Убаюканный мерным движением и привыкший видеть перед собой спину Гаруна, он настолько ушел в размышления, что стал забывать об опасности. А она была рядом, не зря же спецназовец, шедший впереди, вскинул руку в предупреждающем жесте. Значит, что-то увидел. Спросить бы, что, да нельзя – договорились выходить в эфир только в случае крайней необходимости.
В наушниках щелкнуло еще раз. Толик подумал, что это сигнал к продолжению движения, но Валентин руку не опускал. Пользуясь этим, программист сунул руку под шлем. Нащупав там кнопку регулировки, он убавил громкость. И вовремя – в динамиках затрещало сильнее. Создавалось впечатление, что кто-то общается морзянкой, Рыков даже различил отдельные буквы, но сложить из них слова не сумел. Радиообмен внезапно оборвался. Мохов опустил руку и снял шлем, повернув к спутникам улыбающееся лицо. Затем, не говоря ни слова, показал руками, чтобы все оставались на местах, дескать, вперед пойдет он один. По его виду не трудно было догадаться, что его зовет кто-то свой.
Пользуясь моментом, Толик быстренько стащил с головы надоевший шлем и подошел к Герману. Тот тоже снял шлем, но вместо улыбки Рыков увидел сердитую физиономию майора.
– Ты чего самовольничаешь? Команды оголять кочан не было.
– Так я по жизни самовольщик, – с усмешкой сказал Толик, вспомнив, что именно так его называли големы. – А что касается команд… так мы не в армии.
– Да пойми ты, дурья башка, что именно твоя голова нам сейчас важнее всего! – Герман шлепнул ослушника по лбу снятой перчаткой. – Ты же вся наша надежда. И отвечаешь не только за себя, не только за нас, но и за всю Землю. За всех людей. Понял?
Толик кивнул, мол, все понял, и, сделав шаг вперед, выглянул из-за угла. Ему была приятна такая высокая оценка его скромной персоны, да только у него была своя собственная точка зрения насчет того, как себя обезопасить. Интуиция подсказывала, что его главное оружие – это интеллект, а что стоит интеллект без информации? Вот потому и необходимо ее собирать везде, где только можно.
Герман схватил его за плечо и попытался оттащить назад, но Толик не поддался. Уж больно интересно было ему посмотреть, с кем это разговаривает Мохов.
Большинство бойцов из роты «краповых беретов» Толик знал лично, недаром сидел месяц у них под замком, а потому прапорщика Тараненко он узнал сразу. И даже вспомнил, что он командир второго взвода. Режим в импровизированном «замке Иф» был строгий, а слухов о Рыкове ходило много. По этой причине, дабы избежать непредвиденных осложнений, командование в лице Мохова издало приказ, согласно которому посещать заключенного, даже с целью кормежки, можно было только по двое. А так как солдат не хватало, иногда этим вторым оказывался прапорщик. Из обрывков слов, а спецназовцы не могли не общаться друг с другом, Толик все и узнал – как кого зовут, кто какой и кому повезло со взводным. Попавшие во второй взвод к Тараненко считались везунчиками…
– Я не знаю, товарищ капитан, – услышал Рыков, форсировав слух. – Нам же не говорят ничего, все только орут… Один кричит, чтобы бросали посты и бежали искать вас… и тех, кто убежал, особенно того парня из Москвы. Другие, наоборот, требуют, чтобы все оставались на постах. А о том, чтобы подменить ребят или хотя бы еду развезти, никто и не заикается.
– Виктор, никого не слушай. – Мохов положил руку на предплечье прапорщика. – Делай, как я тебе говорю. Втихую собери бойцов… и уходи отсюда. Скоро здесь начнется такое, что…
– Товарищ капитан… – Голос Тараненко дрогнул. – А можно мне с вами? Я ведь долго думал над тем, что вы мне говорили. И все понял.
– Витя, братишка, – Мохов отрицательно дернул головой, – ты даже не представляешь, во что хочешь ввязаться. Это…
– Да плевать! Мы с вами в разных передрягах бывали. И я вас ни разу не подвел. Вы же знаете!
– Знаю, Витя, знаю. Именно потому прошу, а не приказываю.
– Я не уйду.
– А ребята? Если они останутся одни, без командиров…
– Есть же Куликов, пусть он…
– Нет Куликова. И первого взвода нет, – мрачно сказал Валентин. – Погибли они все. За хрен его знает кого погибли. Пусть хоть остальные уцелеют, а для этого их надо увести отсюда как можно дальше. Я очень надеюсь на тебя. Ты должен спасти их, но так, чтобы об этом ни одна живая душа не знала. Если вас перехватят, вали все на меня. Говори, что это я приказал всех собрать и… идти в селение. Понял?
– А если спросят, где вы? Куда их отправить? Где вас точно не будет?
– Куда… Помнишь то место, которое ты нашел, когда спирт искал?
– Помню. – На лице Тараненко появилась грустная улыбка. – Еще бы не помнить!
– Значит, так и скажешь. Что я там прячусь. Тем более что там кое-какое тряпье осталось. Пусть Ваххабит сжует его от злости. Но лучше не попадайся. Сам знаешь, Махмудову сейчас только в кайф злость на ком-нибудь сорвать.
– Да, вот чего-чего, а злости у него в избытке. На всю роту хватило бы. Притащил сюда весь свой отряд. Ходят… заросшие как попы, на всех как на дерьмо смотрят. Бойцы обижаются, говорят, дали бы возможность сойтись один на один, вот тогда видно было бы, чей взгляд тверже.
– Значит, не зря мы их воспитывали. – В голосе Валентина слышалась гордость командира за своих подчиненных. – Теперь сам понимать должен, что таких… мы просто обязаны уберечь. Все, Вить, давай, времени больше нет!
Ротный и его командир взвода обнялись.
– Я… не оставлю вас! Я их отправлю, а сам вернусь, – пообещал Тараненко. – Обязательно вернусь…
Толик едва успел спрятать голову. Он был тронут проявлением настоящих мужских чувств и не хотел, чтобы Мохов узнал, что его подслушивали, и почувствовал себя неловко. Прислонившись спиной к холодному камню, Толик подмигнул Герману, мол, все в порядке, а сам подумал, что, может быть, впервые в жизни завидует Мохову, у которого такой друг. А у него самого найдется ли друг, который без колебаний встанет рядом в миг наивысшей опасности и даже не станет спрашивать: прав он или не прав?
– Все нормально, – сказал Мохов, выходя из-за угла. Глаза его блестели. – Мы можем идти. Все складывается удачно, путь к складским помещениям свободен, а впереди нас прикроют…
Паша Хомяков довольно потянулся. Короткий отдых и сытный обед – что еще нужно, чтобы восстановить силы после прогулки по подземелью? Тем более такой легкой. Паша в людях разбирался неплохо и сразу же почувствовал, что Бронзовый, которого ему поручили сопровождать, вовсе не горит охотничьим азартом. А еще узнал, что тот вот-вот пойдет на повышение и станет Чистильщиком и самым приближенным лицом у Золотого.
Сержант Хомяков как никто другой интересовался големами. Как только Паша узнал о том, что есть существа, превосходящие простых людей своей силой, могуществом, возможностями, он сразу же понял – это для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
В наушниках щелкнуло еще раз. Толик подумал, что это сигнал к продолжению движения, но Валентин руку не опускал. Пользуясь этим, программист сунул руку под шлем. Нащупав там кнопку регулировки, он убавил громкость. И вовремя – в динамиках затрещало сильнее. Создавалось впечатление, что кто-то общается морзянкой, Рыков даже различил отдельные буквы, но сложить из них слова не сумел. Радиообмен внезапно оборвался. Мохов опустил руку и снял шлем, повернув к спутникам улыбающееся лицо. Затем, не говоря ни слова, показал руками, чтобы все оставались на местах, дескать, вперед пойдет он один. По его виду не трудно было догадаться, что его зовет кто-то свой.
Пользуясь моментом, Толик быстренько стащил с головы надоевший шлем и подошел к Герману. Тот тоже снял шлем, но вместо улыбки Рыков увидел сердитую физиономию майора.
– Ты чего самовольничаешь? Команды оголять кочан не было.
– Так я по жизни самовольщик, – с усмешкой сказал Толик, вспомнив, что именно так его называли големы. – А что касается команд… так мы не в армии.
– Да пойми ты, дурья башка, что именно твоя голова нам сейчас важнее всего! – Герман шлепнул ослушника по лбу снятой перчаткой. – Ты же вся наша надежда. И отвечаешь не только за себя, не только за нас, но и за всю Землю. За всех людей. Понял?
Толик кивнул, мол, все понял, и, сделав шаг вперед, выглянул из-за угла. Ему была приятна такая высокая оценка его скромной персоны, да только у него была своя собственная точка зрения насчет того, как себя обезопасить. Интуиция подсказывала, что его главное оружие – это интеллект, а что стоит интеллект без информации? Вот потому и необходимо ее собирать везде, где только можно.
Герман схватил его за плечо и попытался оттащить назад, но Толик не поддался. Уж больно интересно было ему посмотреть, с кем это разговаривает Мохов.
Большинство бойцов из роты «краповых беретов» Толик знал лично, недаром сидел месяц у них под замком, а потому прапорщика Тараненко он узнал сразу. И даже вспомнил, что он командир второго взвода. Режим в импровизированном «замке Иф» был строгий, а слухов о Рыкове ходило много. По этой причине, дабы избежать непредвиденных осложнений, командование в лице Мохова издало приказ, согласно которому посещать заключенного, даже с целью кормежки, можно было только по двое. А так как солдат не хватало, иногда этим вторым оказывался прапорщик. Из обрывков слов, а спецназовцы не могли не общаться друг с другом, Толик все и узнал – как кого зовут, кто какой и кому повезло со взводным. Попавшие во второй взвод к Тараненко считались везунчиками…
– Я не знаю, товарищ капитан, – услышал Рыков, форсировав слух. – Нам же не говорят ничего, все только орут… Один кричит, чтобы бросали посты и бежали искать вас… и тех, кто убежал, особенно того парня из Москвы. Другие, наоборот, требуют, чтобы все оставались на постах. А о том, чтобы подменить ребят или хотя бы еду развезти, никто и не заикается.
– Виктор, никого не слушай. – Мохов положил руку на предплечье прапорщика. – Делай, как я тебе говорю. Втихую собери бойцов… и уходи отсюда. Скоро здесь начнется такое, что…
– Товарищ капитан… – Голос Тараненко дрогнул. – А можно мне с вами? Я ведь долго думал над тем, что вы мне говорили. И все понял.
– Витя, братишка, – Мохов отрицательно дернул головой, – ты даже не представляешь, во что хочешь ввязаться. Это…
– Да плевать! Мы с вами в разных передрягах бывали. И я вас ни разу не подвел. Вы же знаете!
– Знаю, Витя, знаю. Именно потому прошу, а не приказываю.
– Я не уйду.
– А ребята? Если они останутся одни, без командиров…
– Есть же Куликов, пусть он…
– Нет Куликова. И первого взвода нет, – мрачно сказал Валентин. – Погибли они все. За хрен его знает кого погибли. Пусть хоть остальные уцелеют, а для этого их надо увести отсюда как можно дальше. Я очень надеюсь на тебя. Ты должен спасти их, но так, чтобы об этом ни одна живая душа не знала. Если вас перехватят, вали все на меня. Говори, что это я приказал всех собрать и… идти в селение. Понял?
– А если спросят, где вы? Куда их отправить? Где вас точно не будет?
– Куда… Помнишь то место, которое ты нашел, когда спирт искал?
– Помню. – На лице Тараненко появилась грустная улыбка. – Еще бы не помнить!
– Значит, так и скажешь. Что я там прячусь. Тем более что там кое-какое тряпье осталось. Пусть Ваххабит сжует его от злости. Но лучше не попадайся. Сам знаешь, Махмудову сейчас только в кайф злость на ком-нибудь сорвать.
– Да, вот чего-чего, а злости у него в избытке. На всю роту хватило бы. Притащил сюда весь свой отряд. Ходят… заросшие как попы, на всех как на дерьмо смотрят. Бойцы обижаются, говорят, дали бы возможность сойтись один на один, вот тогда видно было бы, чей взгляд тверже.
– Значит, не зря мы их воспитывали. – В голосе Валентина слышалась гордость командира за своих подчиненных. – Теперь сам понимать должен, что таких… мы просто обязаны уберечь. Все, Вить, давай, времени больше нет!
Ротный и его командир взвода обнялись.
– Я… не оставлю вас! Я их отправлю, а сам вернусь, – пообещал Тараненко. – Обязательно вернусь…
Толик едва успел спрятать голову. Он был тронут проявлением настоящих мужских чувств и не хотел, чтобы Мохов узнал, что его подслушивали, и почувствовал себя неловко. Прислонившись спиной к холодному камню, Толик подмигнул Герману, мол, все в порядке, а сам подумал, что, может быть, впервые в жизни завидует Мохову, у которого такой друг. А у него самого найдется ли друг, который без колебаний встанет рядом в миг наивысшей опасности и даже не станет спрашивать: прав он или не прав?
– Все нормально, – сказал Мохов, выходя из-за угла. Глаза его блестели. – Мы можем идти. Все складывается удачно, путь к складским помещениям свободен, а впереди нас прикроют…
Паша Хомяков довольно потянулся. Короткий отдых и сытный обед – что еще нужно, чтобы восстановить силы после прогулки по подземелью? Тем более такой легкой. Паша в людях разбирался неплохо и сразу же почувствовал, что Бронзовый, которого ему поручили сопровождать, вовсе не горит охотничьим азартом. А еще узнал, что тот вот-вот пойдет на повышение и станет Чистильщиком и самым приближенным лицом у Золотого.
Сержант Хомяков как никто другой интересовался големами. Как только Паша узнал о том, что есть существа, превосходящие простых людей своей силой, могуществом, возможностями, он сразу же понял – это для него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92