ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Это было наследием парфянского времени, восточноиранской традицией, которая осталась неизменной, поскольку причины первой сасанидской реформы календаря были, как кажется, более практическими, нежели религиозными. В конце концов, эта реформа, как бы в насмешку, привела к значительному увеличению религиозных обрядов и причинила, в теологическом плане, большой ущерб вере. Значимость прежнего религиозного года с семью обязательными священными днями была уже преуменьшена в ахеменидское время тем, что установили дополнительные праздничные дни в честь каждого из бессмертных святых - Амэша-Спэнта, и календарь стал таким сложным, что его воспитательные цели оказались в тени. Количество празднеств-гахамбаров увеличилось с шести до тридцати шести, а седьмой праздник - Ноуруз - удвоился и отмечался после десятидневного празднества в честь фраваши. Все это постепенно затмило значение великих обязательных празднеств, и позднее важная связь между Ноурузом и гахамбарами в значительной степени утратилась.
Иконоборчество и священные огни
Не довольствуясь одними изменениями календаря, Сасаниды провели, видимо, в начале своего правления еще одну реформу, вызвавшую много споров, - запретили использование изображений при богослужениях. В эпоху Сасанидов из храмов убрали статуи и там, где это было возможно, вместо них установили священные огни. По-видимому, Сасаниды были убежденными иконоборцами еще до прихода к власти, потому что мусульманский историк Масуди в своих «Золотых лугах» утверждает: хотя в их храме в Истахре когда-то находились идолы, они были убраны в далеком прошлом, и вместо них там установили священный огонь. Несомненно, это был «Аташ-Бахрам», и посвящался он, по-видимому, самой Анахид, поскольку в сасанидской надписи III в. н.э. упоминается как «огонь госпожи Анахид». Сын и преемник Ардашира Шапур I (он был уже достаточно взрослым для того, чтобы сражаться рядом со своим отцом против Ардабана) назвал одну из своих дочерей, очевидно, в честь этого огня Адур-Анахид.
Можно предполагать, что огонь этот был учрежден по крайней мере еще при Ардашире. Таким образом, с почитанием изображений, введенным в зороастризм при ахеменидском Артахшатре, или Артаксерксе II, было покончено, наконец, благодаря мерам, принятым, как кажется, при сасанидском Артахшатре, то есть Ардашире I (имена этих двух царей имеют одно и то же происхождение). Может, на это и намекает Тансар, заявляя Гушнаспу: «На мой взгляд, этот последний Ардашир гораздо достойнее, чем Ардашир древности» (Тансар-наме 66). Данное утверждение имело тем большее пропагандистское значение, так как Аршакиды неправомерно претендовали на то, что будто бы они ведут свое происхождение от ахеменидского Артахшатры.
Сасаниды деятельно проводили кампанию иконоборчества. В Армении внук Ардашира - Хормизд-Ардашир, как рассказывали, даже разбил статуи усопших и установил священный огонь (видимо, вместо статуй) в храме Ормазда в Пакаране. Однако эта кампания была довольно длительной (дела, касающиеся устранения статуй, упоминаются еще в своде законов VI в. н.э. - «Мадигани-Хазар-Дадестан» - «Книге тысячи судебных решений», называемой также «Сасанидским судебником»), потому что она, так же как и календарная реформа, должна была причинять множество огорчений и возбуждать упорное сопротивление Сасаниды преследовали лишь употребление изваянии в качестве объектов культа, но сами продолжали изображать зороастрийские божества, включая Ормазда, в антропоморфном виде, согласно традициям, установившимся в эпоху Селевкидов.
Одним из замечательных образчиков наглядной пропаганды, проводившейся Ардаширом, можно считать грандиозный каменный рельеф на скале Накши-Рустам рядом с гробницами Ахеменидов, неподалеку от Истахра. На этом рельефе изображен царь-победитель верхом на коне перед лицом самого Ормазда, который тоже восседает на коне, в короне, напоминающей башенку, и держит в одной руке пучок прутьев - барсом, а другой передает царю венец верховной власти. Определить, кто царь и кто бог, можно по надписям, высеченным на боках коней на трех языках: среднеперсидском, парфянском и греческом (причем Ормазд в греческой версии, как это и должно быть, именуется Зевсом). И в то время как конь Ормазда попирает копытами существо, на голове которого вместо волос растут змеи (вероятно, Ахримана), конь Ардашира топчет распростертую фигуру, представляющую, несомненно, Ардабана V, поражение которого приравнивается, таким образом, к победе над силами зла.
На сасанидских (рельефах имеется много других изображений божеств, среди них - Михр (древнеиранский Митра) в расходящейся лучами короне, роскошно одетая Ардвисур-Анахид и Вахрам все еще в виде греческого Геракла: обнаженный, с львиной шкурой и дубинкой. Следовательно, Сасаниды не порвали с иконографией парфянского периода, а лишь положили конец использованию изваяний в культовых целях. Одним из результатов этих мероприятий стало то, что среднеперсидские слова башн и башнбад (соответствующие парфянским багин и багнапат ), означающие храмовое изваяние и жреца при нем, хотя они и засвидетельствованы в незороастрийских источниках, в пехлевийских сочинениях никогда не встречаются.
Одновременно с уничтожением изваяний проводились решительные мероприятия по установлению священных огней, что на первый взгляд противоречит обвинению Гушнаспом Ардашира, будто «он убрал огни из храмов огня, погасил и упразднил их, и никто до сих пор не посягал так против веры» (Тансар-наме 47). Тансар признает тяжкое обвинение, но объясняет, что это были огни правителей, зависимых от Аршакидов, не имевших на огни древних полномочий. Это, утверждает он, «явное новшество, установленное ими без санкций царей древности», а потому Ардашир и «снес храмы и конфисковал храмовое имущество». Время веротерпимого царствования Аршакидов миновало, и при Сасанидах лишь один царский огонь мог гореть в Иране. Уничтожение местных династийных огней должно было глубоко оскорбить гордость и благочестивые чувства многих зороастрийцев.
Сасаниды (которые во всем, в чем только возможно, подражали великим предшественникам Ахеменидам) придавали царским огням большое значение. Ардашир поместил изображение своего огня, поднятого на массивном пьедестале, на оборотной стороне монет, что стало впоследствии обычным для этой династии. Кроме того, предполагают, что Ардашир учредил много огней Атахши-Вахрам (то есть великих огней) в провинции Парс. Сам Ардашир оставил после себя только несколько кратких надписей, выполненных, как мы видели, так же как и надписи Дария Великого, на трех языках; его сын Шапур I приказал высечь большую надпись на тех же трех языках - среднеперсидском, парфянском и греческом с их тремя различными шрифтами - на гладких каменных стенах Ка'байи-3ардушт у Накши-Рустама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93