ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Солдат возле меня бросал гранаты вдогонку удирающим. Тарелкообразная каска волчком взвилась в воздух.
Бой был решен за минуту. Англичане выскочили из окопов и по открытому пространству ринулись к своим батальонам. С гребня насыпи неистово сыпался преследовавший их бешеный огонь. Бегущие падали навзничь, и за несколько секунд земля покрылась трупами. Уйти удалось немногим.
Испытывая непреодолимую потребность стрелять, я выхватил винтовку у одного унтер-офицера, глазевшего на этот спектакль с разинутым ртом. Моей первой жертвой был англичанин, выдернутый мною с расстояния ста пятидесяти метров из середины между двумя немцами. Он сложился, как перочинный ножик, и остался лежать. Оба немца на миг остановились, недоумевая, откуда пришла помощь, и тут же продолжили свой путь.
Проделав всю работу, двинулись дальше. Успех раскалил агрессивность и бесшабашность каждого до белого каления. О командовании едиными соединениями не было и речи. Несмотря на это, каждый знал только один пароль: «Вперед!» И каждый устремлялся вперед.
Своей мишенью я выбрал небольшую возвышенность, на которой виднелись руины какого-то домика, могильный крест и разбитый аэроплан. Мое упрямое стремление вперед привело меня к огненной стене своего же собственного огневого вала. Я должен был броситься в воронку, чтобы укрыться и переждать дальнейшее шествие огня. Рядом с собой я обнаружил молодого офицера другого полка, который, подобно мне, в одиночку радовался успехам первой атаки. Общее воодушевление за несколько мгновений так сблизило нас, будто мы были знакомы уже много лет. Следующий прыжок разделил нас навеки.
Даже эти жуткие мгновения не обходились без смешного. Солдат по соседству со мной, приставив винтовку к щеке, собрался, как на охоте, подстрелить несчастного зайца, которому вздумалось перебежать через наши линии. Это было так нелепо, что я не мог удержаться от смеха. Нет ничего страшнее, как если какой-нибудь лихач решит еще и позабавиться.
Рядом с развалинами дома находился небольшой окоп, дно которого с той стороны было прочесано пулеметами. Разбежавшись, я прыгнул в него: он оказался незанятым. Тут же появились лейтенанты Киус и фон Ведельштедт. Последний связной Ведельштедта, раненный в глаз, не успел допрыгнуть и рухнул мертвым. Увидев, как подкосило этого последнего из его роты, Ведельштедт уткнулся в стенку окопа и заплакал. Он и сам не дожил до конца дня.
В лощине находилась сильно укрепленная позиция, а перед ней на обоих утолщенных краях лощины – две пулеметные огневые точки. Огненный вал уже прокатился по этой позиции; противник, казалось, отдохнул и палил куда попало. Мы были удалены от него полосой в пятьсот метров, над ней, как рои пчел, жужжали снопами взлетавшие снаряды.
Передохнув, небольшой горсткой мы бросились из своего окопа на врага. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Через несколько прыжков мы с моим спутником оказались один на один против левой пулеметной точки. Из-за небольшого земляного вала я отчетливо видел голову в плоской каске и рядом с ней – вьющийся кверху тонкий столбик дыма. Я приблизился короткими прыжками, не теряя времени на прицеливание, и побежал зигзагом, чтобы отвести от себя дуло винтовок. Каждый раз когда я ложился, солдат перебрасывал мне обойму патронов, и мне удалось сделать несколько метких выстрелов. «Патроны! Патроны!» Оглянувшись, я увидел солдата, лежавшего на боку и корчившегося в судорогах.
Слева, где сопротивление не было еще таким сильным, появились несколько человек, которые могли достать обороняющихся ручными гранатами. Последний прыжок – и я, споткнувшись о железную проволоку, полетел в окоп. Англичане, обстреливаемые со всех сторон, побросав оружие, устремились к правому окопу. Пулемет стоял, наполовину спрятанный под огромной грудой латунных гильз. Он был раскаленным и еще дымился. Перед ним лежала фигура атлетического телосложения, которой выстрелом в голову, бывшим на моей совести, выбило глаз. Огромный детина с большим белым глазным яблоком под обуглившимся черепом имел устрашающий вид. Так как мне нестерпимо хотелось пить, то я здесь долго не задержался, а отправился на поиски воды. Одна штольня привлекла меня. Я заглянул внутрь и увидел внизу человека, который раскладывал на коленях патронные ленты, приводя их в порядок. По всей видимости, он еще не подозревал, как изменилась обстановка. Я спокойно прицелился в него, но выстрелил не сразу, как подсказывала осторожность, а сначала выкрикнул: “Come here, hands up!” Он вскочил, обалдело посмотрел на меня и исчез в темноте штольни. Вслед ему я кинул гранату. Вероятно, у штольни был еще один выход, так как за поперечиной появился неизвестный и лаконично объявил: «Со стрелявшими покончено».
Наконец я обнаружил жестяной ящик с прохладной водой. Я большими глотками вливал в себя маслянистую жидкость, наполнил английскую фляжку и уступил место другим, неожиданно заполонившим окоп.
В качестве курьеза упомяну, что когда я очутился в этом пулеметном гнезде, моя первая мысль была о простуде, которой я тогда страдал. Воспаленные миндалины уже с давних пор мучили меня; я тут же схватился за горло и к своему удовольствию обнаружил, что первоклассная парная баня, оставшаяся у меня позади, их излечила.
Тем временем пулеметное гнездо и команда ущелья, лежащего в шестидесяти метрах впереди нас, продолжали жестоко сопротивляться. Парни защищались с истинным блеском. Мы попробовали направить на них английский пулемет, но безуспешно; более того, в то время когда мы пытались сделать это, рядом с моей головой просвистел снаряд, задел стоящего рядом со мной егерь-лейтенанта и опасно ранил в бедро одного солдата. Наряд ручного пулемета, оказавшись удачливей, привел свое орудие на край нашего небольшого окопного полумесяца и вогнал во фланг англичанам целую серию снарядов.
Этим мгновенным замешательством воспользовались нападающие справа и, возглавляемые нашей, пока целой, девятой ротой под командованием лейтенанта Гипкенса, устремились на ущелье. Изо всех воронок поднялись размахивающие винтовками фигуры и с дикими воплями «ура!» атаковали вражескую позицию, из которой с поднятыми руками вышли сотни обороняющихся.
Пощады никому не давали. Англичане с высоко поднятыми руками помчались сквозь первую штурмовую волну назад, где ярость боя еще не достигла точки кипения. Ординарец Гипкенса своим тридцатидвухзарядным пистолетом уложил по крайней мере дюжину. Я смотрел на эту бойню, разыгравшуюся на краю нашего маленького земляного укрепления, с пристальным вниманием, как из театральной ложи.
Здесь я понял, что защитник, с расстояния пяти шагов вгоняющий пули в живот захватчику, на пощаду рассчитывать не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83