В этом рожке еще оставалось патронов пять, и их разобрали на сувениры солдаты нашего батальона.
Я и сейчас хорошо помню эти патроны: двух сантиметров длиной, аккуратненькие, блестящие; латунная гильза и никелированная тупая головка пули. На торце, по кругу, маркировка 9мм PARA, а с противоположной стороны какие-то циферки. Мы попробовали было зарядить ими ПМ, но пострелять не довелось - в нашем великом государстве даже девять миллиметров толще, чем во всем остальном мире (по международным стандартам калибр ПМ соответствует 9,2 мм).
После возвращения в полк была проведена очередная публичная экзекуция. Если бы Сидоров мог, он прямо на разводе задушил бы командира третьей мотострелковой. Но честь советского офицера не позволила ему пасть до душегубства, и он ограничился лишь тем, что долго и со всеми подробностями рассказывал, как трое вооруженных какими-то пукалками "рэйнджопера-засранца" обратили в бегство целую, чуть ли не штурмовую, роту. Будь командир третьей мотострелковой на построении с личным оружием, я уверен, он застрелился бы на месте...
После порки Сидоров объявил о предстоящем выходе "примерно в том направлении, но чуточку в другую сторону", и клятвенно пообещал найти тех "говнюков" и "порвать им в клочья сраки". Еще он заверил, что за труп наемника, помимо правительственной награды, будет выделен отпуск на родину (поистине - чудо из чудес! За всю службу я был знаком только с одним парнем, побывавшем в неслужебном отпуске - мать умерла). Но, конечно же, "рэйнджоперов" не нашли и задницы им не надрали. Зато во время рейда в Аргу на ночевке разгорелся бурный диспут на тему: "Попадись они не третьей, а любой другой..." Спорили долго и яростно. И, в конечном счете, пришли к соглашению. Скорее всего "рэйнджоперов" бы замочили... Старший лейтенант Пухов в обсуждении не участвовал. Но слушал и под занавес, подводя итог, буркнул:
- Да уж: уделать-то уделали бы... Только чего бы это роте стоило.
ВАСЕК
Одной из самых колоритных фигур в третьем мотострелковом взводе был, конечно же, Вася Либоза.
Родился в Белоруссии, в каком-то заброшенном хуторке под Витебском. И жил там до самого призыва в доблестные ряды Советской Армии в мае 1983 года. Полгода Вася провел в Ашхабадской учебке и только поздней осенью попал к нам в полк в звании младшего сержанта.
Но уже через несколько дней он стал абсолютным лидером в "выхватывании" по морде, оставив далеко позади себя и Генулю Чернобая и Сержика Квасова. И, самое интересное, что, в отличие от легендарных ротных оболтусов, Васька чмырем не был. Чистенький, в меру аккуратный и старательный (даже слишком), иногда (очень редко) расторопный, он имел удивительную, феноменальную способность все и всегда делать невпопад.
В характере Васьки слились воедино две, казалось бы, несоединимые черты: редкая хитрость и еще более редкая "простота". Он хитрил по всякому поводу и без повода, но по простоте своей душевной ничего не мог скрыть и в результате через день заступал в наряды, получая бесчисленные тумаки и затрещины.
Насколько я его помню, по-настоящему Ваську никогда не били, в его увертках и оправданиях было столько детской наивности и деревенской простоты, что его грешки чаще вызывали смех, чем раздражение.
Васька вполне мог, заступая в наряд, перед самым разводом потерять эмблемку, а на вопрос: "Где ты ее посеял?" - совершенно серьезно ответить: "Та вот, только что упала!" - и в подтверждение своих слов кидался на пол и упорно, до потери сознания, начинал искать якобы оброненную эмблемку, хотя сам прекрасно знал, что ее там отродясь не было. Или, еще лучше, - уснул он как-то в карауле. Разводящий подошел к нему вместе со всей сменой. Караульные посмеялись над похрапывающим сержантиком и попытались у него из-под руки тихонько вытащить автомат. Но не получилось - Васька проснулся. Разводящий спрашивает, что ж ты, мать-перемать, сука такая, спишь на посту?! Васек и здесь не растерялся: не успев и глаз протереть, резонно ответил: "А я не сплю! Я задумался..."
И таких номеров Либоза выдавал по два-три на день. Разумеется, на сержантскую должность командира второго отделения третьего взвода, которая ему полагалась по штату, никто Ваську не ставил да, кажется, и не собирался ставить. Взвод вполне обходился двумя сержантами - "замком" Дмитрием Куделей и поднявшимся из рядовых Колей Олексюком. Правда, хотели было назначить на вакантное место Шурика Хрипко, но тот в самый ответственный момент угодил в свой, пожалуй, сотый "залет", и опять-таки из-за Васьки. Только начал "воспитывать" его за какую-то очередную провинность, как в палатку вошел командир первого взвода, принципиальный и бескомпромиссный старший лейтенант Козаков. Пришлось Шурику отсидеть несколько суток на гауптвахте. Сержантское звание в результате он получил только через полгода.
Командованию роты деваться было некуда, и, в конце концов Ваську назначили командиром отделения. А тут и первая операция. И первая не только для него, но и для нового взводного - Сереги Звонарева. Морпех решил обкатать молодых на приусадебном участке.
x x x
Перед выходом нам объявили, что идем в район кишлака Кури. А Кури - это затрапезное селеньице, находившееся через реку, метрах в трехстах от полка. В общем, все, как и задумал Морпех: тактические занятия, реально приближенные к боевой обстановке, - обкатка для молодых.
В нескольких километрах за селением мы вылезли на какой-то обледенелый гребень. Внизу виднелось узкое ущельеце, на дне его, метрах в тридцати под нами то, что у духов называется дорогой.
Просидели мы там часа три, уже начало светать, и тут слышим отдаленный гул. Сразу определили - идет маленький караванчик. Связались с ротным. Остановить, посмотреть. Что не так - "мочить". Серега волнуется, первый раз как-никак. Спрашивает:
- Что в таких случаях делаете?
Отвечаем:
- Короткую очередь из пулемета перед колонной и осветительную ракету, в склон над головами... Хорошо известно, что с воем врезающаяся в камни сорокамиллиметровка действует на нервы похлеще ПК.
По притихшей цепочке передали приказ: "Приготовить гранаты. Без команды не стрелять!" Взвод деловито закопошился и замер. Ждем...
Наконец появились первые неясные тени. Идут тихо. Видно, что в цепи у них несколько навьюченных животных. А больше ничего в кромешной тьме скального разлома не разобрать. Когда духи вытянулись прямо под нами, кто-то выпустил ракету, а Зубяра, приложившись патронов на двадцать, удовлетворенно хмыкнул: "Ось, як сма-а-ачно!"
Даже в призрачном свете малиновых трассеров и разбившейся о камни "сороковки" было видно, что это полусонно бредущие на базар мирные дехкане. Внизу сразу заверещали, кто-то из них на ломаном русском заголосил срывающимся фальцетом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я и сейчас хорошо помню эти патроны: двух сантиметров длиной, аккуратненькие, блестящие; латунная гильза и никелированная тупая головка пули. На торце, по кругу, маркировка 9мм PARA, а с противоположной стороны какие-то циферки. Мы попробовали было зарядить ими ПМ, но пострелять не довелось - в нашем великом государстве даже девять миллиметров толще, чем во всем остальном мире (по международным стандартам калибр ПМ соответствует 9,2 мм).
После возвращения в полк была проведена очередная публичная экзекуция. Если бы Сидоров мог, он прямо на разводе задушил бы командира третьей мотострелковой. Но честь советского офицера не позволила ему пасть до душегубства, и он ограничился лишь тем, что долго и со всеми подробностями рассказывал, как трое вооруженных какими-то пукалками "рэйнджопера-засранца" обратили в бегство целую, чуть ли не штурмовую, роту. Будь командир третьей мотострелковой на построении с личным оружием, я уверен, он застрелился бы на месте...
После порки Сидоров объявил о предстоящем выходе "примерно в том направлении, но чуточку в другую сторону", и клятвенно пообещал найти тех "говнюков" и "порвать им в клочья сраки". Еще он заверил, что за труп наемника, помимо правительственной награды, будет выделен отпуск на родину (поистине - чудо из чудес! За всю службу я был знаком только с одним парнем, побывавшем в неслужебном отпуске - мать умерла). Но, конечно же, "рэйнджоперов" не нашли и задницы им не надрали. Зато во время рейда в Аргу на ночевке разгорелся бурный диспут на тему: "Попадись они не третьей, а любой другой..." Спорили долго и яростно. И, в конечном счете, пришли к соглашению. Скорее всего "рэйнджоперов" бы замочили... Старший лейтенант Пухов в обсуждении не участвовал. Но слушал и под занавес, подводя итог, буркнул:
- Да уж: уделать-то уделали бы... Только чего бы это роте стоило.
ВАСЕК
Одной из самых колоритных фигур в третьем мотострелковом взводе был, конечно же, Вася Либоза.
Родился в Белоруссии, в каком-то заброшенном хуторке под Витебском. И жил там до самого призыва в доблестные ряды Советской Армии в мае 1983 года. Полгода Вася провел в Ашхабадской учебке и только поздней осенью попал к нам в полк в звании младшего сержанта.
Но уже через несколько дней он стал абсолютным лидером в "выхватывании" по морде, оставив далеко позади себя и Генулю Чернобая и Сержика Квасова. И, самое интересное, что, в отличие от легендарных ротных оболтусов, Васька чмырем не был. Чистенький, в меру аккуратный и старательный (даже слишком), иногда (очень редко) расторопный, он имел удивительную, феноменальную способность все и всегда делать невпопад.
В характере Васьки слились воедино две, казалось бы, несоединимые черты: редкая хитрость и еще более редкая "простота". Он хитрил по всякому поводу и без повода, но по простоте своей душевной ничего не мог скрыть и в результате через день заступал в наряды, получая бесчисленные тумаки и затрещины.
Насколько я его помню, по-настоящему Ваську никогда не били, в его увертках и оправданиях было столько детской наивности и деревенской простоты, что его грешки чаще вызывали смех, чем раздражение.
Васька вполне мог, заступая в наряд, перед самым разводом потерять эмблемку, а на вопрос: "Где ты ее посеял?" - совершенно серьезно ответить: "Та вот, только что упала!" - и в подтверждение своих слов кидался на пол и упорно, до потери сознания, начинал искать якобы оброненную эмблемку, хотя сам прекрасно знал, что ее там отродясь не было. Или, еще лучше, - уснул он как-то в карауле. Разводящий подошел к нему вместе со всей сменой. Караульные посмеялись над похрапывающим сержантиком и попытались у него из-под руки тихонько вытащить автомат. Но не получилось - Васька проснулся. Разводящий спрашивает, что ж ты, мать-перемать, сука такая, спишь на посту?! Васек и здесь не растерялся: не успев и глаз протереть, резонно ответил: "А я не сплю! Я задумался..."
И таких номеров Либоза выдавал по два-три на день. Разумеется, на сержантскую должность командира второго отделения третьего взвода, которая ему полагалась по штату, никто Ваську не ставил да, кажется, и не собирался ставить. Взвод вполне обходился двумя сержантами - "замком" Дмитрием Куделей и поднявшимся из рядовых Колей Олексюком. Правда, хотели было назначить на вакантное место Шурика Хрипко, но тот в самый ответственный момент угодил в свой, пожалуй, сотый "залет", и опять-таки из-за Васьки. Только начал "воспитывать" его за какую-то очередную провинность, как в палатку вошел командир первого взвода, принципиальный и бескомпромиссный старший лейтенант Козаков. Пришлось Шурику отсидеть несколько суток на гауптвахте. Сержантское звание в результате он получил только через полгода.
Командованию роты деваться было некуда, и, в конце концов Ваську назначили командиром отделения. А тут и первая операция. И первая не только для него, но и для нового взводного - Сереги Звонарева. Морпех решил обкатать молодых на приусадебном участке.
x x x
Перед выходом нам объявили, что идем в район кишлака Кури. А Кури - это затрапезное селеньице, находившееся через реку, метрах в трехстах от полка. В общем, все, как и задумал Морпех: тактические занятия, реально приближенные к боевой обстановке, - обкатка для молодых.
В нескольких километрах за селением мы вылезли на какой-то обледенелый гребень. Внизу виднелось узкое ущельеце, на дне его, метрах в тридцати под нами то, что у духов называется дорогой.
Просидели мы там часа три, уже начало светать, и тут слышим отдаленный гул. Сразу определили - идет маленький караванчик. Связались с ротным. Остановить, посмотреть. Что не так - "мочить". Серега волнуется, первый раз как-никак. Спрашивает:
- Что в таких случаях делаете?
Отвечаем:
- Короткую очередь из пулемета перед колонной и осветительную ракету, в склон над головами... Хорошо известно, что с воем врезающаяся в камни сорокамиллиметровка действует на нервы похлеще ПК.
По притихшей цепочке передали приказ: "Приготовить гранаты. Без команды не стрелять!" Взвод деловито закопошился и замер. Ждем...
Наконец появились первые неясные тени. Идут тихо. Видно, что в цепи у них несколько навьюченных животных. А больше ничего в кромешной тьме скального разлома не разобрать. Когда духи вытянулись прямо под нами, кто-то выпустил ракету, а Зубяра, приложившись патронов на двадцать, удовлетворенно хмыкнул: "Ось, як сма-а-ачно!"
Даже в призрачном свете малиновых трассеров и разбившейся о камни "сороковки" было видно, что это полусонно бредущие на базар мирные дехкане. Внизу сразу заверещали, кто-то из них на ломаном русском заголосил срывающимся фальцетом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40