Но пожарные уже были вызваны и спустя полчаса появились в окнах, выбили стекла и стали заливать квартиру пеной...
То есть когда мама вернулась с работы, она застала картину, от которой любое сердце должно было разорваться...
Несло горелой дрянью, как на тлеющей помойке.
Бабушка лежала на диване, не в силах сказать ни словечка, сынок, весь черный, стоял на кухне и прилаживал на шее кота петлю, а кот сидел над сковородкой и доедал последнюю сырую котлету. Кастрюля лежала боком на плите, из нее веером высыпалась крупно нарезанная грязная морковка. На полу была лужа и какая-то каша из земли, мокрых топтаных макарон и той же морковки, валялось много сырой картошки вперемешку с осколками побитой посуды - видимо, Кузя долго перед этим ловил кота, пока не поймал и не посадил над сковородкой есть семейный обед.
Мама взвыла, как пожарная сирена.
Кот рванулся, петля на его шее затянулась, Кузя крепко держал второй конец веревки и вопил:
- А че он наши котлеты съел!
Прежде всего мама отобрала у Кузи несчастного полузадохнувшегося кота. Кот при этом сильно порезал ей руки когтями. Затем она обвела глазами свой дом и пошла будить бабушку. Кузя же, находясь рядом, врал про то, что "ба" напилась и все деньги постригла и бумажки пораскрасила, все вещи в окно выкинула и т.д.
Папа уже давно должен был прийти с дежурства, поэтому мама пыталась навести хоть какой-то порядок. Слез у нее не было. Она моталась по квартире, шлепая по мокрому полу, как грязный призрак, пыталась как-то что-то помыть, что-то прибрать...
Вечером в квартиру позвонили, она безо всякого соображения открыла, вошли люди и сказали, что на нее подают в суд за пожар, что квартира внизу из-за них залита целиком, а наверху частично.
И что сейчас к ним переселяются жертвы протечки из квартиры внизу и квартиры наверху.
И тут же ввалился Ахмед с мокрыми узлами, с новой женой дворником Лидой и со старой разведенной женой, а также с семью детьми от первого брака и одним ребенком дворника Лиды (который недавно вернулся из армии, обнаружил свою мать замужем и всюду ходил с топором, намекая, что боится, что его убьет Ахмед).
Он и сейчас, входя, заявил:
- Меня хотят убить, знаю кто!
И приоткрыл пиджак, показав заткнутый за ремень хороший топор.
Лида же была пьяна, как обычно, и хвастливо говорила:
- Четырнадцать тысяч! - И потом, помолчав: - Нижняя неделя! Участковый Михалыч!
За ними стояла семья с верхнего этажа, которая, увидев, кто заселился первым, не стала въезжать, а вернулась в свое полузалитое жилище, крича, что лучше вообще жить на улице, чем так.
Ахмед с первой женой и детьми сразу расположился во всех трех комнатах. Лида с ребенком заняла кухню и сказала, что никого туда не пустит, иначе вызовет Михалыча:
- Нижняя неделя, на хрен!
Что касается Кузи, то он носился по головам новых жильцов, нового мужа дворника и его предыдущей семьи, вывалил на пол их узел с кастрюлями и сковородками и другой узел с тарелками (что-то массово кокнулось), прихватил сотовый телефончик и понесся, положил его в унитаз, и за Кузей кинулись все члены семьи Ахмеда, и много чего побилось из-за этого, а пока они вылавливали мобильник из воды, Кузя помчался в ванную, налил полное ведерко, и, крича "пожар, пожар", начал щедро поливать вещи новоселов.
Силач, однако, оказался этот новый Кузя.
Ахмедовы дети, вернувшись, застали его за тем, что он прыгал на их завернутом в шаль телевизоре, используя его как батут. Они глядели на него во все глаза, не в силах ничего сказать, потом прибежала их мама и встала как столб, а за ней явился и сам Ахмед с мокрыми по локоть руками (в кулаке был зажат мобильник) и стал громко икать, приговаривая:
- Зачем, любимый, слушай?.. Что делаешь?.. Совсем семью позоришь... Слазь... Взорвется... Зарежу!
Тут Кузя захихикал, сбегал на кухню и принес Ахмеду большой хлебный нож.
Но Ахмед закрыл глаза и покачал головой.
И все дети и их мать тоже отказались от оружия.
Почему-то они все потеряли способность возражать и бороться.
Мама Кузи сидела на полу, закрыв глаза. Бабушка Кузи так и лежала на диване, громко храпя.
Если бы программа Топора была полностью осуществлена, то семья Ахмеда бросилась бы в драку с ножом, и в следующие два часа оба семейства должны были бы друг друга перебить и перерезать, затем к этому бы подключились родственники и друзья Ахмеда, с одной стороны, и простые крепкие горожане, с другой. Затем предполагалась ликвидация рынков, игорного бизнеса (взрывы, взрывы), затопление подземных переходов, пожар на всех бензоколонках, участие авиации и танков, бомбардировки, крестики на дверях квартир, сделанные мелом, и т.д.
Но бабушка почему-то лежала без задних ног, бормоча в бреду:
- ...компот. Взять килограмм спелых антоновских яблок. Почистить, порезать, отварить. Компот. Взять килограмм спелых антоновских яблок... - и т.д. по кругу.
А Кузя был занят тем, что прыгал из окна во двор на чужие автомашины (с четвертого этажа, заметьте). Внизу гомонила толпа. Первым треснул и прогнулся автомобиль Ахмеда. "Есть!" - заорала публика. Возвратившись на лифте, Кузя опять деловито прыгнул, целясь уже в новый объект, в "Мерседес".
- Цирк! - ликующе крикнул кто-то.
Все опять получилось, даже лучше прежнего.
Что же касается его мамы, то она ни о чем не думала.
Она только крестилась, закрыв глаза, и говорила:
- Господи, Господи...
Потом она встала, даже взяла брошенное ведро и понесла его в ванную и снова наполнила его водой, желая, видимо, помыть полы. Но тут подвернулся Кузя, который с криком "я помогу" бросился ей под ноги, мама упала как подкошенная, ведро вылилось.
Кузя при этом взвизгнул и дико засмеялся, видя все это безобразие.
- Любимый, - слабо откликнулся на это Ахмед, - что опять маму обижаешь?
Печально члены семьи Ахмеда стали собирать разбросанные, помятые и мокрые вещи и понесли их вон...
Глава девятая
В КУЩАХ
Руки бабушки обняли что-то холодное.
Она закричала.
Это был битком набитый кожаный мешок.
Бабушка вскочила как громом пораженная. Мешок упал на землю.
Она стала громко плакать и бегать, побежала даже к дому, хотя окна там уже не горели, и даже рванула на себя дверь, а что было делать - когда у человека горе, он кидается за помощью к другим людям.
Так она и звала:
- Люди, люди! Что же это такое! Люди! Господи, помогите!
За дверью был лес. Никаких блондинок.
Вернувшись к своему кусту, бабушка опять увидела мешок с песком. Она со злостью пихнула его ногой. Мешок сидел на земле, кургузый, неподвижный. На боку его осталась вмятина от удара.
- Кузя! Кузя! - завопила бабушка, рыдая. - Где ты? Что я твоей маме скажу, скажи! Она же умрет! Она же любит тебя больше своей жизни! Она же меня убьет! Да я тоже покончу с собой еще раньше!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20