Проходили вчерашние холопы и смерды с рогатинами в руках и топорами за поясами, повесившие на плечи самодельные деревянные щиты. Ехали на рослых боевых конях закованные в броню и грозные в своем воинском умении княжеские и боярские дружины, уже не раз испытавшие в боях крепость руки и надежность оружия.
Все они, сыны русской земли, шли на неведомое им доселе Куликово поле, чтобы завтра утром, едва поднимется солнце, перегородить его из конца в конец рядами своих червленых щитов и заслонить Русь. Сто пятьдесят тысяч восточных славян станут грудью против бесчисленного и страшного врага, собравшегося на берегах Дона с разных концов Европы и Азии: от Волги и Крыма, с Кавказа и Закаспия, с залитых щедрым солнцем итальянских равнин.
Русичи не дрогнув встретят бешеный натиск разноплеменных орд, зальют своей и чужой кровью это широкое поле, загромоздят его горами своих и чужих тел. И ничто: ни дикий напор татарской конницы, ни упорный натиск железных рядов наемной итальянской пехоты, ни визжащие орды кочевников — не заставит их отступить. Они примут на свои красные щиты и неуемную ярость полудикой степи, и строго рассчитанный таранный удар лучшей в Западной Европе итальянской пехоты. Наткнувшись на острия их длинных копий, прервет бег и останется на земле грудами тел необозримый вал кочевой конницы. Под ударами их мечей лягут рядами в русский ковыль когорты черной генуэзской пехоты, и ни одному наемнику не суждено будет увидеть вновь родную Италию.
Когда они победят и над полем битвы хрипло прозвучит сигнал трубы, созывающий уцелевших русичей под великокняжеское знамя, они вновь сомкнут ряды своих залитых кровью щитов на тех же холмах, где стояли утром. И даже у них, чудом оставшихся живыми в этой беспримерной по ожесточенности сече, видевших вокруг себя сотни смертей и самих покрытых ранами, дрогнет сердце. Потому что вчетверо короче будет стена их щитов. Из ста пятидесяти тысяч, стоявших утром под этим стягом, к вечеру останется только сорок тысяч. Но великий московский князь, объезжая их ряды и вглядываясь в лица, ни на миг не усомнится в том, что, доведись им сейчас встретиться с новым врагом, они так же бесстрашно встретят его, как только что бесславно исчезнувшую Орду.
Однако другого врага не будет.
Первые литовские конные разъезды будут уже в городке Одоеве, что на реке Упа, всего в одном переходе от Куликова поля, когда Ягайло получит весть, что Орда Мамая разбита наголову, а сам бывший темник едва спасся с места величайшего побоища. В тот же день Ягайло повернет свои войска обратно в Литву.
А русичи еще восемь суток будут стоять на поле, где на несколько верст в округе трава окажется по пояс мокрой от крови, разбирать завалы из человеческих тел и предавать земле своих убитых, хоронить тех, кто в этой невиданной битве спас своей смертью Русь, принеся ей немеркнущую славу и заслужив собственное бессмертие.
Но все это случится позже, а пока русичи нескончаемыми рядами двигались к донским переправам, чтобы трем из четырех идущих никогда не вернуться обратно. Даже зная об этом, никто из них не повернул бы назад и не пожелал изменить свою судьбу.
Шли последние часы перед великой битвой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Все они, сыны русской земли, шли на неведомое им доселе Куликово поле, чтобы завтра утром, едва поднимется солнце, перегородить его из конца в конец рядами своих червленых щитов и заслонить Русь. Сто пятьдесят тысяч восточных славян станут грудью против бесчисленного и страшного врага, собравшегося на берегах Дона с разных концов Европы и Азии: от Волги и Крыма, с Кавказа и Закаспия, с залитых щедрым солнцем итальянских равнин.
Русичи не дрогнув встретят бешеный натиск разноплеменных орд, зальют своей и чужой кровью это широкое поле, загромоздят его горами своих и чужих тел. И ничто: ни дикий напор татарской конницы, ни упорный натиск железных рядов наемной итальянской пехоты, ни визжащие орды кочевников — не заставит их отступить. Они примут на свои красные щиты и неуемную ярость полудикой степи, и строго рассчитанный таранный удар лучшей в Западной Европе итальянской пехоты. Наткнувшись на острия их длинных копий, прервет бег и останется на земле грудами тел необозримый вал кочевой конницы. Под ударами их мечей лягут рядами в русский ковыль когорты черной генуэзской пехоты, и ни одному наемнику не суждено будет увидеть вновь родную Италию.
Когда они победят и над полем битвы хрипло прозвучит сигнал трубы, созывающий уцелевших русичей под великокняжеское знамя, они вновь сомкнут ряды своих залитых кровью щитов на тех же холмах, где стояли утром. И даже у них, чудом оставшихся живыми в этой беспримерной по ожесточенности сече, видевших вокруг себя сотни смертей и самих покрытых ранами, дрогнет сердце. Потому что вчетверо короче будет стена их щитов. Из ста пятидесяти тысяч, стоявших утром под этим стягом, к вечеру останется только сорок тысяч. Но великий московский князь, объезжая их ряды и вглядываясь в лица, ни на миг не усомнится в том, что, доведись им сейчас встретиться с новым врагом, они так же бесстрашно встретят его, как только что бесславно исчезнувшую Орду.
Однако другого врага не будет.
Первые литовские конные разъезды будут уже в городке Одоеве, что на реке Упа, всего в одном переходе от Куликова поля, когда Ягайло получит весть, что Орда Мамая разбита наголову, а сам бывший темник едва спасся с места величайшего побоища. В тот же день Ягайло повернет свои войска обратно в Литву.
А русичи еще восемь суток будут стоять на поле, где на несколько верст в округе трава окажется по пояс мокрой от крови, разбирать завалы из человеческих тел и предавать земле своих убитых, хоронить тех, кто в этой невиданной битве спас своей смертью Русь, принеся ей немеркнущую славу и заслужив собственное бессмертие.
Но все это случится позже, а пока русичи нескончаемыми рядами двигались к донским переправам, чтобы трем из четырех идущих никогда не вернуться обратно. Даже зная об этом, никто из них не повернул бы назад и не пожелал изменить свою судьбу.
Шли последние часы перед великой битвой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32