Они давным-давно исчезли из нашего мира, но в то время их неутомимые орды покинули мрачное ущелье и выступили против остальных народов. С ними пришли и зловещие силы из черного мира. Бесчисленные орды теснили эльфов со всех сторон, и временами казалось, что ужас падения Кормантора может повториться. Но Соора Теа была искусным воином, а кое-кто утверждал, что она повелевала даже Серебряными Тенями. Она повела народы в бой, и в том последнем сражении зловещие существа, а также их союзники-пришельцы потерпели сокрушительное поражение.
Никто не знает, что случилось с Соора Теа. В отличие от лесного народа, она была скитальцем, и ее домом был весь мир. Но перед тем как покинуть Тефир, лунная эльфийка пообещала, что во времена большой беды, когда на ее мече вспыхнут огни древнего Миф Драннора, она возвратится к нашему народу.
Пылающий взор Феррет обратился к Эрилин. Больше она не добавила ни слова, но полуэльфийка поняла причину, по которой Феррет терпела ее присутствие в Высокой Роще. Сильнее, чем все остальные эльфы, лесной народ благоговел перед Серебряными Тенями, Даже предположение, что Эрилин может командовать литари, пробудило в них силы, о которых раньше рассказывали только легенды. Арфистка видела это по их взглядам – яркий свет надежды изливался из глаз чисто эльфийским проявлением радости.
Барабаны и флейты снова подхватили припев, и все эльфы, кто еще держался на ногах, закружились в танце. Амарил протянул руку Эрилин и закружил ее в своих объятиях. Она же «отблагодарила» его за внимание, тотчас наступив на ногу.
– С мечом в руке я двигаюсь намного изящнее, – смущенно призналась она.
Амарил рассмеялся, запрокинув голову.
– Если бы ты танцевала хоть вполовину так же хорошо, как сражаешься, этого бы хватило, чтоб очаровать самого Селдарина.
Эрилин улыбнулась. Похоже, этот эльф был неиссякаемым источником комплиментов.
– Серебряный язык – большая редкость среди лесных эльфов. Я была уверена, что вы предпочитаете более простую речь.
– Тогда я буду говорить прямо. Я рад, что ты пришла.
Затейливый рисунок танца изменился, и Эрилин закружилась в хороводе. Эльфы вертелись и приседали, собирали протянутыми пальцами звездные лучи и сплетали из них, музыки и танца свое волшебство.
Как звездная пыль, о которой поется в колыбельной, так и мистический танец очень утомил эльфов. Раненые, которые не могли принимать участия в танце, давно погрузились в состояние медитации. Многие из них тихо улыбались, глядя невидящими глазами на картины приятных и исцеляющих воспоминаний. Большинство детей тоже были погружены в это блаженное состояние, и родители тихонько разнесли их по домам. Празднование закончилось не пьяным разгулом, как это часто бывает у людей, а тихим ликованием.
Для Эрилин эти короткие часы мира оказались бесценным подарком. Ей отвели для жилья небольшую хижину, и, только взбираясь по лесенке, Эрилин поняла, насколько сильно она устала. Она сняла с себя одежду и умылась настоем мяты. Перед тем как лечь, она надела свежие брюки и рубашку, более пригодные для сражения, чем для отдыха. Но даже здесь, в спокойствии Высокой Рощи, Арфистка не оставляла прежних привычек. Слишком часто приходилось ей вскакивать с постели и кидаться в бой.
Осталась одна деталь. Из дорожной сумки Эрилин достала изготовленную Тинкерсдамом маску и аккуратно прижала ее к лицу. Если кому-то и вздумается заглянуть в хижину, они увидят не спящую полуэльфийку, а лунного эльфа, погруженного в медитацию.
Несмотря на события последнего дня и рассказы Феррет, Эрилин прекрасно понимала, что произойдет, если эльфы раскроют ее обман.
Танцы давно закончились, и большая часть эльфов удалилась на отдых, но Амарил не разделял их спокойствия. Он испытывал странное возбуждение, вызванное первым за последние месяцы проблеском надежды. Военный вождь удачно скрывал от соплеменников свое отчаяние, но до сих пор не сознавал, насколько тяжелым было для него это бремя.
Как оказалось, Корригаш тоже не поддался спокойствию, навеянному звездным танцем. Темноволосый охотник в одиночестве сидел у костра и рассеянно наблюдал за последними огоньками, плясавшими на углях.
Корригаш был одним из тех, кто угодил в капкан, и его гордость, несомненно, пострадала не меньше, чем перебитая нога. Тамра утверждала, что со временем он сможет ходить, бегать и охотиться, как и прежде, но Амарил понимал, какими тягостными кажутся его другу даже несколько дней вынужденного безделья.
Амарил подошёл и остановился рядом с охотником. Корригаш угрюмо взглянул на него.
– Она чужая, – без предисловий заявил он. – Из этого не выйдет ничего хорошего.
Амарил нахмурился, понимая, что речь идет об Эрилин, но не разделяя беспокойства своего друга.
– Как ты можешь такое говорить? Она помогла выиграть битву.
– Это верно. Но я говорю не о битве.
– Вот как.
Амарил отвернулся и посмотрел на огонь. Его другу не нравилось, что между Эрилин и вождем возникло взаимное чувство симпатии. Хорошо, что больше ни у кого в клане не было таких острых глаз. Если его заподозрят в симпатии к чужеземке, он потеряет авторитет. Принять у себя лунного эльфа в качестве советника – это одно, но более личные отношения совершенно недопустимы.
Амарил, нагнувшись, похлопал друга по плечу. Он согласился с ним, но предпочел не отвечать.
По правде говоря, он и не знал, каким должен быть ответ. Да, лунная эльфийка была чужой. Но ведь и стрела не похожа на лук, однако в паре они составляют одно целое, и гораздо полезнее, чем поодиночке. Амарил ясно понимал свой долг перед эльфийским народом и не мог отвергнуть предложенную помощь.
Он выпрямился и пожелал своему другу спокойной ночи. Но спокойное умиротворение все еще не приходило, и вождь продолжал бродить по Высокой Роще, пока песня ночных насекомых не превратилась в едва слышное жужжание. Незадолго до рассвета неутомимые ноги привели его к подножию дерева, в кроне которого отдыхала Эрилин.
После недолгих колебаний он поднялся по лесенке в ее хижину. Надо было решить, как действовать дальше.
Амарил сразу же увидел, что Эрилин отдыхает, и вздохнул. Без особой необходимости ни один эльф не станет нарушать отдых своего соплеменника. Однако Амарил немного задержался, чтобы получше рассмотреть гостью Высокой Рощи.
Какой странной казалась ему лунная эльфийка с ее облачно-белой кожей и синими, как летнее небо, глазами! Возможно, этот голубой цвет свидетельствовал о том, что эльфы, живущие в городах, слишком оторвались от земли. Мазки зеленой и коричневой краски больше не появлялись на их лицах. Не зря говорили, что из всех эльфов лунные больше всего похожи на людей. Амарил видел по Эрилин, насколько правдиво это утверждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Никто не знает, что случилось с Соора Теа. В отличие от лесного народа, она была скитальцем, и ее домом был весь мир. Но перед тем как покинуть Тефир, лунная эльфийка пообещала, что во времена большой беды, когда на ее мече вспыхнут огни древнего Миф Драннора, она возвратится к нашему народу.
Пылающий взор Феррет обратился к Эрилин. Больше она не добавила ни слова, но полуэльфийка поняла причину, по которой Феррет терпела ее присутствие в Высокой Роще. Сильнее, чем все остальные эльфы, лесной народ благоговел перед Серебряными Тенями, Даже предположение, что Эрилин может командовать литари, пробудило в них силы, о которых раньше рассказывали только легенды. Арфистка видела это по их взглядам – яркий свет надежды изливался из глаз чисто эльфийским проявлением радости.
Барабаны и флейты снова подхватили припев, и все эльфы, кто еще держался на ногах, закружились в танце. Амарил протянул руку Эрилин и закружил ее в своих объятиях. Она же «отблагодарила» его за внимание, тотчас наступив на ногу.
– С мечом в руке я двигаюсь намного изящнее, – смущенно призналась она.
Амарил рассмеялся, запрокинув голову.
– Если бы ты танцевала хоть вполовину так же хорошо, как сражаешься, этого бы хватило, чтоб очаровать самого Селдарина.
Эрилин улыбнулась. Похоже, этот эльф был неиссякаемым источником комплиментов.
– Серебряный язык – большая редкость среди лесных эльфов. Я была уверена, что вы предпочитаете более простую речь.
– Тогда я буду говорить прямо. Я рад, что ты пришла.
Затейливый рисунок танца изменился, и Эрилин закружилась в хороводе. Эльфы вертелись и приседали, собирали протянутыми пальцами звездные лучи и сплетали из них, музыки и танца свое волшебство.
Как звездная пыль, о которой поется в колыбельной, так и мистический танец очень утомил эльфов. Раненые, которые не могли принимать участия в танце, давно погрузились в состояние медитации. Многие из них тихо улыбались, глядя невидящими глазами на картины приятных и исцеляющих воспоминаний. Большинство детей тоже были погружены в это блаженное состояние, и родители тихонько разнесли их по домам. Празднование закончилось не пьяным разгулом, как это часто бывает у людей, а тихим ликованием.
Для Эрилин эти короткие часы мира оказались бесценным подарком. Ей отвели для жилья небольшую хижину, и, только взбираясь по лесенке, Эрилин поняла, насколько сильно она устала. Она сняла с себя одежду и умылась настоем мяты. Перед тем как лечь, она надела свежие брюки и рубашку, более пригодные для сражения, чем для отдыха. Но даже здесь, в спокойствии Высокой Рощи, Арфистка не оставляла прежних привычек. Слишком часто приходилось ей вскакивать с постели и кидаться в бой.
Осталась одна деталь. Из дорожной сумки Эрилин достала изготовленную Тинкерсдамом маску и аккуратно прижала ее к лицу. Если кому-то и вздумается заглянуть в хижину, они увидят не спящую полуэльфийку, а лунного эльфа, погруженного в медитацию.
Несмотря на события последнего дня и рассказы Феррет, Эрилин прекрасно понимала, что произойдет, если эльфы раскроют ее обман.
Танцы давно закончились, и большая часть эльфов удалилась на отдых, но Амарил не разделял их спокойствия. Он испытывал странное возбуждение, вызванное первым за последние месяцы проблеском надежды. Военный вождь удачно скрывал от соплеменников свое отчаяние, но до сих пор не сознавал, насколько тяжелым было для него это бремя.
Как оказалось, Корригаш тоже не поддался спокойствию, навеянному звездным танцем. Темноволосый охотник в одиночестве сидел у костра и рассеянно наблюдал за последними огоньками, плясавшими на углях.
Корригаш был одним из тех, кто угодил в капкан, и его гордость, несомненно, пострадала не меньше, чем перебитая нога. Тамра утверждала, что со временем он сможет ходить, бегать и охотиться, как и прежде, но Амарил понимал, какими тягостными кажутся его другу даже несколько дней вынужденного безделья.
Амарил подошёл и остановился рядом с охотником. Корригаш угрюмо взглянул на него.
– Она чужая, – без предисловий заявил он. – Из этого не выйдет ничего хорошего.
Амарил нахмурился, понимая, что речь идет об Эрилин, но не разделяя беспокойства своего друга.
– Как ты можешь такое говорить? Она помогла выиграть битву.
– Это верно. Но я говорю не о битве.
– Вот как.
Амарил отвернулся и посмотрел на огонь. Его другу не нравилось, что между Эрилин и вождем возникло взаимное чувство симпатии. Хорошо, что больше ни у кого в клане не было таких острых глаз. Если его заподозрят в симпатии к чужеземке, он потеряет авторитет. Принять у себя лунного эльфа в качестве советника – это одно, но более личные отношения совершенно недопустимы.
Амарил, нагнувшись, похлопал друга по плечу. Он согласился с ним, но предпочел не отвечать.
По правде говоря, он и не знал, каким должен быть ответ. Да, лунная эльфийка была чужой. Но ведь и стрела не похожа на лук, однако в паре они составляют одно целое, и гораздо полезнее, чем поодиночке. Амарил ясно понимал свой долг перед эльфийским народом и не мог отвергнуть предложенную помощь.
Он выпрямился и пожелал своему другу спокойной ночи. Но спокойное умиротворение все еще не приходило, и вождь продолжал бродить по Высокой Роще, пока песня ночных насекомых не превратилась в едва слышное жужжание. Незадолго до рассвета неутомимые ноги привели его к подножию дерева, в кроне которого отдыхала Эрилин.
После недолгих колебаний он поднялся по лесенке в ее хижину. Надо было решить, как действовать дальше.
Амарил сразу же увидел, что Эрилин отдыхает, и вздохнул. Без особой необходимости ни один эльф не станет нарушать отдых своего соплеменника. Однако Амарил немного задержался, чтобы получше рассмотреть гостью Высокой Рощи.
Какой странной казалась ему лунная эльфийка с ее облачно-белой кожей и синими, как летнее небо, глазами! Возможно, этот голубой цвет свидетельствовал о том, что эльфы, живущие в городах, слишком оторвались от земли. Мазки зеленой и коричневой краски больше не появлялись на их лицах. Не зря говорили, что из всех эльфов лунные больше всего похожи на людей. Амарил видел по Эрилин, насколько правдиво это утверждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96