Затем, резко отпрыгнув в сторону, что навело Кейна на мысль о безумии барона, фон Сталер спросил:
— Так ты пришел в поисках зла, да? Никакой другой цели у тебя нет? Только эта? — его голос звучал угрожающе и вместе с тем очень печально.
— Только эта, — тихо ответил Кейн.
— Я тебе верю. Вы переночуете в замке фон Сталер, — сказал он не допускающим отказа тоном.
Курт повел англичан наверх. Из зала поднимались две лестницы. Одна, совершенно темная, другая, по которой они шли, была слабо освещена. Спутники оказались в коридоре с несколькими дверьми, расположенными друг напротив друга. Над дверьми комнат горели, укрепленные в массивные кольца, факелы. Курт показал им комнаты и исчез.
Комната Кейна была такой огромной, что казалась пустой, несмотря на большое количество мебели. От полога громадной кровати шел запах сырости. Гобелены, висящие на стенах, потемнели от пыли и пятен. Два вооруженных воина принесли дрова и развели огонь в очаге. Тепло огня не могло избавить комнату от пропитавшего ее и весь замок духа распада. Тихий пришел в комнату Кейна.
— Клянусь святыми, Кейн, — пробормотал он, — здесь нечисто. Тебе не кажется, что он держит взаперти какую-то девушку?
— Возможно. Или она больна и не выходит из своей комнаты.
Тихий покачал головой и выругался:
— Чтоб его разорвало, я уже боюсь высказать вслух свои мысли! Мне кажется, он слышит даже сквозь эту толстую деревянную дверь!
Они задумчиво смотрели в огонь, и Кейн размышлял над тем, что предпринять, когда Курт сообщил, что барон ждет их.
В зале на длинном массивном столе и тяжелых резных стульях дрожали отблески огня. Кейн сосчитал приготовленные стулья: их хватало только для самого барона, для Кейна с Тихим и для двенадцати воинов. Значит, больше к обеду никого не ждут.
Хозяин жестом пригласил гостей усаживаться по обе стороны от себя. Глаза его нервно блестели. По приказу барона и по знаку Курта в зал вошли несколько воинов, держа перед собой блюдо с целиком зажаренным вепрем. Кейну вновь стало не по себе от бесшумности и отрешенности воинов; казалось, их присутствие не более ощутимо, чем присутствие бесплотных привидений.
Барон попробовал мясо и выразил одобрение.
— Неплохо приготовлено, Курт.
Гостям барон пояснил:
— У нас здесь нет слуг. Они слишком шумны и любопытны.
Курт наполнил тарелку лучшими кусками мяса и понес наверх.
— Друзья мои, вы сгораете от любопытства разрешить эту тайну обитателей замка, — сказал барон, улыбаясь. — Быть посему. Курт отнес тарелку баронессе, которая не выходит из своей комнаты.
— Она нездорова? — спросил Кейн.
— Ни в коем случае. Баронесса чувствует себя превосходно. Но никто не может видеть ее.
Лысая голова повернулась к Кейну, затем к Тихому.
— Те, кто осмеливается приблизиться к замку, поступают так, стремясь увидеть ее красоту, — пробормотал барон. — Однако я верю, что вы пришли сюда не за этим. Ведь тот, кто посмеет взглянуть на нее, умрет. Вы видели юношу на виселице, который получил урок.
Кейн молча размышлял над услышанным. Тихий спросил:
— Но почему вы скрываете такое совершенство, барон, от всех глаз, кроме своих собственных?
— Мои собственные глаза, мой друг, — горько улыбнулся барон, прикоснувшись к глазам, — вообще ничего не видят.
Весь обед Кейн с трудом выносил на себе взгляд пустых странных глаз, казалось, лишенных жизни так же, как и весь замок. Барон развлекал гостей беседой, а после обеда поведал о своих охотничьих подвигах, хотя и с горькой усмешкой. Но Кейн все время ощущал, что барон чутко прислушивается к чему-то происходящему в замке.
Наконец барон велел Курту проводить гостей в их комнаты. А сам встал у очага, протянув руки к огню, словно ожидая, что яркое пламя каким-то волшебным образом вернет ему зрение. Курт остановился в коридоре у дверей комнат гостей.
— Не судите строго моего хозяина, — прошептал он едва слышно.
Казалось, он хочет что-то объяснить. Кейн пригласил его в комнату и осторожно закрыл дверь. Они бросили несколько поленьев в очаг, пытаясь разогнать сырость и холод.
— Расскажи нам, что за бес овладел бароном? — тихо попросил Кейн.
— Он не всегда был таким, как сейчас. Когда-то барон считался великим охотником. Однажды, когда он гнал вепря, любимый конь сбросил его на землю. Падение лишило барона зрения. И это переродило его. Вы видели, что он сделал с лошадью.
Кейн вспомнил ослепленного коня, и лицо его запылало от гнева.
— Но барон никогда не обращался плохо с нами, — поспешно добавил Курт. — До несчастья, происшедшего с ним, это был самый благородный из господ Черного леса. Когда другие землевладельцы преследовали крестьян за их веру, мой хозяин предложил людям убежище в своих землях, вне зависимости от убеждений, и защищал их. Мы, кто терпим к нему, и есть те крестьяне или их сыновья. Остальные или восхищаются бароном, или боятся его. Они ничего не знают о его слепоте.
— А кто та женщина, которую он прячет? — спросил Тихий. — Она тоже здесь по своему выбору, как и вы?
На мгновение блеск честных глаз Курта потух.
— Ей не причиняют никакого вреда, — кратко произнес он и исчез.
— Именем дьявола, Кейн, — зашептал Тихий, — в замке есть пленница, которую надо освободить, и я не усну, пока не сделаю этого. Ты рискнешь мне помочь?
— Да, — ответил Кейн. — Но мы должны быть незаметнее, чем тени.
— Я ходил следом за дикарями через джунгли, ничем не обнаружив себя, — произнес Джон с тихим смешком.
Они приоткрыли дверь и проскользнули вниз по лестнице. Заглянув в зал, они увидели барона, сидящего в одиночестве перед очагом. Кажется, он спал.
Тихий снял со стены факел и исследовал темную лестницу, пока Кейн осматривал коридор, где находились их комнаты. Босые ноги пуританина уже привыкли к холоду каменных плит пола. Отовсюду веяло сыростью. Двери остальных комнат оказались насквозь прогнившими. Внутри комнат висели черные от грязи картины в рамах, мебель сгнила и покрылась грибками. Здесь царил дух смерти, и Кейн рад был, не обнаружив ничего, вернуться в свою комнату.
Тихий стоял у огня почти вплотную. Его бледное лицо было искажено, глаза тревожно блестели.
— Клянусь богом, я слышал ее, — прошептал он. — Она там, в комнате в конце темного коридора, к которому ведет вторая лестница. Она что-то напевала. Никогда не слышал ничего прекраснее и печальнее.
Пуританин видел, что Тихий очень взволнован. Но теперь, когда Кейн вернулся, англичанин овладел собой.
— Молю бога, чтобы ее дверь была не заперта. Я не осмелился проверить это, боясь разбудить слепого. Думаешь, нам удастся освободить ее и увести отсюда?
— Думаю, нет, — раздался из-за двери голос барона.
Его шепот проник в комнату, как холодный туман. Кейн зарычал и прыгнул к двери, но тут же отпрянул назад, потому что перед ним возникло десять человек с обнаженными мечами.
1 2 3 4 5