— Пошли за ярлом Эриком и хазарским купцом Хозроем, — приказал князь. — Достань их хоть из-под земли, но чтобы в полдень оба были у меня…
Хозрой был доставлен на княжеское подворье уже через час прямо с торжища. Ярл Эрик прибыл в назначенный срок самостоятельно, окруженный десятком вооруженных викингов и в сопровождении нового верховного жреца. Князь Лют коротко сообщил собравшимся обо всем случившемся и велел Любаве отвести всех в лес на место, где был обнаружен труп.
Девушка не ошиблась: убитый действительно оказался пропавшим без вести дроттом. Его сразу узнал и сам Лют, это подтвердили Эрик и прибывшие с ним викинги. Признали они и любимую собаку жреца — крупного серого волкодава, постоянного спутника покойного. Дротт был убит двумя ударами ножа в спину, а затем наспех зарыт в мелко выкопанную яму.
Обнаружив труп, требовалось немедленно приступить к «гонению следа», то есть розыску преступника по обнаруженным следам. Для этого в первую очередь необходимы были показания свидетелей-послухов, слышавших что-либо о данном случае, и видоков, видевших нечто из имеющего отношение к убийству. Обычно этим занимался назначенный князем судья-тиун, но в случаях, если убитым оказывался знатный человек или чужестранец, его обязанности мог взять на себя лично князь. Именно так и решил поступить Лют.
— Любава, — обратился он к девушке, — ты единственный видок Поведай, что видела и знаешь. Но помни, что за каждое ложное слово падет на тебя гнев наших богов и тяжесть княжеской кары.
Любава рассказала собравшимся все, что уже говорила раньше князю. Показала и затянувшуюся рану на груди сидевшего у ее ног пса убитого дротта.
— Хазарин, что делали тем днем в лесу твои челядники? — спросил Лют у Хозроя, когда девушка замолчала.
Конечно, проще было бы задать подобный вопрос самим слугам, но в отношении рабов это обычно не делалось. Варяги вообще не признавали их за людей, а русичи считали, что человек, не пожелавший умереть свободным и выбравший вместо честной смерти воина позорное ярмо раба, не имеет своей воли и права на самостоятельные действия, а потому за него полностью несет ответственность хозяин. Хозрой, мгновенно прикинув обстановку уже после первых слов Любавы, не медлил с ответом ни секунды.
— Светлый князь, мои люди в тот день не были в лесу. Равно как и в любой другой, — твердо сказал он. — У меня здесь всего два раба, и оба все время помогают мне на торжище. Да и зачем мне посылать их в лес? Тем более без присмотра…
— Что молвишь на это, дева? — посмотрел на Любаву князь. — Настаиваешь ли, что видела в лесу слуг купца Хозроя?
— Это были они, княже, — уверенно ответила Любава. — Я готова принести в том священную роту богам.
Лют взглянул на стоявшего в окружении викингов Эрика.
— Все слышал, ярл? Кому у тебя больше веры: деве или хазарину? Дротт был твоим братом по крови и вере, а потому прошу и тебя стать судьей в этом деле.
Эрик тронул свою густую рыжую бороду, пожал плечами.
— Кто-то из двоих врет, а потому надобно гнать след дальше. Лишь так мы узнаем правду. А заодно кто — дева или купец — окажется лжецом и лишится за это языка.
Лют в знак согласия кивнул головой, поднял руку.
— Дева и купец, слушайте мое слово. Каждый из вас должен доказать собственную правоту или уличить другого во лжи. А если через три дня и три ночи никто из вас не очистит себя от подозрений, вашу судьбу решит Божий суд.
— Княже, у меня есть еще один видок, — произнесла Любава. — Он, правда, не может сказать в мою защиту ни одного слова, однако наверняка обличит хазарина во лжи.
— Кто же он?
Девушка указала на пса.
— Эта собака. Она защищала хозяина и знает его убийц. Пес сам получил от них удар ножом и хорошо запомнил их. Вели доставить сюда челядников хазарина, и собака укажет нам убийцу дротта.
Лют вопросительно глянул на Эрика, тот, в свою очередь, на нового верховного жреца Одина.
— Что скажешь, дротт? Может ли пес быть видоком?
Жрец задумчиво посмотрел куда-то вдаль, беззвучно пошевелил губами и лишь после этого разжал рот.
— Боги не всех наделили даром слова, но во все живое вдохнули душу. Собака — разумная тварь и долго помнит хорошее и плохое. К тому же она лишена человеческого своекорыстия и лукавства. Поэтому боги не запрещают псу помочь найти убийц хозяина. Один разрешает ему приблизить час мести за своего верного слугу-дротта.
— Хазарин, ты слышал, что молвил старик? Считай, что это и мое слово, — сказал Лют. — Сейчас мои гридни доставят сюда челядников, и мы проверим правду твоих слов.
У Хозроя от страха перехватило дыхание, однако внешне он ничем не выдал своего состояния.
— Светлый князь, я послушен любой твоей воле, но моих рабов нет в городе. Я не знал, что ты захочешь их видеть, и еще утром отправил вниз по реке скупать мед и воск. Прости за это…
По губам Люта скользнула недоверчивая усмешка, но тут на помощь пришел Эрик.
— Пусть будет так, хазарин. Когда рабы вернутся?
— Завтра вечером.
— Сразу приходи с ними на княжье подворье. И горе тебе, если сейчас солгал.
18
Микула не первый год знал стоявшего перед ним дружинника, но все-таки еще раз внимательно осмотрел его. Высокий, широкоплечий, весь налитый здоровьем и силой, он был лучшим сотником из числа прибывших с Микулой воинов, его правой рукой в том непростом деле, из-за которого тысяцкий появился в Полоцке.
— Ярослав, — сказал Микула, — мы смогли перехитрить наших врагов в священной роще, но не усмотрели за ними у родника. Они убили старого варяжского дротта, и теперь воля и голос бога викингов Одина в руках вещуньи Рогнеды и хазарина Хозроя. Они хотят бросить двадцать сотен варяжских мечей на помощь Искоростеню, а наша цель — не допустить этого. Вот почему я велел кликнуть тебя ночью. Если не дремлют наши вороги, не время спать и нам.
— Слушаю тебя, воевода.
— Сегодня в лесу найдено тело убитого дротта… — И Микула подробно рассказал сотнику все, что случилось в овраге у тела варяжского жреца. — Я уверен, что его смерть — дело рукХозроя и Рогнеды, но это надобно доказать князю Люту и ярлу Эрику. Такое по силам только Любаве и уцелевшему псу покойного дротта. Это понимаем не одни мы, но и убийцы, а поэтому они постараются избавиться от видоков любым способом. Мы должны сберечь девушку и собаку до судного дня. Возьми десяток лучших воинов и не отходи от Любавы ни на шаг.
— Воевода, с этой минуты ее жизнь на моей совести, — склонил голову сотник.
— Выслушай и запомни напоследок один мой совет: пуще всего опасайся Хозроя. Он хитер и вероломен, подл и коварен, для него нет ничего святого. Еще никогда ни один хазарин не желал добра русскому человеку, а потому страшись его как ползучей гадины…
19
Прикрыв в полудреме глаза, не в силах бороться с полуденным зноем, священник Григорий лениво ворочал ложкой кипящее в горшке варево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28