Женщиной! Женственной. Нормальной. Невероятное чувство, потому что он нашел ее желанной.
Постепенно проникновения в глубь ее тела становились все мощнее и глубже, а ритм ускорился и вдруг сразу оборвался, когда Натаниель обхватил ее ягодицы и крепко прижал к себе. София почувствовала горячее извержение его семени, когда он судорожно вздохнул у ее щеки, а затем ослабил свой вес.
– Ах, хорошо! – пробормотал он. – Замечательно!
Это произнес мужчина, обладающий куда ббльшим сексуальным опытом, чем София, – и она поверила его признанию, сама чувствуя себя на верху блаженства от впервые изведанного наслаждения.
Оба были разгорячены и тяжело дышали. Ее тело еще гудело от неопределенной боли и желания. Но сознание, что она переживает одно из тех кратких мгновений, которые так редко случаются в жизни, наполняло ее ощущением полного и совершенного счастья.
Натаниель улегся рядом с ней на спину, бросив одну руку на лицо и закрыв глаза. Она слышала, как успокаивалось его дыхание и все тише становилось биение ее сердца, отдававшееся в ушах. Он уйдет, думала она, еще до того, как вспыхнет и погаснет последняя свеча. И возможно, завтра пожалеет о случившемся, а может, и она тоже. Но сейчас каждая клеточка ее тела радовалась и торжествовала. А потом, когда он уйдет, она будет вновь переживать это невероятное чудо их близости. Она не даст постели чувствовать себя опустевшей после его ухода. Она ляжет на то место, где лежал он, и станет согревать его теплом своего тела, упиваясь оставшимся после Натанисля ароматом, в котором смешались запахи мускусного одеколона, которым он пользовался, и его тела. Этот аромат она будет долго помнить даже после того, как он окончательно выветрится.
И главное, она не допустит, чтобы ее мучило чувство вины, ни за что!
Глубоко вздохнув, Натаниель натянул на себя одеяло, просунул руку ей под шею, прижал к себе, поцеловал в макушку и поплотнее укрыл обоих. А потом мгновенно заснул – она поняла это по его размеренному дыханию.
У Софии больно сжалось сердце и к горлу подступили слезы, но, опасаясь разбудить его, после чего он мог сразу уйти, она закусила губы и заставила себя ровно и глубоко вдыхать ни с чем не сравнимое ароматное тепло его тела. Она не станет спать – разве можно упустить и эти благословенные мгновения, когда он так безмятежно спит рядом с ней.
Кто знает, может, он останется на всю ночь.
Как же мало она знала о том, какими могут быть любовь и супружество, сколько тепла и нежности может быть в отношениях между мужчиной и женщиной. Сегодня ночью для нее почти каждый момент был открытием – как будто она была девственницей. Да практически так оно и было!
Спустя некоторое время Натаниель проснулся, ощущая тепло и уют постели, чувствуя себя отдохнувшим, хотя было еще темно. Но это была не его кровать, а рядом с ним лежала какая-то женщина. Сначала он не мог вспомнить, кто она такая, но это продолжалось недолго. Женщина подняла голову с его груди и взглянула на него. В комнате было достаточно света, чтобы различить ее лицо.
Софи!
С ее вечно непокорными локонами, в беспорядке обрамлявшими лицо и спускавшимися на плечи и спину – одна его рука была у нее под головой и запуталась в них, – она выглядела незнакомкой. Настолько она была женственной и прекрасной. Правда, Натаниель никогда не считал ее лишенной женственности. Просто он прежде и не думал о ней как о женщине, ведь она была замужем.
Софи молча смотрела на него. Господи, он занимался любовью с Софи Армитидж! И вновь Натаниеля поразила удивительная женственность всего ее облика.
– Наверное, я слишком злоупотребил твоим гостеприимством? – спросил он.
– Нет, – только и сказала она.
На какой-то момент, глядя на нее, он почти вообразил, что это вовсе не Софи. Ему и в голову не приходила фантазия заниматься с ней любовью. Никогда. У него были строгие правила не покушаться на замужних женщин. Она всегда была для него просто другом. Хотя и очень дорогим, пришлось ему признать.
Свободной рукой он провел по ее телу. Какая гладкая шелковистая кожа! Небольшие груди, хотя не слишком маленькие. Соски грудей были напряжены. Он потер один сосок, потом нежно стиснул его. Она закрыла глаза и закусила губы. Он нагнул голову, взял сосок в рот и втянул его внутрь, при этом нежно поглаживая языком. София застонала и вцепилась пальцами в его волосы.
У нее были точеные талия и бедра и приятной округлости ягодицы. Прежде он не замечал, что она так хорошо сложена. Вероятно, из-за одежды, которая всегда была немодной и темного цвета, что ей совсем не шло. Впрочем, Натаниель никогда критически не оценивал ее внешность. Она была для него очень дорогим человеком, но только как друг.
Какие у нее нежные, стройные бедра! Он приник к ее губам и осторожно просунул руку между бедрами, исследуя ее. Она была соблазнительно горячей и влажной. Легко и ритмично он стал касаться определенного местечка, пока у нее не вырвался судорожный вздох. Тогда он проник во влажную глубину двумя пальцами и медленными движениями начал ласкать ее, чувствуя, как она загорается.
– Пригласи меня опять к себе, Софи, – прошептал он.
– Иди ко мне, – учащенно дыша, произнесла она.
Он чувствовал себя как во сне и все же возблагодарил судьбу зато, что при жизни Уолтера не сознавал всей силы ее привлекательности.
Убрав руку и по-прежнему лежа на боку, он закинул ее ногу себе на бедро и одним толчком глубоко проник в ее влажность, с силой прижимая к себе.
– О! – как будто удивленно простонала она от наслаждения.
Натаниель опять медленно горячил ее, чтобы они могли в полной мере вкусить сладость физического ощущения близости друг с другом.
– Может ли быть что-нибудь лучше? – спросил он ее. Она только покачала запрокинутой головой в облаке спутанных влажных волос, прерывисто дыша сквозь стиснутые зубы.
Он обратил внимание, что, как и в первый раз, она движется в такт ему, наслаждаясь вместе с ним. Интересно, она так же удивлена тем, что оказалась с ним в постели? Стремясь продлить обоюдное удовольствие, он сдерживал себя как можно дольше, прежде чем крепко сжать ее и извергнуться глубоко внутри ее.
Когда они успокоились, он нежно погладил ее ногу и снял со своего бедра, но остался в том же положении. Должно быть, сейчас уже очень поздно – или очень рано. Когда он оторвется от нее, он сможет встать, чтобы уйти. Но ему не хотелось уходить, потому что ему было тепло и уютно там, где он был, и Натаниель опять задремывал.
Но не только поэтому.
Разумеется, он сознавал, что все произошедшее с ним в ее доме было наяву, а вовсе ему не пригрезилось. Но ему досаждала неприятная мысль, что, лишь покинув ее и оказавшись на свежем воздухе, он окончательно придет в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Постепенно проникновения в глубь ее тела становились все мощнее и глубже, а ритм ускорился и вдруг сразу оборвался, когда Натаниель обхватил ее ягодицы и крепко прижал к себе. София почувствовала горячее извержение его семени, когда он судорожно вздохнул у ее щеки, а затем ослабил свой вес.
– Ах, хорошо! – пробормотал он. – Замечательно!
Это произнес мужчина, обладающий куда ббльшим сексуальным опытом, чем София, – и она поверила его признанию, сама чувствуя себя на верху блаженства от впервые изведанного наслаждения.
Оба были разгорячены и тяжело дышали. Ее тело еще гудело от неопределенной боли и желания. Но сознание, что она переживает одно из тех кратких мгновений, которые так редко случаются в жизни, наполняло ее ощущением полного и совершенного счастья.
Натаниель улегся рядом с ней на спину, бросив одну руку на лицо и закрыв глаза. Она слышала, как успокаивалось его дыхание и все тише становилось биение ее сердца, отдававшееся в ушах. Он уйдет, думала она, еще до того, как вспыхнет и погаснет последняя свеча. И возможно, завтра пожалеет о случившемся, а может, и она тоже. Но сейчас каждая клеточка ее тела радовалась и торжествовала. А потом, когда он уйдет, она будет вновь переживать это невероятное чудо их близости. Она не даст постели чувствовать себя опустевшей после его ухода. Она ляжет на то место, где лежал он, и станет согревать его теплом своего тела, упиваясь оставшимся после Натанисля ароматом, в котором смешались запахи мускусного одеколона, которым он пользовался, и его тела. Этот аромат она будет долго помнить даже после того, как он окончательно выветрится.
И главное, она не допустит, чтобы ее мучило чувство вины, ни за что!
Глубоко вздохнув, Натаниель натянул на себя одеяло, просунул руку ей под шею, прижал к себе, поцеловал в макушку и поплотнее укрыл обоих. А потом мгновенно заснул – она поняла это по его размеренному дыханию.
У Софии больно сжалось сердце и к горлу подступили слезы, но, опасаясь разбудить его, после чего он мог сразу уйти, она закусила губы и заставила себя ровно и глубоко вдыхать ни с чем не сравнимое ароматное тепло его тела. Она не станет спать – разве можно упустить и эти благословенные мгновения, когда он так безмятежно спит рядом с ней.
Кто знает, может, он останется на всю ночь.
Как же мало она знала о том, какими могут быть любовь и супружество, сколько тепла и нежности может быть в отношениях между мужчиной и женщиной. Сегодня ночью для нее почти каждый момент был открытием – как будто она была девственницей. Да практически так оно и было!
Спустя некоторое время Натаниель проснулся, ощущая тепло и уют постели, чувствуя себя отдохнувшим, хотя было еще темно. Но это была не его кровать, а рядом с ним лежала какая-то женщина. Сначала он не мог вспомнить, кто она такая, но это продолжалось недолго. Женщина подняла голову с его груди и взглянула на него. В комнате было достаточно света, чтобы различить ее лицо.
Софи!
С ее вечно непокорными локонами, в беспорядке обрамлявшими лицо и спускавшимися на плечи и спину – одна его рука была у нее под головой и запуталась в них, – она выглядела незнакомкой. Настолько она была женственной и прекрасной. Правда, Натаниель никогда не считал ее лишенной женственности. Просто он прежде и не думал о ней как о женщине, ведь она была замужем.
Софи молча смотрела на него. Господи, он занимался любовью с Софи Армитидж! И вновь Натаниеля поразила удивительная женственность всего ее облика.
– Наверное, я слишком злоупотребил твоим гостеприимством? – спросил он.
– Нет, – только и сказала она.
На какой-то момент, глядя на нее, он почти вообразил, что это вовсе не Софи. Ему и в голову не приходила фантазия заниматься с ней любовью. Никогда. У него были строгие правила не покушаться на замужних женщин. Она всегда была для него просто другом. Хотя и очень дорогим, пришлось ему признать.
Свободной рукой он провел по ее телу. Какая гладкая шелковистая кожа! Небольшие груди, хотя не слишком маленькие. Соски грудей были напряжены. Он потер один сосок, потом нежно стиснул его. Она закрыла глаза и закусила губы. Он нагнул голову, взял сосок в рот и втянул его внутрь, при этом нежно поглаживая языком. София застонала и вцепилась пальцами в его волосы.
У нее были точеные талия и бедра и приятной округлости ягодицы. Прежде он не замечал, что она так хорошо сложена. Вероятно, из-за одежды, которая всегда была немодной и темного цвета, что ей совсем не шло. Впрочем, Натаниель никогда критически не оценивал ее внешность. Она была для него очень дорогим человеком, но только как друг.
Какие у нее нежные, стройные бедра! Он приник к ее губам и осторожно просунул руку между бедрами, исследуя ее. Она была соблазнительно горячей и влажной. Легко и ритмично он стал касаться определенного местечка, пока у нее не вырвался судорожный вздох. Тогда он проник во влажную глубину двумя пальцами и медленными движениями начал ласкать ее, чувствуя, как она загорается.
– Пригласи меня опять к себе, Софи, – прошептал он.
– Иди ко мне, – учащенно дыша, произнесла она.
Он чувствовал себя как во сне и все же возблагодарил судьбу зато, что при жизни Уолтера не сознавал всей силы ее привлекательности.
Убрав руку и по-прежнему лежа на боку, он закинул ее ногу себе на бедро и одним толчком глубоко проник в ее влажность, с силой прижимая к себе.
– О! – как будто удивленно простонала она от наслаждения.
Натаниель опять медленно горячил ее, чтобы они могли в полной мере вкусить сладость физического ощущения близости друг с другом.
– Может ли быть что-нибудь лучше? – спросил он ее. Она только покачала запрокинутой головой в облаке спутанных влажных волос, прерывисто дыша сквозь стиснутые зубы.
Он обратил внимание, что, как и в первый раз, она движется в такт ему, наслаждаясь вместе с ним. Интересно, она так же удивлена тем, что оказалась с ним в постели? Стремясь продлить обоюдное удовольствие, он сдерживал себя как можно дольше, прежде чем крепко сжать ее и извергнуться глубоко внутри ее.
Когда они успокоились, он нежно погладил ее ногу и снял со своего бедра, но остался в том же положении. Должно быть, сейчас уже очень поздно – или очень рано. Когда он оторвется от нее, он сможет встать, чтобы уйти. Но ему не хотелось уходить, потому что ему было тепло и уютно там, где он был, и Натаниель опять задремывал.
Но не только поэтому.
Разумеется, он сознавал, что все произошедшее с ним в ее доме было наяву, а вовсе ему не пригрезилось. Но ему досаждала неприятная мысль, что, лишь покинув ее и оказавшись на свежем воздухе, он окончательно придет в себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82