Сюда мы все приехали на лошадях, но ни одна лошадь не смогла бы сейчас выбраться отсюда. Местами снег может выдержать вес человека, но уж никак не вес человека и лошади. Мы обязаны попытаться, деваться нам некуда, но риск такой, что и подумать страшно.
Одно дело — ехать по незнакомой местности на лошади, и совсем другое — идти пешком. На это времени уйдет раза в два, а то и в три больше. Банда, что осталась там наверху, рассчитывала по-быстрому приехать сюда, хватануть золота и сразу же возвращаться обратно…
— Что вы имеете в виду? — Малыш смотрел на меня так, словно боялся, что понял все правильно.
Я прервал на минуту свою работу и показал рукой на гору напротив.
— Та гора, что над нами, она еще повыше, вот через нее мы и двинем.
Теперь он понял, что я начисто рехнулся. Один-единственный человек собирается на руках перетащить через такую гору девушку и раненого!
Небо над головой только начинало сереть, когда мы тронулись оттуда; я тащил за собой эти грубые санки. Склон осыпи был крутой, но теперь, когда его покрыло снегом, подниматься стало легче, потому что камни не сыпались из-под ног. И все равно, пришлось помучиться и попотеть, пока мы добрались до основания камина.
Эйндж поглядела на него снизу вверх, потом повернулась ко мне, ошарашенная — рот у нее раскрылся, а глаза стали вот такие здоровенные.
— Телл, — прошептала она, — вы не сможете. Это просто невозможно.
По правде говоря, я и сам не очень-то верил. Гора эта высокая, и подъем получится будь здоров. Я закинул винтовку за спину, повесил моток веревки на пояс и сказал Эйндж, чтоб не робела.
Малыш Ньютон лежал, привязанный к санкам, и смотрел на меня снизу вверх.
— Вы решили бросить меня, Сэкетт? Я вас не виню. Вам наверх не выбраться, если вы не научились летать.
Я крепко привязал веревку к передку санок и приготовил их к подъему. Веревку я обвел вокруг обоих полозьев, а потом уж завязал свободный конец на основной веревке, так что санки повиснут ровно, когда я начну тянуть.
Я пошел первым, вырубая кое-где ступеньки во льду, а кое-где находил старые, по которым я взбирался, когда еще не было льда. Наконец вскарабкался наверх, перевел дух и повел Эйндж.
Она была маленькая, но, когда до дела дошло, оказалась здорово гибкая и сильная, и взобралась по этому камину, пожалуй, легче, чем я.
Я правильно запомнил, старая, скрюченная щетинистая сосенка росла прямо над камином, глубоко запустив корни в расщелины скалы. Я один раз обвел веревку вокруг ствола, поглубже зарылся каблуками в снег и начал выбирать веревку, перехватывая руками. Я уже говорил, я мужик крупный, на плечах и руках у меня хватает мяса, но когда я почувствовал на веревке полный вес, то понял сразу, что дело плохо.
Оторвать его от земли — это было только полдела. Ему надо было страховаться руками, чтобы не биться о скалу. Разок-другой я чувствовал по натяжению веревки, как он помогает мне — когда находил, за что схватиться руками.
Эйндж стояла рядом со мной и выбирала свободный конец веревки, обнесенный вокруг дерева, так чтобы не обронить груз полностью, если я не удержу. Руки у меня сводило, я подумал, что никогда уже не смогу разогнуть пальцы и выпустить эту проклятую веревку. Но я продолжал тащить.
Остановился передохнуть — а Малыш висел там, как индейский младенец, привязанный к доске. Я кинул взгляд через каньон, на ту сторону.
Кто-то спускался по тропе. Далеко ли? Ну, может, с четверть мили, около того. Их было всего четверо, и самый задний едва тащился.
Один из них вскинул винтовку, и до нас донесся звук выстрела. Не знаю уж, что сталось с этой пулей, вблизи нас она не пролетала, и удара в камень я не слышал. Стрелять на таком расстоянии, через каньон, когда цель выше тебя, — это хитрая штука. Да что там говорить, я сам промахивался несколько раз в похожих случаях.
Крепко упираясь ногами, я держал веревку. Руки ныли, не хватало дыхания. Эти высокие хребты выбивают из человека дыхалку, будьте уверены. Но я подтащил его на несколько футов выше, похлопал руками друг о друга, чтобы чуток разогреть их, и снова взялся за дело.
Смотреть на ту сторону каньона времени не было. Единственное, на что было время, — это тащить. Подтянуть, еще подтянуть… перевести дух — и снова тянуть.
Потом санки зацепились за что-то и застряли.
— Эйндж, — сказал я, выпрямляясь, — я спускаюсь вниз. Когда отцеплю санки, я их придержу, а вы обмотайте веревку вокруг сосны, сколько сможете.
— Телл?..
Я повернулся и глянул на нее. Она смотрела прямо мне в глаза.
— Почему вы это делаете? Это из-за меня, из-за того, как я себя вела?
Ну, скажу я вам! Такое мне и в голову не приходило. Такое только женщина могла придумать.
— Нет, Эйндж, и не думал. Ни один мужчина в такую минуту не станет слишком считаться с тем, что подумает женщина. Человек делает то, что в его натуре. Этот парнишка там внизу… нам с ним довелось как-то разок перекинулись парой слов. Он собирался меня подстрелить, а я собирался обставить его в этом деле. Только тогда было одно дело, а сейчас — совсем другое. Он сейчас совсем беспомощный, а когда я подниму его наверх и доставлю в безопасное место, ну, может он когда-нибудь и попрет на меня с револьвером. Что ж, тогда мне придется застрелить его.
Я двинулся вниз по склону, потом остановился и оглянулся на нее.
— Похоже, немало неприятностей нам еще предстоит, а?
Ну, короче, отцепил я санки, и мы его вытащили и довезли до самого гребня тем же маршрутом, который я нашел в день, когда оставил Эйндж в пещере.
Вон там внизу был Кэп, наш бревенчатый дом и наша заявка — внизу, между вон теми деревьями. А здесь вовсю дул ветер, настоящая буря, приходилось наклоняться ему навстречу, ровно не устоишь. Мне одно было ясно: надо убираться с этой горы, и поскорее.
Снова становилось пасмурно, надвинулась высокая гряда серых, плотных туч. Снег может снова повалить с минуты на минуту. Этот каньон будет засыпан слоем в добрых двадцать футов еще до конца недели.
До лагеря оставалось всего с полмили по прямой, как птица летит, вот только находился он на добрых пять тысяч футов ниже. Я посмотрел на север — там я вроде бы заприметил тогда дорогу вниз; ну, ее и сейчас было видно, несмотря на снег. Нам бы только до деревьев добраться, а там мы уж точно выберемся, хотя попотеть и придется.
Этот хребет был высотой около тринадцати тысяч футов, и ветер вдоль него так и ревел. Серый гранит был выметен дочиста, хотя время от времени в воздухе проносились снежные заряды. Мы навалились грудью на ветер и двинулись, волоча за собой санки. В конце концов мы перевалили через гребень хребта, и ветер сразу прекратился, как отрезало.
У меня лицо горело от ветра, а руки онемели. Пальцы задубели в перчатках, и я боялся, что Малыш замерзнет до смерти, он-то ведь лежал привязанный, совсем неподвижно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36