Перед его мысленным взором еще стоял ее образ с винтовкой в руках. Да, вот женщина, достойная стать матерью настоящих мужчин… Ее бесконечная женственность сочеталась с таким мужеством и хладнокровием, что не могла не вызвать восхищения и уважения.
— Вы в порядке?
Сванти усмехнулся.
— Не самый подходящий вопрос для мужчины. Мне следовало спросить об этом вас!
Они поглядели друг на друга и рассмеялись. А потом одновременно, как один, обернулись и начали осматривать склон.
Легкий ветерок ласково гладил холмы, шуршал сухой листвой — и больше ни звука. Сколько бы апачей не затаилось вокруг, они ничем себя не выдавали.
— Вы как железное дерево, — улыбнулась Мириам. — Рождены для этой страны.
На тучах гасло последнее золото заката, вдали угрюмо чернели Четыре пика. Полнеба загораживала темная громада Рокинстрау. И вокруг ничего подозрительного.
Опустив винчестер, Сванти стер с него пыль, проверил Затвор и загнал еще несколько патронов. Скорее всего, апачи на время отступили, и можно было спуститься в каньон, но им не хотелось уходить.
— Я всегда восхищаюсь растениями пустыни, — сказала Мириам. — Они такие выносливые и экономные. Стоят себе голые, сухие, даже нет ни былиночки. Будто знают, что им нужно подождать, чтобы пойти в рост. А как только пройдет дождь, сразу же преображаются — выпускают листья, цветут и дают семена, а потом моментально снова прячутся в себя.
— В пустынях Калифорнии вдоль промытых ручьями оврагов растут дымовые деревья, слышали? — спросил Сванти. — Их так называют оттого, что издали они похожи на дым над степным костром. Так их семена прорастают только после того, как их основательно обмолотит и побьет о камни бурный дождевой поток. Им тоже для роста хоть редко, но нужна вода.
Над плоской вершиной Рокинстрау небо разгорелось тускло-красным огнем. Вечернюю тишину прорезал призывный пронзительный крик перепелки. Над головой с щелканьем пронесся козодой, а на темно-синем небе словно далекая свеча зажглась одинокая звезда.
— Пора идти, — сказал он, но они все медлили.
Пустыня засыпала… Лишь слабый ветерок шелестел листвой и чуть слышно гудел в ветвях можжевельника, да в какой-то невидимой расщелине среди скал сыпалась галька.
— Мне здесь нравится, — призналась Мириам. — Я с удовольствием осталась бы здесь жить. Эта древняя прекрасная земля создана для человека.
— Если ты ищешь старые тропы, — задумчиво отозвался Таггарт. — Сразу узнаешь, как только увидишь… За долгие годы под солнцем пустыни их камни покрылись налетом пыли. Но так и тянет идти по ним бесконечно. И следовал я им многие мили… Человек порой стоит на древней тропе и не догадывается об этом, если только не умеет разбираться в таких вещах. Но издалека древние дороги отчетливо видны.
— А куда они ведут?
— Какие к воде, а какие к сосновым рощам. Назначение некоторых уже никому не известно. Слышал, что древние тропы доходят до самого Тихого океана.
— А вы подумали, что будете делать?
— С Шойером?
— Нет, потом.
Он рассмеялся.
— Сдается мне, негоже сгонять скот для клеймения, пока у тебя нет клейма. Если Шойер преуспеет в своих намерениях, то вполне возможно, мне уже ничего не придется делать. Он весьма убедительно орудует кольтом.
— Ненавижу его!
Таггарт взял девушку за руку.
— Если мы не хотим свалиться со скалы, нам лучше начать спускаться сейчас.
Они пустились вниз в темень и прохладу каньона. Узенькая тропка едва ли заслуживала этого названия: она вилась по отвесной скале, местами по естественным выступам, а кое-где явно была прорезана руками человека.
Когда они приблизились к источнику и услышали уже его журчание, из тени от часовни выступил Адам.
— Я уже начал волноваться, — произнес он.
— Кто-нибудь ранен? — спросил Таггарт.
— Нам повезло. Каков твой счет?
— В последней стычке один убитый и один раненый. И раньше то же самое.
— Я думаю, и тот, кого вы ударили прикладом, тоже мертв, — вмешалась Мириам.
— Возможно. Во всяком случае, трое выведены из игры. А то и четверо.
У двери они замолчали, поджидая Шойера, поднимавшегося от входа в каньон.
— Пусть никто из вас не ходит туда без меня, — предупредил он, подойдя ближе. — Я привязал там проволоку к затвору ружья. Легчайшее прикосновение — и оно выстрелит. Считаю, нам есть о чем поговорить.
— Нам надо уносить ноги, — отозвался Таггарт, — всем вместе.
Глава 10
В комнате горел очаг, по стенам плясали неровные тени. Осажденные собрались в доме. Консуэло зажгла свечу, и Адам тяжело опустился на стул.
Никто из них даже мысленно не задавал вопросов, как теперь действовать, равно как никто и не сомневался, что действовать надо немедленно. Снаружи находилось две дюжины апачей. С рассветом все пути к бегству будут безнадежно отрезаны. Оставаться — верная гибель. Стоит индейцам только подобраться к обрыву каньона, как обитатели его окажутся запертыми в зданиях, поджечь крыши которых проще простого.
С востока, запада и севера бескрайние просторы пустыни отделяли их от обжитых белыми мест. Так что ехать следовало только на юг — к Глоубу. Самый быстрый и легкий путь туда вел мимо Грязных источников и далее через Сосновый ручей. Но именно на той дороге встали лагерем индейцы. А если бы беглецы пустились в обход Рокинстрау, то их тоже неминуемо заметили бы: Значит, остается только тропа, о которой Мириам рассказывала Таггарту.
Лучшее, на что они могли бы рассчитывать — это несколько часов форы. Длина же объездного маршрута около двадцати миль.
— Упакуйте еды на четыре дня, — распорядился Таггарт. — А я оседлаю лошадей.
— Четыре дня! — воскликнул Шойер. — Да если мы не попадем в Глоуб завтра к вечеру, то все будем мертвы или пожалеем, что не умерли.
— Четыре дня, — повторил Таггарт, — или даже пять. Возможно, нам придется где-то отсиживаться, а если спрячемся, то без провизии не обойтись.
— Значит, пять верховых и одна вьючная, — подсчитал Шойер. — У тебя столько найдется? — обратился он к Старку.
— У Таггарта свой конь. Но нам потребуется шесть вьючных животных. Да, у нас столько есть.
Встав за дверь, Сванти помедлил, чтобы глаза привыкли к темноте. Конечно, апачи и вправду редко атакуют ночью, ибо верят, будто душа убитого в это время воина вовеки не обретет покоя и обречена скитаться, затерянная в безбрежной пустоте неба. Но Таггарту вовсе не хотелось, чтобы его убил какой-нибудь шалый индеец, которому взбредет в голову рискнуть.
Сперва он быстро оседлал своего коня и привязал сзади к седлу маленький мешок со своими немногочисленными пожитками. Запасные патроны рассовал по карманам, а двумя зарядил винтовку, взятую у убитого на тропе апача. Ее он тоже привязал к седлу. Своя останется в руках.
Во время работы несколько раз останавливался и прислушивался к темноте, но не уловил ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38