Брала с собой на болото, когда ходила собирать разные травы для своих отваров. Она их знала великое множество. Людей лечила от всего на свете: начиная с желтухи и кончая ревностью.
– Она, наверное, была необыкновенной женщиной.
Дредд закивал седой головой.
– Знахарки здесь жили с незапамятных времен. Многие считали их ведьмами. А на самом деле это были женщины, знающие свойства различных трав и обладающие кое-какими экстрасенсорными способностями.
– Женщины?
– Главным образом да. Я – исключение из правил, – с гордостью заявил Дредд. – Я, конечно, не владею всеми секретами бабули Мишу. Но с тех пор, как переехал сюда, я потихоньку начал готовить самые простые снадобья.
Берк сказал:
– В один прекрасный день ты кого-нибудь отравишь.
– Только не сегодня, – парировал Дредд и крепко прижал чашку к губам Реми. – Пей до дна, милая.
А вдруг Бейзил прав? Чай оказался таким горьким, что Реми засомневалась: вот сейчас она заснет и не проснется. Но Реми чувствовала инстинктивное доверие к Дредду, поэтому послушно выпила весь чай. Дредд взял поднос и направился к двери. На пороге он остановился и прорычал Бейзилу:
– Не утомляй ее.
Они остались одни. Реми избегала смотреть на своего похитителя. Уж лучше разглядывать шкуру крокодила, висящую на стене, или шестифутовую змеиную кожу. И вообще Реми предпочла бы остаться в комнате одна. Уже начала накатывать сонливость, но глаза закрывать не хотелось, когда он стоял тут и смотрел на нее. Под простыней на ней ничего не было. Реми не помнила, как произошло, что она раздета. И не хотела помнить.
– Если бы я и вправду думал, что он может вас отравить, я не привез бы вас сюда.
Он говорил тихо, но в маленькой комнатке его голос оглушал. Или же зелье Дредда притупило ее мозг, но обострило чувства.
Реми боролась с желанием взглянуть на Бейзила, но глаза поневоле опускались к другому краю кровати, где он стоял, опираясь руками о железную перекладину. Он чуть не всем телом на нее навалился, словно боялся, что кровать взлетит.
– Мои раны как нельзя более кстати, не так ли, мистер Бейзил? Теперь я никуда не убегу.
– Я сожалею. Это не входило в мои планы.
– Но тем не менее это произошло по вашей милости.
– Да.
Он замолчал, но Реми ничуть не удивилась, что никаких извинений не последовало.
– Вы очень хорошо маскировались.
– Спасибо.
– А отец Грегори настоящий?
– Нет. Он актер, я его заставил мне помочь. Это из-за него вас ранили. Предполагалось, что из кафе уедем только мы с вами.
– Что вы с ним сделали?
– Ничего я с ним не сделал! – зло рявкнул Бейзил. – Когда я проснулся утром, его уже не было. Он ушел перед рассветом.
Реми не знала, верить или нет, но потом рассудила, что, если бы Бейзил собирался навсегда избавиться от отца Грегори, он сделал бы это вчера, когда буквально кипел от злости.
– Вам не удастся избежать наказания, мистер Бейзил.
– Я и не собираюсь.
– Тогда чего же вы добиваетесь?
– Душевного спокойствия.
– И все?
– Это немало.
Она взглянула в его непроницаемое лицо.
– А я?
– Вы останетесь в живых.
– Пинки вас убьет.
Он вышел из-за спинки кровати и шагнул к изголовью. Протянул руку, на которой алели четыре глубоких следа от ее ногтей.
– Нет! – крикнула она. Превозмогая слабость, она вцепилась в его запястье.
– Отпустите.
– Что вам нужно? Не прикасайтесь ко мне.
– Отпустите, – повторил он.
Она оттолкнула его руку еще и потому, что уже не было сил сжимать ее. С ненавистью Реми смотрела, как он поднял руку и дотронулся пальцами до ее волос.
Потом быстро отдернул руку, и Реми увидела зажатое между большим и указательным пальцами белое перышко из подушки. Он разжал пальцы, и перышко кружась, медленно стало фланировать на пол.
– Вы меня боитесь?
Она следила за парящим перышком как загипнотизированная. Медленно отвела глаза и посмотрела на Берка.
– Да.
Он не торопился убеждать ее, что у нее нет для этого причин, просто принял сообщение к сведению.
– Больно?
Словно вспомнив, что ей дали снотворное, Реми закрыла глаза.
– Нет.
– Нигде?
– Нет.
– В уголке рта не болит? Там губа поранена.
– Разве?
– Вчера текла кровь.
– Ах да. Теперь вспомнила. Нет, не болит.
– А живот не болит от всех этих снадобий Дредда?
– Нет.
– Просто я подумал, может, вам не следовало пить эту дрянь. Вдруг это вредно… Ну… может, надо сказать ему о вашем выкидыше? Что вы потеряли ребенка?
– Если бы я все еще была беременна, тогда… Но…
Она поражение запнулась, но глаза уже совсем не слушались, веки были тяжелыми как свинец.
Он продолжал стоять у кровати без движения, только сжимая и разжимая правый кулак, и не мигая смотрел на нее, словно старался заглянуть ей в душу.
– Откуда вы узнали про моего ребенка?
* * *
Вернувшись, Дуг Пату ничуть не удивился, когда увидел в своем кабинете ждавшего его Пинки Дюваля. Не успел Пату закрыть за собой дверь, как Дюваль бросился в атаку:
– Где вы шлялись весь день?
Пату, зная причину ярости своего посетителя, решил обойтись без обычных вежливостей. Снял пальто, повесил на вешалку и уселся за стол.
– В Джефферсоне. Знаете, за последние сутки маленькое кафе на перекрестке дорог стало весьма посещаемым местом. Вы сами, кажется, побывали там вчера вечером.
– Так вы все знаете?
– Да, знаю. А вот чего я не знаю, так это зачем вы устроили идиотский спектакль перед шерифом. Почему вы не дали полиции пуститься по горячему следу?
– Свои проблемы я решаю сам.
– Это дело выходит за рамки только вашей проблемы, Дюваль.
– В вашу юрисдикцию оно тоже не входит, Пату. Вряд ли вам удалось что-нибудь узнать.
– Так-то оно так, но зато я провел пару часов в тамошнем участке. И шериф из профессиональной солидарности дал мне ознакомиться с протоколами допроса свидетелей. Еще я побеседовал с полицейским, первым прибывшим на место. И хотя вам удалось убедить всех, что инцидент благополучно разрешен, мне, например, совершенно ясно: вашу жену похитили. – Он помолчал, потом резко спросил: – Вам не кажется, что следует сообщить об этом ФБР?
– Нет. Потому что, когда я поймаю Берка Бейзила, я хочу сам его убить.
От подобной наглости Пату передернуло.
– Дерзости вам не занимать. Надо же: у меня в кабинете заявлять такое. – Он выдвинул ящик стола и достал бутылку «Джека Дэниэлса». Выплеснул остатки утреннего кофе в мусорную корзину и налил виски в пластиковый стаканчик. – Тут где-то есть еще один стакан.
– Нет, спасибо. С легавыми не пью.
– Дерзости и наглости вам не занимать! Пату приподнял стакан, словно чокаясь, выпил, налил еще. После этого спросил известнейшего в городе адвоката, который совершенно бесстыдно заявил, что убьет полицейского – бывшего полицейского – за похищение своей жены:
– Как миссис Дюваль познакомилась с этими так называемыми священниками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
– Она, наверное, была необыкновенной женщиной.
Дредд закивал седой головой.
– Знахарки здесь жили с незапамятных времен. Многие считали их ведьмами. А на самом деле это были женщины, знающие свойства различных трав и обладающие кое-какими экстрасенсорными способностями.
– Женщины?
– Главным образом да. Я – исключение из правил, – с гордостью заявил Дредд. – Я, конечно, не владею всеми секретами бабули Мишу. Но с тех пор, как переехал сюда, я потихоньку начал готовить самые простые снадобья.
Берк сказал:
– В один прекрасный день ты кого-нибудь отравишь.
– Только не сегодня, – парировал Дредд и крепко прижал чашку к губам Реми. – Пей до дна, милая.
А вдруг Бейзил прав? Чай оказался таким горьким, что Реми засомневалась: вот сейчас она заснет и не проснется. Но Реми чувствовала инстинктивное доверие к Дредду, поэтому послушно выпила весь чай. Дредд взял поднос и направился к двери. На пороге он остановился и прорычал Бейзилу:
– Не утомляй ее.
Они остались одни. Реми избегала смотреть на своего похитителя. Уж лучше разглядывать шкуру крокодила, висящую на стене, или шестифутовую змеиную кожу. И вообще Реми предпочла бы остаться в комнате одна. Уже начала накатывать сонливость, но глаза закрывать не хотелось, когда он стоял тут и смотрел на нее. Под простыней на ней ничего не было. Реми не помнила, как произошло, что она раздета. И не хотела помнить.
– Если бы я и вправду думал, что он может вас отравить, я не привез бы вас сюда.
Он говорил тихо, но в маленькой комнатке его голос оглушал. Или же зелье Дредда притупило ее мозг, но обострило чувства.
Реми боролась с желанием взглянуть на Бейзила, но глаза поневоле опускались к другому краю кровати, где он стоял, опираясь руками о железную перекладину. Он чуть не всем телом на нее навалился, словно боялся, что кровать взлетит.
– Мои раны как нельзя более кстати, не так ли, мистер Бейзил? Теперь я никуда не убегу.
– Я сожалею. Это не входило в мои планы.
– Но тем не менее это произошло по вашей милости.
– Да.
Он замолчал, но Реми ничуть не удивилась, что никаких извинений не последовало.
– Вы очень хорошо маскировались.
– Спасибо.
– А отец Грегори настоящий?
– Нет. Он актер, я его заставил мне помочь. Это из-за него вас ранили. Предполагалось, что из кафе уедем только мы с вами.
– Что вы с ним сделали?
– Ничего я с ним не сделал! – зло рявкнул Бейзил. – Когда я проснулся утром, его уже не было. Он ушел перед рассветом.
Реми не знала, верить или нет, но потом рассудила, что, если бы Бейзил собирался навсегда избавиться от отца Грегори, он сделал бы это вчера, когда буквально кипел от злости.
– Вам не удастся избежать наказания, мистер Бейзил.
– Я и не собираюсь.
– Тогда чего же вы добиваетесь?
– Душевного спокойствия.
– И все?
– Это немало.
Она взглянула в его непроницаемое лицо.
– А я?
– Вы останетесь в живых.
– Пинки вас убьет.
Он вышел из-за спинки кровати и шагнул к изголовью. Протянул руку, на которой алели четыре глубоких следа от ее ногтей.
– Нет! – крикнула она. Превозмогая слабость, она вцепилась в его запястье.
– Отпустите.
– Что вам нужно? Не прикасайтесь ко мне.
– Отпустите, – повторил он.
Она оттолкнула его руку еще и потому, что уже не было сил сжимать ее. С ненавистью Реми смотрела, как он поднял руку и дотронулся пальцами до ее волос.
Потом быстро отдернул руку, и Реми увидела зажатое между большим и указательным пальцами белое перышко из подушки. Он разжал пальцы, и перышко кружась, медленно стало фланировать на пол.
– Вы меня боитесь?
Она следила за парящим перышком как загипнотизированная. Медленно отвела глаза и посмотрела на Берка.
– Да.
Он не торопился убеждать ее, что у нее нет для этого причин, просто принял сообщение к сведению.
– Больно?
Словно вспомнив, что ей дали снотворное, Реми закрыла глаза.
– Нет.
– Нигде?
– Нет.
– В уголке рта не болит? Там губа поранена.
– Разве?
– Вчера текла кровь.
– Ах да. Теперь вспомнила. Нет, не болит.
– А живот не болит от всех этих снадобий Дредда?
– Нет.
– Просто я подумал, может, вам не следовало пить эту дрянь. Вдруг это вредно… Ну… может, надо сказать ему о вашем выкидыше? Что вы потеряли ребенка?
– Если бы я все еще была беременна, тогда… Но…
Она поражение запнулась, но глаза уже совсем не слушались, веки были тяжелыми как свинец.
Он продолжал стоять у кровати без движения, только сжимая и разжимая правый кулак, и не мигая смотрел на нее, словно старался заглянуть ей в душу.
– Откуда вы узнали про моего ребенка?
* * *
Вернувшись, Дуг Пату ничуть не удивился, когда увидел в своем кабинете ждавшего его Пинки Дюваля. Не успел Пату закрыть за собой дверь, как Дюваль бросился в атаку:
– Где вы шлялись весь день?
Пату, зная причину ярости своего посетителя, решил обойтись без обычных вежливостей. Снял пальто, повесил на вешалку и уселся за стол.
– В Джефферсоне. Знаете, за последние сутки маленькое кафе на перекрестке дорог стало весьма посещаемым местом. Вы сами, кажется, побывали там вчера вечером.
– Так вы все знаете?
– Да, знаю. А вот чего я не знаю, так это зачем вы устроили идиотский спектакль перед шерифом. Почему вы не дали полиции пуститься по горячему следу?
– Свои проблемы я решаю сам.
– Это дело выходит за рамки только вашей проблемы, Дюваль.
– В вашу юрисдикцию оно тоже не входит, Пату. Вряд ли вам удалось что-нибудь узнать.
– Так-то оно так, но зато я провел пару часов в тамошнем участке. И шериф из профессиональной солидарности дал мне ознакомиться с протоколами допроса свидетелей. Еще я побеседовал с полицейским, первым прибывшим на место. И хотя вам удалось убедить всех, что инцидент благополучно разрешен, мне, например, совершенно ясно: вашу жену похитили. – Он помолчал, потом резко спросил: – Вам не кажется, что следует сообщить об этом ФБР?
– Нет. Потому что, когда я поймаю Берка Бейзила, я хочу сам его убить.
От подобной наглости Пату передернуло.
– Дерзости вам не занимать. Надо же: у меня в кабинете заявлять такое. – Он выдвинул ящик стола и достал бутылку «Джека Дэниэлса». Выплеснул остатки утреннего кофе в мусорную корзину и налил виски в пластиковый стаканчик. – Тут где-то есть еще один стакан.
– Нет, спасибо. С легавыми не пью.
– Дерзости и наглости вам не занимать! Пату приподнял стакан, словно чокаясь, выпил, налил еще. После этого спросил известнейшего в городе адвоката, который совершенно бесстыдно заявил, что убьет полицейского – бывшего полицейского – за похищение своей жены:
– Как миссис Дюваль познакомилась с этими так называемыми священниками?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99