Оставь Джулиан его хозяйку, женщине не потребовалось бы много времени, чтобы найти нового покровителя. Но станет ли тот оплачивать услуги дворецкого столь же щедро, как Джулиан?
Пауэлл незаметно удалился, а маркиз проворно взбежал по лестнице на второй этаж. Дверь в будуар Изабеллы была слегка приоткрыта. Хорошо смазанные дверные петли даже не скрипнули, и она не слышала, как Джулиан вошел. Оставаясь незамеченным, маркиз застыл у входа, залюбовавшись Изабеллой. Всякий раз красота возлюбленной пленяла его, будто он видел ее впервые. Она лежала, свернувшись калачиком на красном бархате дивана, в красном шелковом халатике, ела яблоко и читала. Ее длинные черные волосы ниспадали с плеч живописными волнами.
– Ева-искусительница, – пробормотал маркиз.
Изабелла вскинула ресницы, и на ее лице отразилось выражение крайнего удивления, быстро сменившееся неподдельной радостью. Но в следующий момент женщина насупилась, видимо, вспомнив, что три месяца покровитель не баловал ее своим вниманием. Она отложила книгу и скрестила на груди руки.
– Джулиан, ты ли это? – произнесла она сдержанно. – Чем я обязана чести столь неожиданного визита?
Джулиан закрыл дверь и прошел в комнату.
– Перестань дуться, моя девочка, – произнес он нараспев и криво улыбнулся. – Безусловно, ты вправе на меня сердиться. Я давно не навещал тебя. Но у меня нет ни настроения, ни желания выяснять отношения и терять драгоценное время, которого у меня слишком мало. Может быть, в другой раз… Только не говори, что ты не рада меня видеть.
Изабелла все еще хмурила брови, не желая сдаваться слишком быстро. Но когда Джулиан бросил на стул сюртук, развязал галстук и принялся расстегивать рубашку, ее лицо зарделось, глаза загорелись, губы приоткрылись, и она издала слабый вздох.
– Джулиан, я так счастлива, что ты пришел, – прошептала она, распахнув объятия.
Но вместо того чтобы броситься к Изабелле, маркиз почему-то медлил. Что-то удерживало его. Однако он преодолел непонятное оцепенение и сделал шаг навстречу пленительной Изабелле, чтобы компенсировать месяцы своего отсутствия.
* * *
С четырех до шести часов в Гайд-парке царило оживление. Парад карет и элегантно одетых всадников был воистину красочным зрелищем. Из-за столпотворения Сэм не видела ни деревьев, ни цветов. В парке яблоку было негде упасть: дебютантки и денди, наряженные в пастельные тона, джентльмены в ослепительных по своему великолепию костюмах для верховой езды, в высоких сапогах с кисточками и залихватски заломленных шляпах, великосветские дамы всех возрастов с кокетливыми зонтиками, призванными защитить нежную кожу от солнечных лучей.
День выдался чудесный, и Сэм решила насладиться прогулкой, несмотря на то что устои ее привычного мира рухнули. Сейчас, когда она узнала, что ее мать жива, ей стоило огромного труда думать о том, как завоевать Джулиана. Девушка невольно всматривалась в лица расфуфыренных дам – ведь одна из них могла оказаться ее матерью.
Но размышления на эту тему навевали печаль, поэтому Саманта предпочитала думать о маркизе. Она ничуть не сомневалась, что Джулиан оказался в плену ее чар, когда нес ее на руках в спальню. Этот факт был для нее гораздо важнее, чем поиски матери, бросившей ее, когда она была совсем малышкой. Мать – ее прошлое, Джулиан – настоящее и будущее.
Джулиан уехал из дома, оставив воспитанницу на попечении Присс и Нэн, и вернулся в скверном настроении. Оно не улучшилось, несмотря на чудесную погоду и общение пытавшихся развлечь его беседой. Сэм терялась в догадках, склоняясь к мысли, что его отлучка скорее всего имела отношение к поискам ее матери.
Однако маркиз пребывал в задумчивости и почти все время молчал. Саманта решила, что его молчание, связано с его неосуществленным желанием поцеловать ее, когда они оказались наедине в двусмысленном положении. Почему он не воспользовался моментом? Не потому ли, что девушка еще слишком молода? Саманта считала это глупым. Стоило ли отказывать себе в мимолетной радости? Однако мысль о том, что это могло стать причиной его дурного настроения, согревала ей сердце. С другой стороны, сидевший рядом с ней маркиз был холоден как статуя. С обычно приветливого лица не сходило выражение недовольства. Саманте казалось, что присутствие Клары и трех щенков в экипаже лишь усугубляло дурное расположение духа Джулиана.
Все сидели в каретах, элегантных колясках или на лошадях, и движение практически замерло. Фаэтоны и кабриолеты расположились так, чтобы пассажирам было удобно беседовать друг с другом. Всадники передвигались от коляски к коляске, выражая свое почтение самым юным и прекрасным дамам нового сезона. Сэм пользовалась несомненным успехом.
Пожелав доброго дня двум господам, девушка, к своей радости, увидела подъехавшего к их карете Ниниана.
– Святые небеса, вы взяли моего щенка! – воскликнул он с воодушевлением, заметив корги на сиденье рядом с Кларой. Песик тяжело и часто дышал, но держался как истый британец.
– О да, Джордж – так я решила его назвать – ведет себя лучше всех из троицы, – с улыбкой сообщила Сэм. – Как видите, я на всех надела поводки и взяла свою горничную Клару, чтобы было кому присматривать за щенками. Но Джорджа не приходится одергивать. Он послушный, сидит спокойно и не лает на лошадей.
– В отличие от этой американской шавки, – самодовольно произнес Ниниан, глядя на Мэдисона, натянувшего поводок и отчаянно тявкавшего на его лошадь. – Что ни говорите, а порода сказывается.
– Не всегда, – вступил в разговор Джулиан, глядя на Ниниана из-под полей шляпы. – Где ваши манеры, сэр?
– Простите, лорд Серлинг. – Ниниан покраснел. – Хотел поздороваться, но отвлекся.
Не успел Джулиан ответить, как к ним подъехал Жан-Люк.
– Бонжур, мисс Дарлингтон, лорд Серлинг. – Он почтительно приподнял шляпу и, удостоив маркиза лишь мимолетным взглядом, с обожанием повернулся к Сэм: – А как себя ведет моя французская собачка, мисс Дарлингтон? Конечно, лучше своего американского собрата. Ну а по сравнению с британцем?
– Как французы по сравнению с англичанами, – проговорил Ниниан с надменной усмешкой. – Мисс Дарлингтон только что сказала, что Джордж – названный так, вероятно, в честь нашего короля Георга – самый воспитанный из щенков.
– Мисс Дарлингтон, вы поразили меня в самое сердце. – Жан-Люк драматически поднес руку к груди, затем лукаво улыбнулся. – Значит, моему элегантному пуделю вы предпочитаете английского уродца?
– По правде говоря, у меня пока нет любимца, – рассмеялась Сэм. Она держала пуделя на коленях и чесала ему за ушами, в то время как щенок блаженно жмурился и сопел. – Должна заметить, что Луи – самый ленивый из всех. Он даже не шевелится, когда Мэдисон заливается неистовым лаем, но ему нравится, когда его ласкают и балуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Пауэлл незаметно удалился, а маркиз проворно взбежал по лестнице на второй этаж. Дверь в будуар Изабеллы была слегка приоткрыта. Хорошо смазанные дверные петли даже не скрипнули, и она не слышала, как Джулиан вошел. Оставаясь незамеченным, маркиз застыл у входа, залюбовавшись Изабеллой. Всякий раз красота возлюбленной пленяла его, будто он видел ее впервые. Она лежала, свернувшись калачиком на красном бархате дивана, в красном шелковом халатике, ела яблоко и читала. Ее длинные черные волосы ниспадали с плеч живописными волнами.
– Ева-искусительница, – пробормотал маркиз.
Изабелла вскинула ресницы, и на ее лице отразилось выражение крайнего удивления, быстро сменившееся неподдельной радостью. Но в следующий момент женщина насупилась, видимо, вспомнив, что три месяца покровитель не баловал ее своим вниманием. Она отложила книгу и скрестила на груди руки.
– Джулиан, ты ли это? – произнесла она сдержанно. – Чем я обязана чести столь неожиданного визита?
Джулиан закрыл дверь и прошел в комнату.
– Перестань дуться, моя девочка, – произнес он нараспев и криво улыбнулся. – Безусловно, ты вправе на меня сердиться. Я давно не навещал тебя. Но у меня нет ни настроения, ни желания выяснять отношения и терять драгоценное время, которого у меня слишком мало. Может быть, в другой раз… Только не говори, что ты не рада меня видеть.
Изабелла все еще хмурила брови, не желая сдаваться слишком быстро. Но когда Джулиан бросил на стул сюртук, развязал галстук и принялся расстегивать рубашку, ее лицо зарделось, глаза загорелись, губы приоткрылись, и она издала слабый вздох.
– Джулиан, я так счастлива, что ты пришел, – прошептала она, распахнув объятия.
Но вместо того чтобы броситься к Изабелле, маркиз почему-то медлил. Что-то удерживало его. Однако он преодолел непонятное оцепенение и сделал шаг навстречу пленительной Изабелле, чтобы компенсировать месяцы своего отсутствия.
* * *
С четырех до шести часов в Гайд-парке царило оживление. Парад карет и элегантно одетых всадников был воистину красочным зрелищем. Из-за столпотворения Сэм не видела ни деревьев, ни цветов. В парке яблоку было негде упасть: дебютантки и денди, наряженные в пастельные тона, джентльмены в ослепительных по своему великолепию костюмах для верховой езды, в высоких сапогах с кисточками и залихватски заломленных шляпах, великосветские дамы всех возрастов с кокетливыми зонтиками, призванными защитить нежную кожу от солнечных лучей.
День выдался чудесный, и Сэм решила насладиться прогулкой, несмотря на то что устои ее привычного мира рухнули. Сейчас, когда она узнала, что ее мать жива, ей стоило огромного труда думать о том, как завоевать Джулиана. Девушка невольно всматривалась в лица расфуфыренных дам – ведь одна из них могла оказаться ее матерью.
Но размышления на эту тему навевали печаль, поэтому Саманта предпочитала думать о маркизе. Она ничуть не сомневалась, что Джулиан оказался в плену ее чар, когда нес ее на руках в спальню. Этот факт был для нее гораздо важнее, чем поиски матери, бросившей ее, когда она была совсем малышкой. Мать – ее прошлое, Джулиан – настоящее и будущее.
Джулиан уехал из дома, оставив воспитанницу на попечении Присс и Нэн, и вернулся в скверном настроении. Оно не улучшилось, несмотря на чудесную погоду и общение пытавшихся развлечь его беседой. Сэм терялась в догадках, склоняясь к мысли, что его отлучка скорее всего имела отношение к поискам ее матери.
Однако маркиз пребывал в задумчивости и почти все время молчал. Саманта решила, что его молчание, связано с его неосуществленным желанием поцеловать ее, когда они оказались наедине в двусмысленном положении. Почему он не воспользовался моментом? Не потому ли, что девушка еще слишком молода? Саманта считала это глупым. Стоило ли отказывать себе в мимолетной радости? Однако мысль о том, что это могло стать причиной его дурного настроения, согревала ей сердце. С другой стороны, сидевший рядом с ней маркиз был холоден как статуя. С обычно приветливого лица не сходило выражение недовольства. Саманте казалось, что присутствие Клары и трех щенков в экипаже лишь усугубляло дурное расположение духа Джулиана.
Все сидели в каретах, элегантных колясках или на лошадях, и движение практически замерло. Фаэтоны и кабриолеты расположились так, чтобы пассажирам было удобно беседовать друг с другом. Всадники передвигались от коляски к коляске, выражая свое почтение самым юным и прекрасным дамам нового сезона. Сэм пользовалась несомненным успехом.
Пожелав доброго дня двум господам, девушка, к своей радости, увидела подъехавшего к их карете Ниниана.
– Святые небеса, вы взяли моего щенка! – воскликнул он с воодушевлением, заметив корги на сиденье рядом с Кларой. Песик тяжело и часто дышал, но держался как истый британец.
– О да, Джордж – так я решила его назвать – ведет себя лучше всех из троицы, – с улыбкой сообщила Сэм. – Как видите, я на всех надела поводки и взяла свою горничную Клару, чтобы было кому присматривать за щенками. Но Джорджа не приходится одергивать. Он послушный, сидит спокойно и не лает на лошадей.
– В отличие от этой американской шавки, – самодовольно произнес Ниниан, глядя на Мэдисона, натянувшего поводок и отчаянно тявкавшего на его лошадь. – Что ни говорите, а порода сказывается.
– Не всегда, – вступил в разговор Джулиан, глядя на Ниниана из-под полей шляпы. – Где ваши манеры, сэр?
– Простите, лорд Серлинг. – Ниниан покраснел. – Хотел поздороваться, но отвлекся.
Не успел Джулиан ответить, как к ним подъехал Жан-Люк.
– Бонжур, мисс Дарлингтон, лорд Серлинг. – Он почтительно приподнял шляпу и, удостоив маркиза лишь мимолетным взглядом, с обожанием повернулся к Сэм: – А как себя ведет моя французская собачка, мисс Дарлингтон? Конечно, лучше своего американского собрата. Ну а по сравнению с британцем?
– Как французы по сравнению с англичанами, – проговорил Ниниан с надменной усмешкой. – Мисс Дарлингтон только что сказала, что Джордж – названный так, вероятно, в честь нашего короля Георга – самый воспитанный из щенков.
– Мисс Дарлингтон, вы поразили меня в самое сердце. – Жан-Люк драматически поднес руку к груди, затем лукаво улыбнулся. – Значит, моему элегантному пуделю вы предпочитаете английского уродца?
– По правде говоря, у меня пока нет любимца, – рассмеялась Сэм. Она держала пуделя на коленях и чесала ему за ушами, в то время как щенок блаженно жмурился и сопел. – Должна заметить, что Луи – самый ленивый из всех. Он даже не шевелится, когда Мэдисон заливается неистовым лаем, но ему нравится, когда его ласкают и балуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75