Из фонтанов, тех, что поближе, били в небо сверкающие в звездном свете серебристые струйки воды, от тех, что подальше, доносилось лишь глухое журчание. Стражи в саду не было. Крепостные стены тщательно охранялись, и сама мысль о том, что сюда может проникнуть кто-то чужой, казалась абсурдной.
По стенам дворца вились виноградные лозы. Кулл как раз подумал о том, что по ним, вообще-то, нетрудно взобраться наверх, когда чья-то тень вынырнула из темноты под окном и за парапет ухватилась голая бронзовокожая рука. Длинный меч царя сверкнул, выхваченный из ножен, и остановился на половине пути — на мускулистом предплечье блестел знакомый браслет в виде дракона. Следом за рукой на парапет, а затем и в комнату, с ловкостью леопарда скользнул и ее обладатель.
— Ты — Брул? — спросил царь и смолк в изумлении — перед ним стоял тот самый человек, которого он жестоко оскорбил днем и который потом сопровождал его после приема в посольстве пиктов.
— Да, я — Брул Пикинер, — ответил тот осторожно, затем заглянул в глаза Кулла и шепнул:
— Ка нама каа лайерама! Кулл удивился.
— Что это значит?
— А ты разве не знаешь?
— Нет, слова мне незнакомы, ни в одном языке из тех, что мне известны, таких нет. И все же мне кажется, я их где-то слышал.
— Может быть, — это было единственное, что царь услышал в ответ. Пикт прошелся по комнате, внимательно осматривая все, что в ней находилось. Это было одно из помещений библиотеки, здесь стояло несколько столов, софа и два больших шкафа, битком набитых книгами, написанными на пергаменте.
— Скажи, господин, кто охраняет вход?
— Восемнадцать Алых Убийц. А, кстати, как ты сумел проникнуть в сад, как перелез через стену?
Брул пренебрежительно улыбнулся.
— Стража в твоем дворце слепа и глуха: я мог бы дюжинами таскать девиц у них из-под носа, а они ничего бы не заметили. А стены, я взобрался бы на них и без помощи виноградной лозы. Когда я в густом тумане охотился на тигров, мне приходилось забираться на куда более отвесные скалы. Однако, нам пора… Хотя нет, дотронься сначала до моего браслета.
Он протянул руку, и когда удивленный Кулл выполнил его просьбу, вздохнул с явным облегчением.
— Хорошо. А теперь сбрось эти царские одежды.
Сегодня ночью тебя ждут приключения, которые не снились ни одному атланту.
Все одеяние самого Брула составляла узкая набедренная повязка с воткнутым за нее коротким кривым мечом.
— Кто ты такой, чтобы мне приказывать? — спросил уязвленный Кулл.
— Разве Ка-ну не просил тебя прислушаться к тому, что я скажу? — спросил пикт со злостью. — Поверь, господин, я не питаю к тебе дружеских чувств, но ни о каком поединке между нами сейчас и речи быть не может. Забудь пока об этом. А теперь идем.
Он бесшумно подошел к двери. Небольшое отверстие в ней позволяло наблюдать за тем, что происходило снаружи, оставаясь невидимым. Брул жестом подозвал Кулла.
— Что ты там видишь?
— Ничего особенного. Восемнадцать гвардейцев.
Пикт кивнул головой и потащил Кулла за собой.
Остановившись у противоположной стены, он провел рукой за одной из панелей, затем отступил в сторону, одновременно вытаскивая меч. Царь удивленно хмыкнул, когда часть стены выдвинулась, открывая слабо освещенный коридор.
— Тайный ход! — сказал он тихо. — А я и понятия о нем не имел. О боги, клянусь, кое-кто за это ответит!
— Тише! — прошипел Брул. Он стоял, весь обратившись в слух, и в его позе было что-то, от чего волосы на голове Кулла зашевелились — не от страха, а скорее от какого—то неясного мрачного предчувствия.
Наконец Брул снова кивнул, и они прошли за тайную дверь, оставив ее открытой. Коридор был пуст, но в нем не было ни единой пылинки, что свидетельствовало о том, что забытым и заброшенным он вовсе не был. Источник света оставался невидимым. В стене через каждые несколько локтей виднелись двери, они, вероятно, были тщательно замаскированы со стороны комнат.
— Этот дворец похож на пчелиные соты, — пробормотал Кулл.
— Да, господин, за тобой днем и ночью наблюдает множество глаз.
Пикт шел медленно, перед каждым шагом тщательно выбирая место, куда поставить ногу. Меч он держал низко и постоянно оглядывался, окидывая стены внимательным взглядом.
Коридор резко повернул, и Брул осторожно заглянул за угол.
— Посмотри, — шепнул он — Но помни: ни единого звука! Речь идет о жизни и смерти.
Сразу же за поворотом начиналась лестница, ведущая вверх. Кулл перевел взгляд выше и содрогнулся. На лестничной площадке лежали восемнадцать гвардейцев, назначенных в караул по дворцу на эту ночь. Только сильная рука Брула смогла удержать рванувшегося вперед царя.
“Измена, — билось у него в мозгу, — их убили только что. Ведь еще и нескольких минут не прошло, как эти люди стояли на посту”.
Когда они вернулись в библиотеку, Брул старательно закрыл тайный ход, затем кивнул царю, чтобы тот снова посмотрел через отверстие в двери наружу. Царь наклонился к глазку и отпрянул в ужасе: у двери стояли на посту все те же восемнадцать гвардейцев.
— Это колдовство... — прошептал он, хватаясь за меч, — неужели в карауле стоят мертвецы?
— Да, — послышался едва различимый шепот Брула. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Кулл сморщил лоб, пытаясь прочесть что-либо на лице пикта. В конце концов губы Брула почти беззвучно шевельнулись:
— Змеи… которые… могут... говорить...
— Замолчи, — ладонь Кулла упала на губы пикта. — Говорить о чем-либо подобном — верная смерть. Эти слова прокляты.
Брул спокойно посмотрел на царя.
— Взгляни еще раз, господин. Быть может, была смена караула?
— Нет, это те самые люди. Клянусь Валкой, это колдовство, это наваждение. Я же своими глазами видел трупы этих воинов едва ли несколько мгновений назад. А сейчас они стоят здесь. Пикт отошел от двери.
— Кулл, что ты знаешь об истории и традициях народа, которым правишь?
— Много… и мало. Валузия так стара…
— Это правда, — глаза колонна загорелись странным светом. — Мы, варвары, — дети по сравнению с жителями Семи Империй. Ни людская память, ни летописи не простираются в прошлое настолько, чтобы сказать, когда со стороны моря пришли сюда первые люди и кто построил огромные города на побережье. Но знай — не всегда люди властвовали над людьми.
Царь вздрогнул. Их взгляды встретились.
— У моего народа есть легенда.
— У моего тоже, — перебил его колонн. — Это случилось еще до того, как мы, островитяне, стали союзниками Валузии, во времена царствования Львиного Клыка, седьмого царя пиктов, так много лет тому назад, что никто уже не может сейчас сказать точно, как давно это было. Покинув Острова Заходящего Солнца, мы переплыли море, обогнули Атлантиду и огнем и мечом обрушились на Валузию. Пылающие, словно факелы, замки превратили тогда глубокую ночь в ясный день, звон мечей возносился до небес, и царь, царь Валузии, который пал в этой страшной сече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
По стенам дворца вились виноградные лозы. Кулл как раз подумал о том, что по ним, вообще-то, нетрудно взобраться наверх, когда чья-то тень вынырнула из темноты под окном и за парапет ухватилась голая бронзовокожая рука. Длинный меч царя сверкнул, выхваченный из ножен, и остановился на половине пути — на мускулистом предплечье блестел знакомый браслет в виде дракона. Следом за рукой на парапет, а затем и в комнату, с ловкостью леопарда скользнул и ее обладатель.
— Ты — Брул? — спросил царь и смолк в изумлении — перед ним стоял тот самый человек, которого он жестоко оскорбил днем и который потом сопровождал его после приема в посольстве пиктов.
— Да, я — Брул Пикинер, — ответил тот осторожно, затем заглянул в глаза Кулла и шепнул:
— Ка нама каа лайерама! Кулл удивился.
— Что это значит?
— А ты разве не знаешь?
— Нет, слова мне незнакомы, ни в одном языке из тех, что мне известны, таких нет. И все же мне кажется, я их где-то слышал.
— Может быть, — это было единственное, что царь услышал в ответ. Пикт прошелся по комнате, внимательно осматривая все, что в ней находилось. Это было одно из помещений библиотеки, здесь стояло несколько столов, софа и два больших шкафа, битком набитых книгами, написанными на пергаменте.
— Скажи, господин, кто охраняет вход?
— Восемнадцать Алых Убийц. А, кстати, как ты сумел проникнуть в сад, как перелез через стену?
Брул пренебрежительно улыбнулся.
— Стража в твоем дворце слепа и глуха: я мог бы дюжинами таскать девиц у них из-под носа, а они ничего бы не заметили. А стены, я взобрался бы на них и без помощи виноградной лозы. Когда я в густом тумане охотился на тигров, мне приходилось забираться на куда более отвесные скалы. Однако, нам пора… Хотя нет, дотронься сначала до моего браслета.
Он протянул руку, и когда удивленный Кулл выполнил его просьбу, вздохнул с явным облегчением.
— Хорошо. А теперь сбрось эти царские одежды.
Сегодня ночью тебя ждут приключения, которые не снились ни одному атланту.
Все одеяние самого Брула составляла узкая набедренная повязка с воткнутым за нее коротким кривым мечом.
— Кто ты такой, чтобы мне приказывать? — спросил уязвленный Кулл.
— Разве Ка-ну не просил тебя прислушаться к тому, что я скажу? — спросил пикт со злостью. — Поверь, господин, я не питаю к тебе дружеских чувств, но ни о каком поединке между нами сейчас и речи быть не может. Забудь пока об этом. А теперь идем.
Он бесшумно подошел к двери. Небольшое отверстие в ней позволяло наблюдать за тем, что происходило снаружи, оставаясь невидимым. Брул жестом подозвал Кулла.
— Что ты там видишь?
— Ничего особенного. Восемнадцать гвардейцев.
Пикт кивнул головой и потащил Кулла за собой.
Остановившись у противоположной стены, он провел рукой за одной из панелей, затем отступил в сторону, одновременно вытаскивая меч. Царь удивленно хмыкнул, когда часть стены выдвинулась, открывая слабо освещенный коридор.
— Тайный ход! — сказал он тихо. — А я и понятия о нем не имел. О боги, клянусь, кое-кто за это ответит!
— Тише! — прошипел Брул. Он стоял, весь обратившись в слух, и в его позе было что-то, от чего волосы на голове Кулла зашевелились — не от страха, а скорее от какого—то неясного мрачного предчувствия.
Наконец Брул снова кивнул, и они прошли за тайную дверь, оставив ее открытой. Коридор был пуст, но в нем не было ни единой пылинки, что свидетельствовало о том, что забытым и заброшенным он вовсе не был. Источник света оставался невидимым. В стене через каждые несколько локтей виднелись двери, они, вероятно, были тщательно замаскированы со стороны комнат.
— Этот дворец похож на пчелиные соты, — пробормотал Кулл.
— Да, господин, за тобой днем и ночью наблюдает множество глаз.
Пикт шел медленно, перед каждым шагом тщательно выбирая место, куда поставить ногу. Меч он держал низко и постоянно оглядывался, окидывая стены внимательным взглядом.
Коридор резко повернул, и Брул осторожно заглянул за угол.
— Посмотри, — шепнул он — Но помни: ни единого звука! Речь идет о жизни и смерти.
Сразу же за поворотом начиналась лестница, ведущая вверх. Кулл перевел взгляд выше и содрогнулся. На лестничной площадке лежали восемнадцать гвардейцев, назначенных в караул по дворцу на эту ночь. Только сильная рука Брула смогла удержать рванувшегося вперед царя.
“Измена, — билось у него в мозгу, — их убили только что. Ведь еще и нескольких минут не прошло, как эти люди стояли на посту”.
Когда они вернулись в библиотеку, Брул старательно закрыл тайный ход, затем кивнул царю, чтобы тот снова посмотрел через отверстие в двери наружу. Царь наклонился к глазку и отпрянул в ужасе: у двери стояли на посту все те же восемнадцать гвардейцев.
— Это колдовство... — прошептал он, хватаясь за меч, — неужели в карауле стоят мертвецы?
— Да, — послышался едва различимый шепот Брула. Секунду они смотрели в глаза друг другу. Кулл сморщил лоб, пытаясь прочесть что-либо на лице пикта. В конце концов губы Брула почти беззвучно шевельнулись:
— Змеи… которые… могут... говорить...
— Замолчи, — ладонь Кулла упала на губы пикта. — Говорить о чем-либо подобном — верная смерть. Эти слова прокляты.
Брул спокойно посмотрел на царя.
— Взгляни еще раз, господин. Быть может, была смена караула?
— Нет, это те самые люди. Клянусь Валкой, это колдовство, это наваждение. Я же своими глазами видел трупы этих воинов едва ли несколько мгновений назад. А сейчас они стоят здесь. Пикт отошел от двери.
— Кулл, что ты знаешь об истории и традициях народа, которым правишь?
— Много… и мало. Валузия так стара…
— Это правда, — глаза колонна загорелись странным светом. — Мы, варвары, — дети по сравнению с жителями Семи Империй. Ни людская память, ни летописи не простираются в прошлое настолько, чтобы сказать, когда со стороны моря пришли сюда первые люди и кто построил огромные города на побережье. Но знай — не всегда люди властвовали над людьми.
Царь вздрогнул. Их взгляды встретились.
— У моего народа есть легенда.
— У моего тоже, — перебил его колонн. — Это случилось еще до того, как мы, островитяне, стали союзниками Валузии, во времена царствования Львиного Клыка, седьмого царя пиктов, так много лет тому назад, что никто уже не может сейчас сказать точно, как давно это было. Покинув Острова Заходящего Солнца, мы переплыли море, обогнули Атлантиду и огнем и мечом обрушились на Валузию. Пылающие, словно факелы, замки превратили тогда глубокую ночь в ясный день, звон мечей возносился до небес, и царь, царь Валузии, который пал в этой страшной сече.
1 2 3 4 5 6 7 8 9