Наша делегация предложила выделить из этого числа линкор, крейсер, 8 эскадренных миноносцев и 4 подводные лодки. По боевой мощи это и составляло примерно треть трофейного флота.
Министры иностранных дел США Хэлл и Англии Иден обещали немедленно передать наши предложения своим правительствам. Однако решение вопроса союзники затянули. Между тем шла война, корабли нам очень пригодились бы. На конференции в Тегеране в декабре 1943 года наша делегация снова напомнила об итальянских кораблях, добавив при этом, что если по каким-либо соображениям их сейчас нельзя передать в собственность Советскому Союзу, то мы согласны принять их во временное пользование с тем, чтобы после войны вернуть в распоряжение Объединенных наций.
Рузвельт и Черчилль согласились.
– Можем ли мы, следовательно, получить эти корабли к концу января будущего года? – спросил Сталин.
Главы правительств США и Англии снова ответили согласием.
Однако дело продвигалось черепашьим шагом. Наконец Рузвельт и Черчилль сообщили: согласны передать во временное пользование линкор и легкий крейсер. Мы напомнили о миноносцах и подводных лодках. Снова молчат союзники. И только 7 февраля 1944 года они ответили, что нам будут переданы еще 8 миноносцев и 4 подводные лодки.
И тут оказалось, что напрасно мы с таким тщанием раздобывали сведения об уцелевших итальянских кораблях. Союзники заявили, что сейчас делить итальянский флот неудобно, дескать, этим можем настроить против себя итальянцев, поэтому взамен трофейных кораблей союзники временно выделяют свои: англичане – старый линкор «Ройяль Соверин», столь же потрепанные эскадренные миноносцы «Сеинт Эльбанс», «Бритон», «Ричмонд», «Челси», «Лемингтон», «Ротсбург», «Джорджтаун» и «Линкольн», а также 4 подводные лодки типа «Урсула». Американцы выделяли тоже далеко не новый крейсер «Милуоки».
Я доложил в Ставке, что корабли нам передают старые…
– Рассчитывать на передачу нам более современных судов не стоит, – ответил Сталин. – Скажите лучше, где вы думаете их использовать.
– На Северном флоте. Там они еще смогут принести пользу. Пригодятся для эскортирования конвоев, противолодочной борьбы и охраны побережья.
– Хорошо. Перегоняйте их туда.
Возник вопрос, кому поручить приемку и доставку кораблей. Это должен быть человек надежный, знающий, способный возглавить сложную работу в иностранных портах, а затем осуществить небезопасный переход из Англии в Мурманск: война была в разгаре, нападения фашистов на наши корабли продолжались.
Выбор пал на вице-адмирала Г.И. Левченко. Знал я его давно. Он юнгой начинал службу на Балтике, а когда в 1926 году наш курс кончал военно-морское училище, Гордей Иванович был старшим артиллеристом на линкоре «Парижская коммуна» («Севастополь») и уже пользовался заслуженным авторитетом на флоте.
Потом он некоторое время командовал Балтийским флотом. Когда я был весной 1939 года переведен на службу в Москву, я предложил кандидатуру Г.И. Левченко на должность заместителя наркома Военно-Морского Флота. Предложение было принято. Г.И. Левченко была поручена ответственная работа: руководить инженерным и строительным управлениями ВМФ в период развернутого строительства на всех флотах. Он часто бывал на флотах и стройках и немало сделал для повышения боеспособности Военно-Морских Сил.
Когда началась война и шла напряженная борьба за Одессу, Севастополь и Николаев, Г.И. Левченко был командирован мною туда и оказал немалую помощь защитникам этих городов.
В конце октября 1941 года, когда усложнилась обстановка на Перекопе, Ставка поручила вице-адмиралу Левченко командовать «всеми силами Крыма». Бои там завершились неудачно. Наказали за это, конечно, Левченко, понизили в звании до капитана 1 ранга и перевели на Балтику. По моему ходатайству вскоре его восстановили в звании.
Когда я предложил Г.И. Левченко на должность командира отряда трофейных кораблей, Сталин спросил: достаточно ли продумано это предложение? В конце концов утвердил его.
Глава английской военно-морской миссии адмирал Дж. Майлс при встречах высказывал сомнение:
– Разве смогут ваши моряки в такой короткий срок освоить незнакомые им крупные корабли, тем более привести их в Мурманск!
Но мы упорно делали свое дело. Местом формирования команд был выбран Архангельск. Ответственность за всю операцию была возложена на меня. Поэтому мне дважды пришлось выезжать на Север, чтобы лично проверять, как идут дела.
Я снова оказался в городе своего детства – в Архангельске. Удивился, как мало изменился он внешне: те же деревянные тротуары и двухэтажные дома. Когда-то горько шутили по этому поводу: доска, треска и тоска. Перед войной начали было перестройку города. Пришлось отложить. Это сейчас Архангельск не узнать – высятся современные дома, на широких заасфальтированных улицах изумительная чистота.
Команды формировались вдумчиво и быстро. А работа эта была не малая. Ведь надо было набрать добрых три тысячи моряков! Чтобы облегчить и ускорить дело, в команду, которая должна была принимать иностранный линкор, выделялись люди с наших линейных кораблей, принимать эсминцы выделялись моряки с эсминцев, команды подводных лодок, естественно, набирались из подводников.
Командир отряда вице-адмирал Г.И. Левченко, начальник штаба отряда контр-адмирал В.А. Фокин, начальник политотдела капитан 1 ранга Н.П. Зарембо приложили немало усилий, чтобы в самые сжатые сроки выполнить задание правительства. Хорошо потрудились командир линейного корабля контр-адмирал В.И. Иванов, командир крейсера капитан 1 ранга А.И. Зубков и командиры других кораблей.
28 апреля 1944 года с очередным конвоем отправились на запад. Я специально еще раз прилетел в Архангельск, чтобы проводить их в путь.
30 апреля в районе острова Медвежий конвой атаковали немецкие подводные лодки. Транспорт, на котором находилась команда одного из эсминцев, был потоплен. К счастью, личный состав удалось спасти.
7 мая конвой достиг места назначения. Советские команды немедленно отправились в английские порты, где предстояло принимать корабли.
Тщательно разработанный еще на Родине план приемки кораблей был согласован с английским военно-морским командованием, и работа закипела. Наши надежды на опыт, дисциплину, изобретательность наших людей оправдались. Советские моряки, несмотря на незнание английского языка, быстро освоили иностранную технику. Англичане смотрели как на чудо, что линкор, самый крупный корабль, насыщенный сложнейшими механизмами, наши моряки приняли за 20 дней.
«Русские прислали не матросов, а переодетых инженеров!» – писали английские газеты.
Наши матросы, читая эти строки, только посмеивались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Министры иностранных дел США Хэлл и Англии Иден обещали немедленно передать наши предложения своим правительствам. Однако решение вопроса союзники затянули. Между тем шла война, корабли нам очень пригодились бы. На конференции в Тегеране в декабре 1943 года наша делегация снова напомнила об итальянских кораблях, добавив при этом, что если по каким-либо соображениям их сейчас нельзя передать в собственность Советскому Союзу, то мы согласны принять их во временное пользование с тем, чтобы после войны вернуть в распоряжение Объединенных наций.
Рузвельт и Черчилль согласились.
– Можем ли мы, следовательно, получить эти корабли к концу января будущего года? – спросил Сталин.
Главы правительств США и Англии снова ответили согласием.
Однако дело продвигалось черепашьим шагом. Наконец Рузвельт и Черчилль сообщили: согласны передать во временное пользование линкор и легкий крейсер. Мы напомнили о миноносцах и подводных лодках. Снова молчат союзники. И только 7 февраля 1944 года они ответили, что нам будут переданы еще 8 миноносцев и 4 подводные лодки.
И тут оказалось, что напрасно мы с таким тщанием раздобывали сведения об уцелевших итальянских кораблях. Союзники заявили, что сейчас делить итальянский флот неудобно, дескать, этим можем настроить против себя итальянцев, поэтому взамен трофейных кораблей союзники временно выделяют свои: англичане – старый линкор «Ройяль Соверин», столь же потрепанные эскадренные миноносцы «Сеинт Эльбанс», «Бритон», «Ричмонд», «Челси», «Лемингтон», «Ротсбург», «Джорджтаун» и «Линкольн», а также 4 подводные лодки типа «Урсула». Американцы выделяли тоже далеко не новый крейсер «Милуоки».
Я доложил в Ставке, что корабли нам передают старые…
– Рассчитывать на передачу нам более современных судов не стоит, – ответил Сталин. – Скажите лучше, где вы думаете их использовать.
– На Северном флоте. Там они еще смогут принести пользу. Пригодятся для эскортирования конвоев, противолодочной борьбы и охраны побережья.
– Хорошо. Перегоняйте их туда.
Возник вопрос, кому поручить приемку и доставку кораблей. Это должен быть человек надежный, знающий, способный возглавить сложную работу в иностранных портах, а затем осуществить небезопасный переход из Англии в Мурманск: война была в разгаре, нападения фашистов на наши корабли продолжались.
Выбор пал на вице-адмирала Г.И. Левченко. Знал я его давно. Он юнгой начинал службу на Балтике, а когда в 1926 году наш курс кончал военно-морское училище, Гордей Иванович был старшим артиллеристом на линкоре «Парижская коммуна» («Севастополь») и уже пользовался заслуженным авторитетом на флоте.
Потом он некоторое время командовал Балтийским флотом. Когда я был весной 1939 года переведен на службу в Москву, я предложил кандидатуру Г.И. Левченко на должность заместителя наркома Военно-Морского Флота. Предложение было принято. Г.И. Левченко была поручена ответственная работа: руководить инженерным и строительным управлениями ВМФ в период развернутого строительства на всех флотах. Он часто бывал на флотах и стройках и немало сделал для повышения боеспособности Военно-Морских Сил.
Когда началась война и шла напряженная борьба за Одессу, Севастополь и Николаев, Г.И. Левченко был командирован мною туда и оказал немалую помощь защитникам этих городов.
В конце октября 1941 года, когда усложнилась обстановка на Перекопе, Ставка поручила вице-адмиралу Левченко командовать «всеми силами Крыма». Бои там завершились неудачно. Наказали за это, конечно, Левченко, понизили в звании до капитана 1 ранга и перевели на Балтику. По моему ходатайству вскоре его восстановили в звании.
Когда я предложил Г.И. Левченко на должность командира отряда трофейных кораблей, Сталин спросил: достаточно ли продумано это предложение? В конце концов утвердил его.
Глава английской военно-морской миссии адмирал Дж. Майлс при встречах высказывал сомнение:
– Разве смогут ваши моряки в такой короткий срок освоить незнакомые им крупные корабли, тем более привести их в Мурманск!
Но мы упорно делали свое дело. Местом формирования команд был выбран Архангельск. Ответственность за всю операцию была возложена на меня. Поэтому мне дважды пришлось выезжать на Север, чтобы лично проверять, как идут дела.
Я снова оказался в городе своего детства – в Архангельске. Удивился, как мало изменился он внешне: те же деревянные тротуары и двухэтажные дома. Когда-то горько шутили по этому поводу: доска, треска и тоска. Перед войной начали было перестройку города. Пришлось отложить. Это сейчас Архангельск не узнать – высятся современные дома, на широких заасфальтированных улицах изумительная чистота.
Команды формировались вдумчиво и быстро. А работа эта была не малая. Ведь надо было набрать добрых три тысячи моряков! Чтобы облегчить и ускорить дело, в команду, которая должна была принимать иностранный линкор, выделялись люди с наших линейных кораблей, принимать эсминцы выделялись моряки с эсминцев, команды подводных лодок, естественно, набирались из подводников.
Командир отряда вице-адмирал Г.И. Левченко, начальник штаба отряда контр-адмирал В.А. Фокин, начальник политотдела капитан 1 ранга Н.П. Зарембо приложили немало усилий, чтобы в самые сжатые сроки выполнить задание правительства. Хорошо потрудились командир линейного корабля контр-адмирал В.И. Иванов, командир крейсера капитан 1 ранга А.И. Зубков и командиры других кораблей.
28 апреля 1944 года с очередным конвоем отправились на запад. Я специально еще раз прилетел в Архангельск, чтобы проводить их в путь.
30 апреля в районе острова Медвежий конвой атаковали немецкие подводные лодки. Транспорт, на котором находилась команда одного из эсминцев, был потоплен. К счастью, личный состав удалось спасти.
7 мая конвой достиг места назначения. Советские команды немедленно отправились в английские порты, где предстояло принимать корабли.
Тщательно разработанный еще на Родине план приемки кораблей был согласован с английским военно-морским командованием, и работа закипела. Наши надежды на опыт, дисциплину, изобретательность наших людей оправдались. Советские моряки, несмотря на незнание английского языка, быстро освоили иностранную технику. Англичане смотрели как на чудо, что линкор, самый крупный корабль, насыщенный сложнейшими механизмами, наши моряки приняли за 20 дней.
«Русские прислали не матросов, а переодетых инженеров!» – писали английские газеты.
Наши матросы, читая эти строки, только посмеивались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165