Именитый хозяин Каменного Пояса закладывал тогда железоделательный завод, положивший начало городу Нижнему Тагилу.
По соседству с избой Пологовых стоял крепкий дом с кирпичным цокольным этажом, с резными наличниками. За высоким его забором всегда гремел цепью свирепый пес.
До революции в этих хоромах жил церковный староста. На другой стороне улицы, напротив Пологовых, возвышался такой же добротный, как у старосты, особняк, принадлежавший до Октября заводскому исправнику.
Сейчас в этих домах расквартировались эвакуированные ленинградцы. Семейство Пологовых быстро с ними сдружилось. Вместе стояли в очередях за продуктами, часто забегали друг к другу узнать вести с фронта, поделиться новостями.
В начале сентября, утром запыхавшаяся соседка забежала к Валентине, выпалила с порога:
– Вы слышали по радио? Это ваш муж?..
У той перехватило дыхание:
– Не знаю. А что случилось? Да говорите же! – Валентина прижала руки к сердцу и, побледневшая, опустилась на стул.
– Миленькая, поздравляю, он – Герой Советского Союза, – протараторила соседка.
– Фу, как вы меня перепугали… Слава богу, жив!
Со двора вошла мать Павла. Услышав, что по радио передавали о сыне, она дрожащими руками схватила репродуктор, потрясла его и, отвернув от щеки платок, прижала к уху. Но радио молчало – был перерыв. Взглянув на взволнованное лицо невестки, Евдокия Никаноровна перекрестилась:
– Господи боже мой! Ну, говори, что там еще натворил наш Павел?
Узнав, что сын стал Героем, засуетилась, заплакала от счастья. Через полчаса прибежала сестра Павла, Мария Андреевна. Она работала секретарем Тагилстроевского райкома партии и уже все знала, наслушалась поздравлений от сослуживцев и знакомых.
Пологовы с соседями сидели у репродукторов, ожидая очередной передачи последних известий. Наконец диктор объявил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении офицеров Военно-Воздушных Сил Красной Армии, в числе которых назвал и майора Пологова Павла Андреевича.
Москва. Кремль
Пологова вызвали к телефону и предупредили, что с ним будет разговаривать командир корпуса.
– Пока затишье, собирайся быстрее, – услышал Павел добродушный голос генерала. – Разрешаю тебе вылет в Москву. Командование временно передай капитану Богатыреву.
Накануне, когда встал вопрос о поездке Пологова в Москву за наградой, он подал рапорт с просьбой дать несколько дней для встречи с семьей. Но сейчас командир корпуса ни словом об этом не обмолвился.
– А как моя просьба, товарищ гвардии генерал? – не вытерпел Павел.
– Удовлетворена. Даю дополнительно трое суток. Заезжай за документами.
На сборы и прощание с однополчанами ушел час.
В полдень на московском аэродроме «Быково» с группой летчиков-офицеров Пологов вышел из транспортного самолета. Перед встречей со столицей он немного волновался. В его памяти сохранилась зимняя Москва сорокового года, когда он отправлялся на финский фронт. Как-то она выглядит теперь?
Павлом овладело радостное чувство ожидания чего-то неизведанного. Он вышел из метро на остановке «Охотный ряд» и осмотрелся. Сквозь серые тучи пробивались редкие лучи солнца. «Центр цел и невредим, – с удовлетворением отметил он, – такой же, каким был тогда, в сороковом». Пронзительный звон трамваев, сирены автомобилей и скрип тормозов, людское многоголосье – все это создавало неповторимый ритм огромного города. «И нет следов войны. Сберегли!» – с радостью подумал Павел. Бесконечный поток прохожих тянулся от угла здания Совета Министров вверх по улице Горького. Смешавшись с толпой, Пологов свернул к площади Свердлова и заторопился в наградной отдел управления кадров ВВС. Он обратил внимание на большое количество военных, попадающихся навстречу. Вот стрелка-указатель – «Бомбоубежище», вот разрисованные для маскировки колонны и стены Большого театра.
…Награды вручал Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин. Церемония проходила необычайно просто и в то же время торжественно. Когда в помещение донесся мелодичный звон кремлевских курантов, в зале раздались дружные аплодисменты: все встали, приветствуя Калинина. Он появился из боковой двери и в сопровождении Секретаря Президиума А. Ф. Горкина направился к центру длинного стола, покрытого бордовой скатертью.
Павел отметил про себя, что в жизни лицо Михаила Ивановича с седой клинообразной бородкой еще добрее и улыбчивее, чем на портретах. Всесоюзный староста приветливо поздоровался с присутствующими и сердечно поздравил с наступающей 26-й годовщиной Великого Октября, с освобождением Донбасса и Харькова.
Пологов глядел на все происходящее глазами человека, открывшего для себя что-то необыкновенное. Какое-то неведомое чувство нахлынуло вдруг на него: «Вот я – рядовой слесарь, сын простого рабочего, удостоен самой высокой награды. Чем оправдать это? Еще беспощадней бить фашистов, еще быстрее гнать их с нашей земли… Эх, живы были б отец и братья…»
– Майора Пологова Павла Андреевича! – пронеслось над притихшими рядами.
Павел не запомнил, о чем думал, когда шел к столу. Он не заметил, как оказался рядом с Михаилом Ивановичем, но память навсегда сберегла душевную улыбку Калинина и его теплые слова:
– Желаю вам, Павел Андреевич, всегда быть в добром здоровье и крепче громить врага.
Среди родных и друзей
Как и в первый свой приезд, Пологов явился домой нежданно-негаданно.
Лицо матери, иссеченное глубокими морщинами, показалось ему таким постаревшим, что Павел едва подавил подступившие к горлу слезы.
– Пашенька?! Откуда ж ты? – не поверила глазам Евдокия Никаноровна.
– Оттуда, мама, с небес, – рассмеялся сын, показывая пальцем на потолок.
– Слава богу, целехонек, – мать кончиком платка смахнула набежавшие слезы.
Из-за ее спины нетерпеливо выглядывала Валя, удивленная и счастливая. Она обеими руками обхватила Павла за шею и, боясь выпустить, смотрела, смотрела… Потом уронила голову на грудь мужа, и ее плечи часто-часто затряслись.
– Зачем ты, Валюша? – утешал растроганный Павел. – Все ведь пока хорошо…
Успокоившись, Валя коротко поведала мужу о своем житье-бытье. Торопясь, рассказала о сыне.
Он уже совсем большой. И такой забавный. С ним не соскучишься.
Сына привели из садика раньше обычного, и счастливый отец весь вечер таскал его на руках. А Володьке того и надо было: он глаз не сводил с Золотой Звезды.
Весть о приезде Пологова разнеслась моментально, и в дом по улице Газетной, 15 повалили родственники и знакомые.
На этот раз Пологов чувствовал себя в родном городе увереннее и спокойнее, чем в сорок первом. Теперь он не ловил на себе, как тогда, молчаливых, укоризненных взглядов; ему не задавали суровых вопросов вроде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
По соседству с избой Пологовых стоял крепкий дом с кирпичным цокольным этажом, с резными наличниками. За высоким его забором всегда гремел цепью свирепый пес.
До революции в этих хоромах жил церковный староста. На другой стороне улицы, напротив Пологовых, возвышался такой же добротный, как у старосты, особняк, принадлежавший до Октября заводскому исправнику.
Сейчас в этих домах расквартировались эвакуированные ленинградцы. Семейство Пологовых быстро с ними сдружилось. Вместе стояли в очередях за продуктами, часто забегали друг к другу узнать вести с фронта, поделиться новостями.
В начале сентября, утром запыхавшаяся соседка забежала к Валентине, выпалила с порога:
– Вы слышали по радио? Это ваш муж?..
У той перехватило дыхание:
– Не знаю. А что случилось? Да говорите же! – Валентина прижала руки к сердцу и, побледневшая, опустилась на стул.
– Миленькая, поздравляю, он – Герой Советского Союза, – протараторила соседка.
– Фу, как вы меня перепугали… Слава богу, жив!
Со двора вошла мать Павла. Услышав, что по радио передавали о сыне, она дрожащими руками схватила репродуктор, потрясла его и, отвернув от щеки платок, прижала к уху. Но радио молчало – был перерыв. Взглянув на взволнованное лицо невестки, Евдокия Никаноровна перекрестилась:
– Господи боже мой! Ну, говори, что там еще натворил наш Павел?
Узнав, что сын стал Героем, засуетилась, заплакала от счастья. Через полчаса прибежала сестра Павла, Мария Андреевна. Она работала секретарем Тагилстроевского райкома партии и уже все знала, наслушалась поздравлений от сослуживцев и знакомых.
Пологовы с соседями сидели у репродукторов, ожидая очередной передачи последних известий. Наконец диктор объявил Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении офицеров Военно-Воздушных Сил Красной Армии, в числе которых назвал и майора Пологова Павла Андреевича.
Москва. Кремль
Пологова вызвали к телефону и предупредили, что с ним будет разговаривать командир корпуса.
– Пока затишье, собирайся быстрее, – услышал Павел добродушный голос генерала. – Разрешаю тебе вылет в Москву. Командование временно передай капитану Богатыреву.
Накануне, когда встал вопрос о поездке Пологова в Москву за наградой, он подал рапорт с просьбой дать несколько дней для встречи с семьей. Но сейчас командир корпуса ни словом об этом не обмолвился.
– А как моя просьба, товарищ гвардии генерал? – не вытерпел Павел.
– Удовлетворена. Даю дополнительно трое суток. Заезжай за документами.
На сборы и прощание с однополчанами ушел час.
В полдень на московском аэродроме «Быково» с группой летчиков-офицеров Пологов вышел из транспортного самолета. Перед встречей со столицей он немного волновался. В его памяти сохранилась зимняя Москва сорокового года, когда он отправлялся на финский фронт. Как-то она выглядит теперь?
Павлом овладело радостное чувство ожидания чего-то неизведанного. Он вышел из метро на остановке «Охотный ряд» и осмотрелся. Сквозь серые тучи пробивались редкие лучи солнца. «Центр цел и невредим, – с удовлетворением отметил он, – такой же, каким был тогда, в сороковом». Пронзительный звон трамваев, сирены автомобилей и скрип тормозов, людское многоголосье – все это создавало неповторимый ритм огромного города. «И нет следов войны. Сберегли!» – с радостью подумал Павел. Бесконечный поток прохожих тянулся от угла здания Совета Министров вверх по улице Горького. Смешавшись с толпой, Пологов свернул к площади Свердлова и заторопился в наградной отдел управления кадров ВВС. Он обратил внимание на большое количество военных, попадающихся навстречу. Вот стрелка-указатель – «Бомбоубежище», вот разрисованные для маскировки колонны и стены Большого театра.
…Награды вручал Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин. Церемония проходила необычайно просто и в то же время торжественно. Когда в помещение донесся мелодичный звон кремлевских курантов, в зале раздались дружные аплодисменты: все встали, приветствуя Калинина. Он появился из боковой двери и в сопровождении Секретаря Президиума А. Ф. Горкина направился к центру длинного стола, покрытого бордовой скатертью.
Павел отметил про себя, что в жизни лицо Михаила Ивановича с седой клинообразной бородкой еще добрее и улыбчивее, чем на портретах. Всесоюзный староста приветливо поздоровался с присутствующими и сердечно поздравил с наступающей 26-й годовщиной Великого Октября, с освобождением Донбасса и Харькова.
Пологов глядел на все происходящее глазами человека, открывшего для себя что-то необыкновенное. Какое-то неведомое чувство нахлынуло вдруг на него: «Вот я – рядовой слесарь, сын простого рабочего, удостоен самой высокой награды. Чем оправдать это? Еще беспощадней бить фашистов, еще быстрее гнать их с нашей земли… Эх, живы были б отец и братья…»
– Майора Пологова Павла Андреевича! – пронеслось над притихшими рядами.
Павел не запомнил, о чем думал, когда шел к столу. Он не заметил, как оказался рядом с Михаилом Ивановичем, но память навсегда сберегла душевную улыбку Калинина и его теплые слова:
– Желаю вам, Павел Андреевич, всегда быть в добром здоровье и крепче громить врага.
Среди родных и друзей
Как и в первый свой приезд, Пологов явился домой нежданно-негаданно.
Лицо матери, иссеченное глубокими морщинами, показалось ему таким постаревшим, что Павел едва подавил подступившие к горлу слезы.
– Пашенька?! Откуда ж ты? – не поверила глазам Евдокия Никаноровна.
– Оттуда, мама, с небес, – рассмеялся сын, показывая пальцем на потолок.
– Слава богу, целехонек, – мать кончиком платка смахнула набежавшие слезы.
Из-за ее спины нетерпеливо выглядывала Валя, удивленная и счастливая. Она обеими руками обхватила Павла за шею и, боясь выпустить, смотрела, смотрела… Потом уронила голову на грудь мужа, и ее плечи часто-часто затряслись.
– Зачем ты, Валюша? – утешал растроганный Павел. – Все ведь пока хорошо…
Успокоившись, Валя коротко поведала мужу о своем житье-бытье. Торопясь, рассказала о сыне.
Он уже совсем большой. И такой забавный. С ним не соскучишься.
Сына привели из садика раньше обычного, и счастливый отец весь вечер таскал его на руках. А Володьке того и надо было: он глаз не сводил с Золотой Звезды.
Весть о приезде Пологова разнеслась моментально, и в дом по улице Газетной, 15 повалили родственники и знакомые.
На этот раз Пологов чувствовал себя в родном городе увереннее и спокойнее, чем в сорок первом. Теперь он не ловил на себе, как тогда, молчаливых, укоризненных взглядов; ему не задавали суровых вопросов вроде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50