По совести говоря, мы с Бобби - ребята неприхотливые. Уплаченная вовремя
рента, чистая рубашка на теле - большего мы от жизни не требовали. А что
до высоких материй, то нам до них дела не было.
Лично для Бобби единственной в жизни картой, к которой он относился
всерьез, - была очередная любовь. Впрочем, на эту тему мы с ним не
разговаривали никогда. И тем летом, когда наши дела, похоже, пошли на
спад, он все чаще и чаще стал засиживаться в "Джентльмене-Неудачнике". Он
мог часами сидеть за столиком неподалеку от раскрытых дверей и следить за
проходящими толпами. И так из вечера в вечер, когда вокруг неоновых ламп
кружатся безумные мотыльки, а воздух пропитан запахами духов и жратвы из
уличных забегаловок. Его скрытые за очками глаза вглядывались в лица
прохожих, и, когда появилась Рикки, он уже нисколько не сомневался, что
она и была той единственной верной картой, которую он так ждал.

В тот раз я решил смотаться в Нью-Йорк, чтобы проверить рынок, и
заодно присмотреть чего-нибудь "горяченького" из программного обеспечения.
В лавке Финна, в окне, над пейзажем из дохлых мух, укутанных в шубки
из пыли, светилась попорченная реклама "Метро Голографикс". Внутри было по
пояс всякого хлама. Кучи его волнами взбирались на стены, и сами стены
были едва видны за сваленной в беспорядке рухлядью и низко провисшими
полками, заставленными старыми изорванными журналами и пожелтевшими от
времени годовыми комплектами "Нэшнл Джиогрэфик".
- Тебе нужна пушка, - с ходу заявил Финн. Более всего он напоминал
человека, на котором отрабатывали программу по искусственному замещению
генов, чтобы вывести породу людей, приспособленных для рытья нор
высокоскоростным способом. - Тебе повезло. Я как раз получил новенький
"Смит и Вессон". Тактический образец, калибр - четыре и восемь. Под дулом
у него закреплен ксеноновый излучатель, батарейки в прикладе, позволяет
ночью, когда ни черта не видно, за пятьдесят шагов от тебя создать круг
двенадцати дюймов, в котором светло, как днем. Источник света так узок,
что его почти невозможно засечь. Это вроде, как колдуну ввязаться в ночную
драку.
Я позволил своей руке с лязгом опуститься на стол и принялся
выстукивать дробь. Скрытые сервомоторы загудели, как рой москитов. Я знал,
что Финн терпеть не может этой моей музыки.
- Ты соберешься ее когда-нибудь починить? - Обгрызенной шариковой
ручкой он потыркал в мою дюралевую клешню. - Может, придумаешь себе
чего-нибудь потише?
- Мне не нужно никаких пушек, Финн, - я продолжал испытывать его
слух, как будто не расслышал вопроса.
- Ладно, - вздохнул он, - как хочешь.
Я перестал барабанить.
- Имеется одна вещь для тебя. Но что это - хоть убей, не знаю. - Он
сделал несчастный вид. - Я получил ее на прошлой неделе от малышей из
Джерси, которые орудуют при мостах и тоннелях.
- Значит, взял неизвестно что? Как это тебя угораздило? А, Финн?
- А я жопой чувствую.
Он передал мне прозрачный почтовый пакет с чем-то похожим на кассету
для магнитофона, насколько можно было увидеть сквозь рифленую пузырчатую
оболочку.
- Еще был паспорт, - сказал Финн, - и кредитные карточки с часами.
Ну, и это.
- Я так понимаю, что ты приобрел содержимое чьих-то карманов.
Он кивнул.
- Паспорт был бельгийский. Подделка, я его сжег. А с часами полный
порядок. Фирма Порше, часики - первый сорт.
Ясно - это была какая-то разновидность военной программы вторжения.
Вынутая из пакета, она походила на магазин к винтовке ближнего боя с
покрытием из непрозрачного пластика. По углам и краям металл вытерся и
светился - похоже, за последнее время кому-то частенько приходилось ей
пользоваться.
- Я сделаю тебе на ней скидку, Джек. Как постоянному покупателю.
Я улыбнулся. Получить скидку у Финна - все равно, что упросить
Господа Бога отменить закон всемирного тяготения на то время, пока тебе
нужно переть тяжеленный ручной багаж на десяток секций через залы
аэропорта.
- Похоже на что-то русское, - заметил я равнодушно. - Скорее всего,
аварийное управление канализацией для какого-нибудь Ленинградского
пригорода. Как раз для меня.
- Сдается мне, - сказал Финн, - ты такой же умный, как мои старые
башмаки, и мозгов у тебя не больше, чем у тех сосунков из Джерси. А ты
думал, я продаю тебе ключи от Кремля? Сам с ней разбирайся. Мое дело -
продать.
И я купил.

Словно души, оторванные от тел, мы сворачиваем в ледяной замок Хром.
Мы летим, не сбавляя скорости. Ощущение такое, будто мчишься на волне
программы вторжения и, зависая над водоворотами перестраивающихся
глитч-систем, пытаешься удерживаться на гребне. Кто мы сейчас? Разумные
пятна масла, скользящие в беспросветности льда.
Где-то в тесноте чердака, под потолком из стекла и стали,
далеко-далеко от нас остались наши тела. И времени, чтобы успеть
проскочить, остается меньше и меньше.
Мы сломали ее ворота. Блеф с повестками из суда и маскировка под
налоговую инспекцию сделали свое дело. Но Хром есть Хром. И наиболее
прочный лед, который входит в ее средства защиты, именно для того и
служит, чтобы расплевываться со всякими казенными штучками, вроде
повесток, предписаний и ордеров. Когда мы сломали первый пояс защиты, вся
база ее данных исчезла под основными слоями льда. Стены льда, разрастаясь
перед глазами, превращались в многомильные коридоры, в лабиринты, полные
тени. Пять ее контрольных систем выдали сигналы "Мэйдэй" нескольким
адвокатским конторам. Поздно. Вирус, проникнув внутрь, уже принялся
перестраивать структуры ледовой защиты. Глитч-системы глушат сигналы
тревоги, а тем временем множащиеся субпрограммы выискивают любую щель,
которую не успел затянуть лед.
Русская программа извлекает из незащищенных данных номер телефона в
Токио, вычислив его по частоте разговоров, средней их продолжительности, и
скорости, с которой Хром отвечала на эти вызовы.
- О'кэй, - говорит Бобби. - Теперь мы прокатимся на звоночке от этого
ее дружка из Японии. Кажется, то, что нам нужно.
Вперед! Погоняй, ковбой!

Бобби читал свое будущее по женщинам. Они были, как знаки судьбы,
предсказывающие перемену погоды. Он мог ночами просиживать в
"Джентльмене-Неудачнике", ожидая, когда кончится невезение, и судьба, как
карту в игре, подарит ему новую встречу.
Как-то вечером я допоздна заработался на своем чердаке, "распутывая"
один чип. Рука моя была снята, и манипулятор небольшого размера был
вставлен прямо в сустав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9