежды, подогретые болтовней хозяйки гостиницы, развеялись в единый миг.
– А у господина студента хорошее кимоно! – заметила пожилая женщина, пристально меня разглядывая.
– Пестрый узор в точности как на кимоно у моего Тамидзи. Да, уж верно, совсем такой, и нечего тут,– заспорила она с другими женщинами.
– У меня на родине остался сынок, ходит в школу,– принялась она рассказывать.– Вот он мне и вспомнился. Кимоно у него вроде вашего. В теперешнее время даже материя конгасури стоит дорого. Ну просто беда!
– А где он учится?
– В пятом классе начальной школы.
– А-а, уже пятиклассник, вот как!
– Посещает школу в Кофу. Мы уже давненько живем на острове Осима, но родина наша – Кофу в провинции Каи. Когда я часок отдохнул, мой дорожный товарищ повел меня в другую гостиницу. Я-то думал, что остановлюсь имеете со всеми в их захудалой ночлежке.
Спустились вниз по обрывистой дороге, по каменным ступеням, и перешли по мосту через струившийся потоком горячий источник. Напротив моста раскинулся сад гостиницы.
Я пошел купаться. Мой спутник погрузился в воду вслед за мной.
Он начал рассказывать мне о своей жизни. Ему было двадцать четыре года. С женой его уже дважды случалась беда: выкидыш, потом преждевременные роды. Ребенок помер… Мой новый знакомый носил куртку с гербом гостиницы в Нагаоке, вот почему я принял его за тамошнего жителя. Судя по наружности и манере говорить, он был человеком не чуждым образования. Я вообразил, что он из прихоти путешествует по горам или, может быть влюбившись в бродячую артистку, следует за ней с поклажей.
После купанья я сразу же пообедал. Мы вышли из Югасимы в восемь часов утра, а было уже три. Спустившись в сад, мой спутник поднял глаза на меня и крикнул:
– До свиданья!
– Купите на это что-нибудь… хотя бы немного хурмы. Прошу извинить, что передаю так небрежно…– И я бросил ему сверток с деньгами.
Попутчик мой хотел было отказаться, но бумажный сверток упал прямо на землю. Он вернулся, поднял его и кинул мне обратно.
– Пожалуйста, не надо этого.
Сверток упал на соломенный навес.
1 2 3 4 5 6 7 8