– Позвольте мне подумать для вас об одной красавице, которая лучше меня в тысячи и тысячи раз.
– Кто такая? Откуда? – любопытствовал студент.
– У меня, видите ли, есть двоюродная сестра – красавица, равной которой нет. Если бы вы могли снизойти к ней своим вниманием, я бы, как говорится, «взялся бы за топорище и топор».
Студент слегка улыбнулся, но не ответил. Юноша спрятал лекарство и ушел. Через три дня он пришел и опять попросил лекарства. Студент, досадуя, что он так опоздал, сказал ему много бранных слов.
– Я, видите ли, не могу допустить себя до того, чтобы принести вам несчастье, и поэтому отдаляюсь… Если же мне не удается дать себя понять, то, пожалуйста, не раскаивайтесь.
С этих пор они сходились и наслаждались, не пропуская ни одного вечера.
Каждые три дня юноша непременно хоть раз просил лекарства. Ци показалось очень странным, что так часто требуется.
– Это лекарство, – сказал он студенту, – таково, что не бывало еще человека, который принял бы его более трех раз. Как это так вышло, что долго нет выздоровления?
Ввиду этого он завернул тройную порцию и сразу вручил ее студенту. Затем, посмотрев на него, Ци сказал:
– Вот что, сударь, вид ваш и выражение лица что-то темны и бледны. Больны вы, что ли?
– Нет, – сказал студент.
Ци пощупал пульс и пришел в ужас.
– Да у вас в пульсе бесовщина! – вскричал он. – Болезнь сидит в «малом потайном»… Кто не остережется – беда!
Студент вернулся и передал юноше эти слова.
– Отличный врач, – сказал тот, вздыхая. – Я действительно лис и боюсь, что не принесу вам счастья.
Студент, боясь, что он обманет, спрятал лекарство и вручил ему не все: думал, что он не придет. Прошло совсем немного дней, и он действительно заболел. Позвал Ци освидетельствовать.
– Вот видите, – сказал тот, – в прошлый раз вы не сказали мне всей правды, и вышло, что теперь дыхание вашей жизни уже блуждает по пустырям… Даже Цинь Хуань и тот разве может вам помочь?
Юноша приходил каждый день проведать его. – Вот, – говорил он, – не слушали вы моих слов – И действительно дошли до этого состояния!
Студент тут же умер. Хуан ушел, горько плача. До этих еще происшествий в уездном городе, где умер студент, жил некий большой сановник с придворным званием. В молодости он делил со студентом Хэ, как говорят, кисть и тушь, но семнадцати лет уже был выдвинут и назначен в «Лес Кистей».
В то время циньским фаньтаем был человек, жадный до насилия и взяток. Никто из придворных чинов об этом не говорил царю, но новый академик имел решимость написать доклад, обличающий злоупотребления фаньтая. Однако так как здесь было то, что называется «переходом через жертвенные кубки», то он потерял должность, а фаньтай, наоборот, был повышен в должность дворцового министра. И вот он стал ежедневно следить, не прорвется ли где-нибудь молодой ученый.
А наш ученый сызмальства слыл за храбреца и в свое время пользовался, как говорится, «взглядом темных зрачков» взбунтовавшегося против династии князя. Зная это, бывший фаньтай приобрел покупкой старые письма от одного к другому и предъявил нашему ученому в письме угрозу. Тот испугался и покончил с собой. Его супруга тоже умерла, бросившись в петлю.
По прошествии ночи ученый вдруг воскрес:
– Я – Хэ Цзысяо, – заявил он.
Стали спрашивать, и все то, что он говорил, действительно происходило в доме Хэ. Тогда только поняли, что Хэ вернулся своей душой в чужое, заимствованное тело. Стали его удерживать, но он не счел это для себя возможным, вышел и побежал в свое старое жилище.
Губернатор, заподозрив обман, захотел непременно его унизить, погубить и послал к нему человека с требованием тысячи лан. Ученый сделал вид, что соглашается, но от горечи и досады он готов был порвать с жизнью.
Вдруг ему докладывают о приходе юноши – он обрадовался, заговорил с ним, и сразу явились к ним и радость и горе. Только что он захотел снова учинить непристойность, как юноша спросил его:
– Скажите, сударь, у вас три, что ли, жизни?
– Мои раскаянья в своей жизни и мучениях не стоят этой смерти – блаженства!
И рассказал ему свои обиды и горечи. Юноша погрузился в глубокое, далекое раздумье и через некоторое время сказал:
– К счастью, вот я снова встретился с вами вновь живым, но вам пусто ведь так, без подруги. Помните, я тогда еще говорил вам о своей двоюродной сестре. Так вот, она умна и прелестна, у ней большая изобретательность. Она-то уж непременно сумеет разделить с вами неприятность!
Наш ученый пожелал взглянуть хоть раз на ее лицо.
– Это нетрудно устроить, – сказал юноша. – Завтра я возьму ее с собой к старой матери, и она пройдет по этой самой дороге. Сделайте вид, что вы мой старший брат, а я, под предлогом жажды, попрошу у вас напиться. Вы, положим, скажете так: «Осел убежал!» – так это будет знаком согласия!
Условившись, они расстались. На следующий день, только что солнце стало на полдень, как юноша и в самом деле прошел у ворот в сопровождении молодой девушки. Наш ученый сделал ему приветственный жест и стал с ним тихо-тихо шептаться, причем бросал на девушку беглые и косые взгляды. Перед ним была милая, привлекательная, стройная, очаровательная девушка – самая настоящая фея!
Юноша попросил чаю. Хозяин попросил войти, чтобы напиться в доме.
– Ты не удивляйся, сестрица, – сказал юноша, – это мой старший брат по клятвенной дружбе. Не беда, если мы несколько отдохнем у него!
С этими словами он помог ей слезть, а осла привязал к дверям. Вошли. Хозяин сам поднялся, чтоб заварить чай, и сказал, смотря на юношу:
– То, что ты, милый, намедни говорил, – не достаточно исчерпывает дело!.. Сегодня мне здесь приходит конец!
Девушка, видимо, догадалась, что он говорит о ней, встала с дивана и, стоя, сказала брату, словно щебеча:
– Уйдем!
Наш ученый, выглянув за дверь, сказал:
– Осел-то, гляди, убежал!
Юноша с быстротой огня выбежал. Ученый обнял девушку и просил сойтись с ним. У той по лицу пошли пунцовые переливы, вся съежилась, словно попалась в тюрьму. Громко закричала, но юноша не отозвался.
– У вас, сударь, есть ведь жена, – сказала она, – к чему вам губить у человека честь и стыд?
Он объяснил ей, что неженат.
– Можете ли вы поклясться мне Рекой и Горой? Не дайте осеннему ветру увидеть ко мне пренебрежение!.. А тогда только прикажите, и я послушаюсь!
И он поклялся блистающим солнцем. Девушка более не сопротивлялась.
Когда дело было сделано, явился юноша. Девушка, сделав строгое лицо, гневно забранилась.
– Это, милая, Хэ Цзысяо, – сказал он, – в прежнее время известный литератор, а ныне придворный ученый. Со мною он в наилучшей дружбе. Это человек надежный. Сейчас мы доведем об этом до сведения тетки, и она, конечно, тебя не обвинит!
Солнце было уже к вечеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
– Кто такая? Откуда? – любопытствовал студент.
– У меня, видите ли, есть двоюродная сестра – красавица, равной которой нет. Если бы вы могли снизойти к ней своим вниманием, я бы, как говорится, «взялся бы за топорище и топор».
Студент слегка улыбнулся, но не ответил. Юноша спрятал лекарство и ушел. Через три дня он пришел и опять попросил лекарства. Студент, досадуя, что он так опоздал, сказал ему много бранных слов.
– Я, видите ли, не могу допустить себя до того, чтобы принести вам несчастье, и поэтому отдаляюсь… Если же мне не удается дать себя понять, то, пожалуйста, не раскаивайтесь.
С этих пор они сходились и наслаждались, не пропуская ни одного вечера.
Каждые три дня юноша непременно хоть раз просил лекарства. Ци показалось очень странным, что так часто требуется.
– Это лекарство, – сказал он студенту, – таково, что не бывало еще человека, который принял бы его более трех раз. Как это так вышло, что долго нет выздоровления?
Ввиду этого он завернул тройную порцию и сразу вручил ее студенту. Затем, посмотрев на него, Ци сказал:
– Вот что, сударь, вид ваш и выражение лица что-то темны и бледны. Больны вы, что ли?
– Нет, – сказал студент.
Ци пощупал пульс и пришел в ужас.
– Да у вас в пульсе бесовщина! – вскричал он. – Болезнь сидит в «малом потайном»… Кто не остережется – беда!
Студент вернулся и передал юноше эти слова.
– Отличный врач, – сказал тот, вздыхая. – Я действительно лис и боюсь, что не принесу вам счастья.
Студент, боясь, что он обманет, спрятал лекарство и вручил ему не все: думал, что он не придет. Прошло совсем немного дней, и он действительно заболел. Позвал Ци освидетельствовать.
– Вот видите, – сказал тот, – в прошлый раз вы не сказали мне всей правды, и вышло, что теперь дыхание вашей жизни уже блуждает по пустырям… Даже Цинь Хуань и тот разве может вам помочь?
Юноша приходил каждый день проведать его. – Вот, – говорил он, – не слушали вы моих слов – И действительно дошли до этого состояния!
Студент тут же умер. Хуан ушел, горько плача. До этих еще происшествий в уездном городе, где умер студент, жил некий большой сановник с придворным званием. В молодости он делил со студентом Хэ, как говорят, кисть и тушь, но семнадцати лет уже был выдвинут и назначен в «Лес Кистей».
В то время циньским фаньтаем был человек, жадный до насилия и взяток. Никто из придворных чинов об этом не говорил царю, но новый академик имел решимость написать доклад, обличающий злоупотребления фаньтая. Однако так как здесь было то, что называется «переходом через жертвенные кубки», то он потерял должность, а фаньтай, наоборот, был повышен в должность дворцового министра. И вот он стал ежедневно следить, не прорвется ли где-нибудь молодой ученый.
А наш ученый сызмальства слыл за храбреца и в свое время пользовался, как говорится, «взглядом темных зрачков» взбунтовавшегося против династии князя. Зная это, бывший фаньтай приобрел покупкой старые письма от одного к другому и предъявил нашему ученому в письме угрозу. Тот испугался и покончил с собой. Его супруга тоже умерла, бросившись в петлю.
По прошествии ночи ученый вдруг воскрес:
– Я – Хэ Цзысяо, – заявил он.
Стали спрашивать, и все то, что он говорил, действительно происходило в доме Хэ. Тогда только поняли, что Хэ вернулся своей душой в чужое, заимствованное тело. Стали его удерживать, но он не счел это для себя возможным, вышел и побежал в свое старое жилище.
Губернатор, заподозрив обман, захотел непременно его унизить, погубить и послал к нему человека с требованием тысячи лан. Ученый сделал вид, что соглашается, но от горечи и досады он готов был порвать с жизнью.
Вдруг ему докладывают о приходе юноши – он обрадовался, заговорил с ним, и сразу явились к ним и радость и горе. Только что он захотел снова учинить непристойность, как юноша спросил его:
– Скажите, сударь, у вас три, что ли, жизни?
– Мои раскаянья в своей жизни и мучениях не стоят этой смерти – блаженства!
И рассказал ему свои обиды и горечи. Юноша погрузился в глубокое, далекое раздумье и через некоторое время сказал:
– К счастью, вот я снова встретился с вами вновь живым, но вам пусто ведь так, без подруги. Помните, я тогда еще говорил вам о своей двоюродной сестре. Так вот, она умна и прелестна, у ней большая изобретательность. Она-то уж непременно сумеет разделить с вами неприятность!
Наш ученый пожелал взглянуть хоть раз на ее лицо.
– Это нетрудно устроить, – сказал юноша. – Завтра я возьму ее с собой к старой матери, и она пройдет по этой самой дороге. Сделайте вид, что вы мой старший брат, а я, под предлогом жажды, попрошу у вас напиться. Вы, положим, скажете так: «Осел убежал!» – так это будет знаком согласия!
Условившись, они расстались. На следующий день, только что солнце стало на полдень, как юноша и в самом деле прошел у ворот в сопровождении молодой девушки. Наш ученый сделал ему приветственный жест и стал с ним тихо-тихо шептаться, причем бросал на девушку беглые и косые взгляды. Перед ним была милая, привлекательная, стройная, очаровательная девушка – самая настоящая фея!
Юноша попросил чаю. Хозяин попросил войти, чтобы напиться в доме.
– Ты не удивляйся, сестрица, – сказал юноша, – это мой старший брат по клятвенной дружбе. Не беда, если мы несколько отдохнем у него!
С этими словами он помог ей слезть, а осла привязал к дверям. Вошли. Хозяин сам поднялся, чтоб заварить чай, и сказал, смотря на юношу:
– То, что ты, милый, намедни говорил, – не достаточно исчерпывает дело!.. Сегодня мне здесь приходит конец!
Девушка, видимо, догадалась, что он говорит о ней, встала с дивана и, стоя, сказала брату, словно щебеча:
– Уйдем!
Наш ученый, выглянув за дверь, сказал:
– Осел-то, гляди, убежал!
Юноша с быстротой огня выбежал. Ученый обнял девушку и просил сойтись с ним. У той по лицу пошли пунцовые переливы, вся съежилась, словно попалась в тюрьму. Громко закричала, но юноша не отозвался.
– У вас, сударь, есть ведь жена, – сказала она, – к чему вам губить у человека честь и стыд?
Он объяснил ей, что неженат.
– Можете ли вы поклясться мне Рекой и Горой? Не дайте осеннему ветру увидеть ко мне пренебрежение!.. А тогда только прикажите, и я послушаюсь!
И он поклялся блистающим солнцем. Девушка более не сопротивлялась.
Когда дело было сделано, явился юноша. Девушка, сделав строгое лицо, гневно забранилась.
– Это, милая, Хэ Цзысяо, – сказал он, – в прежнее время известный литератор, а ныне придворный ученый. Со мною он в наилучшей дружбе. Это человек надежный. Сейчас мы доведем об этом до сведения тетки, и она, конечно, тебя не обвинит!
Солнце было уже к вечеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112