Думаю, мне позволительно слегка захмелеть.
Захмелеть? Нет, ей хотелось напиться до одури, чтобы хоть на несколько часов забыть о случившемся, не думать о Крэге и избавиться от мучительного томления в крови.
– Конечно, милая, – согласился Хантингтон, стремительно встал с дивана и наполнил оба бокала, не забыв положить ей маслину. Подав дочери бокал, он открыл свой ониксовый портсигар, взял одну сигарету себе, а другую предложил ей.
– Нет, спасибо, папа, – сказала она и сухо добавила: – Разве ты не заметил? Я бросила курить.
Хантингтон удивленно приподнял брови. Блэр курила мало, но все ее предыдущие попытки бросить оканчивались ничем.
– Правда? Как же тебе это удалось?
Его дочь пожала плечами и слегка усмехнулась.
– Наверное, я просто собрала волю в кулак. – Она вдруг широко зевнула и виновато взглянула на отца. – Пожалуй, возьму это с собой наверх, – сказала она, кивнув на свой бокал, – подольше посижу в горячей ванне, а потом лягу спать. Трудно привыкнуть к смене часовых поясов.
Она вновь обняла отца и улыбнулась ему тепло и нежно.
– Спокойной ночи. – Блэр направилась к лестнице, ведущей на второй этаж – туда, где, по распоряжению отца, для нее всегда были готовы ванная комната и спальня.
– Блэр! – тихо окликнул Хантингтон, и она остановилась на полпути.
– Да, папа?
– Пожалуйста, не держи зла на Тейлора. Он действительно хороший человек.
Губы ее тронула слабая улыбка.
– Едва ли его волнует, держу я на него зло или нет. Мы с ним вряд ли когда-нибудь увидимся вновь. Но ты прав, папа, он хороший человек. Просто потрясающий. В следующий раз, если тебе опять понадобится кого-нибудь похитить, посылай только его. Ему бы надо дать прозвище Тейлор-варвар.
Хантингтон сдержал усмешку.
– Он вел себя как тиран? – спросил он, заранее зная ответ. – И все же прости его. Как я говорил, он не хотел участвовать в этом деле.
Конечно, не хотел, с горечью подумала Блэр. Бедняга Тейлор! Человек-боец, любящий риск и опасности, а его послали нянчиться с благочестивой богатенькой вдовой. Нет, с маленькой избалованной принцессой, выражаясь его же словами. Хотя, надо признать, она сама впорхнула в его объятия и тем самым неплохо его развлекла. Что ж, этот человек сполна выместил на ней свое негодование!
Он повел ее по пути наслаждения, и она безропотно пошла, не выказав ни малейшего сопротивления.
Но самое страшное, что даже сейчас, войди он в эту комнату с притворными словами любви на устах, она бы не помня себя бросилась ему на шею… Нет. Она не желает иметь никаких дел с этим лживым искателем приключений!
Надо лечь спать, чтобы перестать думать, не дать сердцу разорваться от гнева, страха, облегчения и потребности, которая сильнее всех остальных эмоций, – потребности любить.
Хантингтон внимательно смотрел на дочь, пытаясь понять, в чем дело. Он опустил глаза, пряча свое радостное открытие, поскольку увидел ответ в ее страдающем лице. Впервые после смерти мужа Блэр испытывала какие-то чувства к мужчине, иначе бы не стала так себя вести. До этого со всеми своими приятелями и спутниками на вечеринках она была вежлива, но отчужденна. Никто из них не трогал ее сердца.
– Блэр?
– Прости, папа, я задумалась. Что?
– Пожалуйста, не сердись.
– Я не сержусь, папа.
– Не сердись на Тейлора. Мне кажется, он впервые получил задание, которое оказалось ему не по зубам.
– Ну и что? – спросила Блэр, пытаясь скрыть раздражение. – Наверняка он скоро улетит еще куда-нибудь.
– Он не только летает на задания, но и проводит много времени в Вашингтоне.
– Зато я не собираюсь оставаться здесь надолго.
– Что это значит? – резко спросил Хантингтон, поморщившись. Он никак не мог привыкнуть к мысли о том, что его дочь уже взрослая.
– Папа, – твердо заявила она, встретив улыбкой знакомый властный тон. А какому отцу легко поверить, что его ребенок уже не маленький? – Я должна отработать еще три месяца в бригаде помощи голодающим и не хочу бросать начатое.
Хантингтон сдвинул брови.
– Блэр, мы еще не совсем уладили ситуацию. Пройдет несколько недель, прежде чем…
– Да погоди ты! – засмеялась Блэр. – Я же не собираюсь возвращаться туда завтра. – Глаза ее озорно блеснули. – Сначала я побуду с тобой – допустим, те же три месяца. Ну как, согласен?
Хантингтон невесело усмехнулся:
– Что ж, пожалуй, это справедливо.
Она изменилась, подумал он не без грусти. Где-то там, в джунглях, а может, в лодке, что-то произошло с его дочерью. Блэр всегда была самостоятельной, но теперь в ней появилась уверенность, надолго пропавшая после смерти Рэя Тейла.
– На этой неделе будет день рождения Джорджа Меррила, ты его знаешь. Твоему старику нужна спутница. Может, ублажишь беднягу и пойдешь со мной?
– Ублажить? – Блэр ласково улыбнулась. – Конечно, я пойду с тобой. На этой вечеринке у меня будет самый завидный кавалер.
Хантингтон смотрел на дочь с невинной улыбкой. Он опять манипулирует ее жизнью, ну и что? Ведь он ее отец, а годы не делают его моложе. Если не подстегнуть события, то можно и не дожить до появления внуков.
С возрастом он научился разбираться в людях и теперь не сомневался, что правильно читает между строк.
Блэр опять стала подниматься по лестнице, не заметив хитрой усмешки отца, но вдруг остановилась.
– Папа! А как же бригада? Мои друзья, наверное, ужасно волнуются. У тебя нет никаких каналов, по которым я могла бы с ними быстро связаться? Я…
– Они не волнуются, – перебил ее отец, – им известно почти столько же, сколько тебе.
– В самом деле? Ах, ну конечно. Брэд Ширер – тоже дипломат, верно? – Как же она сразу не догадалась! Бригада помощи голодающим могла бы считать себя невероятно везучей, если бы за год в ее ряды вступил хотя бы один такой «бычок», как называла Кейт Крэга и Брэда. А тут сразу двое за месяц! Воистину надо быть слепой, чтобы не понять, что дело нечисто.
– Нет, – ровным тоном сообщил Эндрю Хантингтон, – Брэд – не дипломат.
– Не дипломат?
– Нет. Брэд Ширер – военный разведчик.
– Ах, понятно! – насмешливо сказала Блэр. – Всего лишь военный разведчик.
Она допила третий бокал мартини и отправилась принимать горячую ванну.
Эндрю Хантингтон, сев перед окном, лениво закинул ноги на кофейный столик и радостно вздохнул. Он должен был рассердиться – ведь отцу положено сердиться, узнав о том, что его дочь скомпрометирована. Но он ничуть не сердился, а напротив, чувствовал, что расплывается в улыбке, как чеширский кот. Оказывается, из плохой ситуации иногда можно извлечь что-то хорошее. Жаль только, что это случается не часто…
Блэр была занята целыми днями – встречалась со старыми вашингтонскими друзьями, бродила по паркам и магазинам. Она так распределила свое время, чтобы как можно чаще бывать с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Захмелеть? Нет, ей хотелось напиться до одури, чтобы хоть на несколько часов забыть о случившемся, не думать о Крэге и избавиться от мучительного томления в крови.
– Конечно, милая, – согласился Хантингтон, стремительно встал с дивана и наполнил оба бокала, не забыв положить ей маслину. Подав дочери бокал, он открыл свой ониксовый портсигар, взял одну сигарету себе, а другую предложил ей.
– Нет, спасибо, папа, – сказала она и сухо добавила: – Разве ты не заметил? Я бросила курить.
Хантингтон удивленно приподнял брови. Блэр курила мало, но все ее предыдущие попытки бросить оканчивались ничем.
– Правда? Как же тебе это удалось?
Его дочь пожала плечами и слегка усмехнулась.
– Наверное, я просто собрала волю в кулак. – Она вдруг широко зевнула и виновато взглянула на отца. – Пожалуй, возьму это с собой наверх, – сказала она, кивнув на свой бокал, – подольше посижу в горячей ванне, а потом лягу спать. Трудно привыкнуть к смене часовых поясов.
Она вновь обняла отца и улыбнулась ему тепло и нежно.
– Спокойной ночи. – Блэр направилась к лестнице, ведущей на второй этаж – туда, где, по распоряжению отца, для нее всегда были готовы ванная комната и спальня.
– Блэр! – тихо окликнул Хантингтон, и она остановилась на полпути.
– Да, папа?
– Пожалуйста, не держи зла на Тейлора. Он действительно хороший человек.
Губы ее тронула слабая улыбка.
– Едва ли его волнует, держу я на него зло или нет. Мы с ним вряд ли когда-нибудь увидимся вновь. Но ты прав, папа, он хороший человек. Просто потрясающий. В следующий раз, если тебе опять понадобится кого-нибудь похитить, посылай только его. Ему бы надо дать прозвище Тейлор-варвар.
Хантингтон сдержал усмешку.
– Он вел себя как тиран? – спросил он, заранее зная ответ. – И все же прости его. Как я говорил, он не хотел участвовать в этом деле.
Конечно, не хотел, с горечью подумала Блэр. Бедняга Тейлор! Человек-боец, любящий риск и опасности, а его послали нянчиться с благочестивой богатенькой вдовой. Нет, с маленькой избалованной принцессой, выражаясь его же словами. Хотя, надо признать, она сама впорхнула в его объятия и тем самым неплохо его развлекла. Что ж, этот человек сполна выместил на ней свое негодование!
Он повел ее по пути наслаждения, и она безропотно пошла, не выказав ни малейшего сопротивления.
Но самое страшное, что даже сейчас, войди он в эту комнату с притворными словами любви на устах, она бы не помня себя бросилась ему на шею… Нет. Она не желает иметь никаких дел с этим лживым искателем приключений!
Надо лечь спать, чтобы перестать думать, не дать сердцу разорваться от гнева, страха, облегчения и потребности, которая сильнее всех остальных эмоций, – потребности любить.
Хантингтон внимательно смотрел на дочь, пытаясь понять, в чем дело. Он опустил глаза, пряча свое радостное открытие, поскольку увидел ответ в ее страдающем лице. Впервые после смерти мужа Блэр испытывала какие-то чувства к мужчине, иначе бы не стала так себя вести. До этого со всеми своими приятелями и спутниками на вечеринках она была вежлива, но отчужденна. Никто из них не трогал ее сердца.
– Блэр?
– Прости, папа, я задумалась. Что?
– Пожалуйста, не сердись.
– Я не сержусь, папа.
– Не сердись на Тейлора. Мне кажется, он впервые получил задание, которое оказалось ему не по зубам.
– Ну и что? – спросила Блэр, пытаясь скрыть раздражение. – Наверняка он скоро улетит еще куда-нибудь.
– Он не только летает на задания, но и проводит много времени в Вашингтоне.
– Зато я не собираюсь оставаться здесь надолго.
– Что это значит? – резко спросил Хантингтон, поморщившись. Он никак не мог привыкнуть к мысли о том, что его дочь уже взрослая.
– Папа, – твердо заявила она, встретив улыбкой знакомый властный тон. А какому отцу легко поверить, что его ребенок уже не маленький? – Я должна отработать еще три месяца в бригаде помощи голодающим и не хочу бросать начатое.
Хантингтон сдвинул брови.
– Блэр, мы еще не совсем уладили ситуацию. Пройдет несколько недель, прежде чем…
– Да погоди ты! – засмеялась Блэр. – Я же не собираюсь возвращаться туда завтра. – Глаза ее озорно блеснули. – Сначала я побуду с тобой – допустим, те же три месяца. Ну как, согласен?
Хантингтон невесело усмехнулся:
– Что ж, пожалуй, это справедливо.
Она изменилась, подумал он не без грусти. Где-то там, в джунглях, а может, в лодке, что-то произошло с его дочерью. Блэр всегда была самостоятельной, но теперь в ней появилась уверенность, надолго пропавшая после смерти Рэя Тейла.
– На этой неделе будет день рождения Джорджа Меррила, ты его знаешь. Твоему старику нужна спутница. Может, ублажишь беднягу и пойдешь со мной?
– Ублажить? – Блэр ласково улыбнулась. – Конечно, я пойду с тобой. На этой вечеринке у меня будет самый завидный кавалер.
Хантингтон смотрел на дочь с невинной улыбкой. Он опять манипулирует ее жизнью, ну и что? Ведь он ее отец, а годы не делают его моложе. Если не подстегнуть события, то можно и не дожить до появления внуков.
С возрастом он научился разбираться в людях и теперь не сомневался, что правильно читает между строк.
Блэр опять стала подниматься по лестнице, не заметив хитрой усмешки отца, но вдруг остановилась.
– Папа! А как же бригада? Мои друзья, наверное, ужасно волнуются. У тебя нет никаких каналов, по которым я могла бы с ними быстро связаться? Я…
– Они не волнуются, – перебил ее отец, – им известно почти столько же, сколько тебе.
– В самом деле? Ах, ну конечно. Брэд Ширер – тоже дипломат, верно? – Как же она сразу не догадалась! Бригада помощи голодающим могла бы считать себя невероятно везучей, если бы за год в ее ряды вступил хотя бы один такой «бычок», как называла Кейт Крэга и Брэда. А тут сразу двое за месяц! Воистину надо быть слепой, чтобы не понять, что дело нечисто.
– Нет, – ровным тоном сообщил Эндрю Хантингтон, – Брэд – не дипломат.
– Не дипломат?
– Нет. Брэд Ширер – военный разведчик.
– Ах, понятно! – насмешливо сказала Блэр. – Всего лишь военный разведчик.
Она допила третий бокал мартини и отправилась принимать горячую ванну.
Эндрю Хантингтон, сев перед окном, лениво закинул ноги на кофейный столик и радостно вздохнул. Он должен был рассердиться – ведь отцу положено сердиться, узнав о том, что его дочь скомпрометирована. Но он ничуть не сердился, а напротив, чувствовал, что расплывается в улыбке, как чеширский кот. Оказывается, из плохой ситуации иногда можно извлечь что-то хорошее. Жаль только, что это случается не часто…
Блэр была занята целыми днями – встречалась со старыми вашингтонскими друзьями, бродила по паркам и магазинам. Она так распределила свое время, чтобы как можно чаще бывать с отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72