Оба сокамерники не обращали внимания на старого вора и были весьма неосторожны в высказываеиях...
Никола сдал их с потрохами. Он боролся за свою свободу.
Его задержали за удар ножом, который он нанес по-пьянке на стадионе местному молодому хулигану.
- Будь осторожен, если он появится...
- Понимаю, - Встреча с Эдиком на свободе не входила в планыНиколы. Как мне быть завтра, начальник?
- По тому же графику. Сейчас езжай спать. И что-бы ни грамма. Можешь понадобиться в любую минуту.
- Я сказал: пока идет этот сходняк в Кремле, завязываю...
Из сквера выходили по одному.
Никола свалил первым. У поворота на перрон нагнулся поправить шнурок. Оглянулся.
Позади все было чисто. Он вышел к поездам.
Никола жил на линии, в ближнем Подмосковьи, из дома и домой ездил на электричке.
Игумнов прошел вдоль вокзального фасада дальше. Он не свернул на перрон вслед за Николой: кто-то мог увидеть их одновременно и связать вместе их появление...
МЕНТЫ
Первым делом Игунову требовался Качан. Он знал, где его искать. Старший опер тперь все чаще торчал в автоматической камере хранения.
Широким тоннелем, в котором по случаю Съезда КПСС пассажиров почти не было, Игумнов прошел в зал с ячейками-автоматами.
Качан действительно находился там.
Старший опер болтал с новой дежурной, Веркой. Вдвоем они представляли располагающую к себе молодую симпатичную пару. Качан, похожий на спортивного тренера, плечистый, в очках, разговаривая, покрывался румянцем. Верка - молодая белотелая девица, то и дело смущенно отводила взгляд, смотрела куда-то вниз - на полные коленки.
В Борьке в последнее время произошли перемены к лучшему, которые трудно было не заметить. Он снова начал тренироваться в каком-то захолустном клубе, где, несмотря на запрет, обучали каратэ. На вокзал зачастили его друзья-каратисты, заезжавшие после тренровок. Постепенно к Борьке возвращалась
его душевное равновесие, прежняя пластичность.
Игумнов поманил Борьку в сторону..
- Эксперта видел? что он?
- Эксперта...- Заметно было: Качан находился далеко от вокзальных дел, но быстро к ним вернулся.
- Все в порядке. Я недавно от него приехал.
- Ему можно было все объяснить насчет обстоятельств. Свой человек...
- Так и сделал.
- Он понял? Дело-то стремное! Все молчат. Кроме того заключение нам необходимо срочно.
- Я все объяснил. Правда... - Качан пальцем поправил очки. - Ну ты понимаешь. Ему, по-моему, сегодня не до пули, не до нас...
Специалист высшей квалификации в области баллистики, прекрасной души человек, эксперт Научно-технического Отдела был известен также как хронический запойный алкоголик.
Эксперта держали из жалости да еще из-за его высочайшего профессионализма. В науке, изучающей огнестрельное оружие и боеприпасы применительно к раскрытию преступлений, равных ему в Москве было немного.
- Надеюсь, он не потеряет наш вещдок, - резюмировал Качан.
- Я тоже на это рассчитываю.
Игумнов огляделся.
Пассажиров в автоматической камере хранения в этот час почти не было. Наплыв людей ощущался утром, с ранними поездами, когда пассажиры занимали ячейки на день. К ночи автокамеры обычно освобождались. Работы было немного.
Персонал слонялся без дела.
С Веркой поддежуривала механик - мелкая невидная из себя дурнушка. Она тут же подошла.
- Я нужна? - Она постоянно проявляла ко всему неумеренное любопытство.
- Нет. Иди.
- Ничего не случилось?
Игумнов не раз замечал: механик старается подслушать разговоры, которые менты ведут между собой. На этот раз Игумнов, еще войдя, покосился в ее сторону, и механик сразу скрылась в глубине отсека.
" Качану и Верке надо быть осторожнее с ней..."
Игумнов понимал, что происходит. До Верки это не доходило, она не сводила влюбленных глаз с Качана. В последнее время в Качана и в Верку словно бес вселился. Их постояннно видели вместе. Теперь они и часа не могли провести врозь.
Борька был оживлен и, похоже, поддал самую малость. Спросил у Игумнова бесшабашно-громко - так, что и Верка, и механик тоже слышали:
- Перерыв у нас ночью будет, начальник? - Он был весь предвкушением веркиных ласк.
- А как же. Час для приема пиши. Сразу, как отправим делегатов волгоградского поезда...
Все это было не к добру: Качан был женат, Верка - замужем. К тому же с маленьким ребенком...
Но сейчас Игумнова больше беспокоил поддатый эксперт.
- Ты хоть постарался ему вдолбить?!
- Я ему написал во-о-от та-а-кими буквами! Положил под стекло: " ПУЛЯ"!
- Ночью ему тоже дежурить?
- У них перерыв до двадцати двух.
Игумнов повернулся, чтобы идти.
- Ты остаешься?
- Мне еще проверять посты на платформе... - Качан помахал Верке рукой. - До после волгоградского...
Они вышли на перрон.
Пока Игумнов отсутствовал, на платформе произошла смена караула. По чьему-то указанию произвели передислокацию сотрудников КГБ, охранявших члена Политбюро, Первого республиканского секретаря - чей персональный вагон стоял на Восьмом пути.
Игумнов сразу ее ощутил.
По платформе разбрелись чужие оперативники. К Отделу милиции никого не подпускали.
" К чему бы это? - Объяснение могло быть одно. - КГБ не дремлет! Информацию о выстреле на перроне зажали, а меры по усилению приняли!"
Впрочем, тут же нашлось и другое истолкование.
От въезда в вокзал, из под запрещающего знака, показался приближающийся торжественный кортеж. Впереди первой черной "чайки" шли две сопровождающие "Волги" охраны с мигалками. Колонна сверкающих лаком новеньких машин свернула на перрон.
Качан хмыкнул:
- Первый ихний приехал...
Откуда-то сбоку на платформу тут же набежали легко узнаваемые мелкорослые телохранители - на всех серые пальто деми, воротнички с коллекционным каракулем, начищенная обувь на высоких - выше обычного каблуках.
Первый - он же член Политбюро - выходец из полунищей семьи из какого-то дальнего бедного аула - длиннорукий, решительный, владеющий нынче абсолютной властью в своей республике - вышел из "чайки", направился к своему персональному вагону. Тут у него были личные дела, помимо тех, которыми занимался размещенный в вагоне штаб.
Помимо машин с правительственными номерами, телохранителями и обслугой, у персонального вагона с протянутыми к нему от вокзала коммуникациями и круглосуточным постом, сновали сомнительного вида золотозубые земляки Первого - с наполненными чем-то мешками, сумками, свертками...
" Спекулируют что ли?!"
Высокий гость пересек заградительную линию поста и словно расстаял в горловине станции, окруженный телохранителями.
Грубый голос позади окликнул обоих ментов:
- Проходите! Чего стоять...
Розыскники оглянулись.
Каракулевый воротник. Острые глаза, короткие усики, крепкий подбородок.
- Ты нам, что ли, мужик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Никола сдал их с потрохами. Он боролся за свою свободу.
Его задержали за удар ножом, который он нанес по-пьянке на стадионе местному молодому хулигану.
- Будь осторожен, если он появится...
- Понимаю, - Встреча с Эдиком на свободе не входила в планыНиколы. Как мне быть завтра, начальник?
- По тому же графику. Сейчас езжай спать. И что-бы ни грамма. Можешь понадобиться в любую минуту.
- Я сказал: пока идет этот сходняк в Кремле, завязываю...
Из сквера выходили по одному.
Никола свалил первым. У поворота на перрон нагнулся поправить шнурок. Оглянулся.
Позади все было чисто. Он вышел к поездам.
Никола жил на линии, в ближнем Подмосковьи, из дома и домой ездил на электричке.
Игумнов прошел вдоль вокзального фасада дальше. Он не свернул на перрон вслед за Николой: кто-то мог увидеть их одновременно и связать вместе их появление...
МЕНТЫ
Первым делом Игунову требовался Качан. Он знал, где его искать. Старший опер тперь все чаще торчал в автоматической камере хранения.
Широким тоннелем, в котором по случаю Съезда КПСС пассажиров почти не было, Игумнов прошел в зал с ячейками-автоматами.
Качан действительно находился там.
Старший опер болтал с новой дежурной, Веркой. Вдвоем они представляли располагающую к себе молодую симпатичную пару. Качан, похожий на спортивного тренера, плечистый, в очках, разговаривая, покрывался румянцем. Верка - молодая белотелая девица, то и дело смущенно отводила взгляд, смотрела куда-то вниз - на полные коленки.
В Борьке в последнее время произошли перемены к лучшему, которые трудно было не заметить. Он снова начал тренироваться в каком-то захолустном клубе, где, несмотря на запрет, обучали каратэ. На вокзал зачастили его друзья-каратисты, заезжавшие после тренровок. Постепенно к Борьке возвращалась
его душевное равновесие, прежняя пластичность.
Игумнов поманил Борьку в сторону..
- Эксперта видел? что он?
- Эксперта...- Заметно было: Качан находился далеко от вокзальных дел, но быстро к ним вернулся.
- Все в порядке. Я недавно от него приехал.
- Ему можно было все объяснить насчет обстоятельств. Свой человек...
- Так и сделал.
- Он понял? Дело-то стремное! Все молчат. Кроме того заключение нам необходимо срочно.
- Я все объяснил. Правда... - Качан пальцем поправил очки. - Ну ты понимаешь. Ему, по-моему, сегодня не до пули, не до нас...
Специалист высшей квалификации в области баллистики, прекрасной души человек, эксперт Научно-технического Отдела был известен также как хронический запойный алкоголик.
Эксперта держали из жалости да еще из-за его высочайшего профессионализма. В науке, изучающей огнестрельное оружие и боеприпасы применительно к раскрытию преступлений, равных ему в Москве было немного.
- Надеюсь, он не потеряет наш вещдок, - резюмировал Качан.
- Я тоже на это рассчитываю.
Игумнов огляделся.
Пассажиров в автоматической камере хранения в этот час почти не было. Наплыв людей ощущался утром, с ранними поездами, когда пассажиры занимали ячейки на день. К ночи автокамеры обычно освобождались. Работы было немного.
Персонал слонялся без дела.
С Веркой поддежуривала механик - мелкая невидная из себя дурнушка. Она тут же подошла.
- Я нужна? - Она постоянно проявляла ко всему неумеренное любопытство.
- Нет. Иди.
- Ничего не случилось?
Игумнов не раз замечал: механик старается подслушать разговоры, которые менты ведут между собой. На этот раз Игумнов, еще войдя, покосился в ее сторону, и механик сразу скрылась в глубине отсека.
" Качану и Верке надо быть осторожнее с ней..."
Игумнов понимал, что происходит. До Верки это не доходило, она не сводила влюбленных глаз с Качана. В последнее время в Качана и в Верку словно бес вселился. Их постояннно видели вместе. Теперь они и часа не могли провести врозь.
Борька был оживлен и, похоже, поддал самую малость. Спросил у Игумнова бесшабашно-громко - так, что и Верка, и механик тоже слышали:
- Перерыв у нас ночью будет, начальник? - Он был весь предвкушением веркиных ласк.
- А как же. Час для приема пиши. Сразу, как отправим делегатов волгоградского поезда...
Все это было не к добру: Качан был женат, Верка - замужем. К тому же с маленьким ребенком...
Но сейчас Игумнова больше беспокоил поддатый эксперт.
- Ты хоть постарался ему вдолбить?!
- Я ему написал во-о-от та-а-кими буквами! Положил под стекло: " ПУЛЯ"!
- Ночью ему тоже дежурить?
- У них перерыв до двадцати двух.
Игумнов повернулся, чтобы идти.
- Ты остаешься?
- Мне еще проверять посты на платформе... - Качан помахал Верке рукой. - До после волгоградского...
Они вышли на перрон.
Пока Игумнов отсутствовал, на платформе произошла смена караула. По чьему-то указанию произвели передислокацию сотрудников КГБ, охранявших члена Политбюро, Первого республиканского секретаря - чей персональный вагон стоял на Восьмом пути.
Игумнов сразу ее ощутил.
По платформе разбрелись чужие оперативники. К Отделу милиции никого не подпускали.
" К чему бы это? - Объяснение могло быть одно. - КГБ не дремлет! Информацию о выстреле на перроне зажали, а меры по усилению приняли!"
Впрочем, тут же нашлось и другое истолкование.
От въезда в вокзал, из под запрещающего знака, показался приближающийся торжественный кортеж. Впереди первой черной "чайки" шли две сопровождающие "Волги" охраны с мигалками. Колонна сверкающих лаком новеньких машин свернула на перрон.
Качан хмыкнул:
- Первый ихний приехал...
Откуда-то сбоку на платформу тут же набежали легко узнаваемые мелкорослые телохранители - на всех серые пальто деми, воротнички с коллекционным каракулем, начищенная обувь на высоких - выше обычного каблуках.
Первый - он же член Политбюро - выходец из полунищей семьи из какого-то дальнего бедного аула - длиннорукий, решительный, владеющий нынче абсолютной властью в своей республике - вышел из "чайки", направился к своему персональному вагону. Тут у него были личные дела, помимо тех, которыми занимался размещенный в вагоне штаб.
Помимо машин с правительственными номерами, телохранителями и обслугой, у персонального вагона с протянутыми к нему от вокзала коммуникациями и круглосуточным постом, сновали сомнительного вида золотозубые земляки Первого - с наполненными чем-то мешками, сумками, свертками...
" Спекулируют что ли?!"
Высокий гость пересек заградительную линию поста и словно расстаял в горловине станции, окруженный телохранителями.
Грубый голос позади окликнул обоих ментов:
- Проходите! Чего стоять...
Розыскники оглянулись.
Каракулевый воротник. Острые глаза, короткие усики, крепкий подбородок.
- Ты нам, что ли, мужик?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94