– Поцелуй от меня маму, а я постараюсь позвонить ей вечером.
– Вечером она и еще несколько друзей будут у Дэви, – напомнил Престон.
– Я уверен, Дэви оценит этот знак внимания, – заметил Хэммонд, вспоминая, с какой насмешкой Дэви Петтиджон говорила о толпах сочувствующих и готовых разделить с ней горе.
У дверей кабинета Престон обернулся.
– Я никогда не скрывал, что я чувствовал, когда ты ушел из адвокатской фирмы, – сказал он.
– Напротив, ты ясно дал мне понять, что я совершаю ошибку, – отозвался Хэммонд. – Но я буду стоять на своем, па. Мне нравится моя работа, к тому же я с ней неплохо справляюсь.
– Да, при поддержке Монро Мейсона ты сделал блестящую карьеру.
– Спасибо, па.
Но его благодарность не была искренней. Отцовский комплимент не согрел Хэммонду сердца, поскольку он уже давно не дорожил его мнением, к тому же каждую похвалу Престон дополнял обесценивавшим ее комментарием.
«Мне нравятся эти пятерки в твоем табеле, Хэммонд. Но четверку с плюсом по химии ты должен исправить».
«Лошадь, на которую ты поставил в этом забеге, выиграла. Жаль, тебе не хватило пороху сыграть „тройной экспресс“ – мог бы заработать в десять раз больше».
«Ты второй по успеваемости на курсе, сын? Это отличная новость, но было бы еще лучше, если бы ты стал первым!»
И это продолжалось на протяжении всей его жизни. Всегда находилось какое-то «но», которое портило все удовольствие от достигнутого, и сегодня Престон тоже не изменил своему обычаю.
– Я уважаю твое решение, Хэммонд, но тебе еще предстоит доказать его правильность. Стань боссом, и я соглашусь, что ты не зря оставил работу в преуспевающей адвокатской конторе.
Кросс-старший похлопал сына по плечу, но это фальшивое проявление отцовской привязанности лишь еще сильнее огорчило Хэммонда. Он уже забыл или, по крайней мере, старался забыть об их споре, но Престон ему напомнил.
– Это дело поможет тебе подняться на высшую ступеньку карьеры, сын, – сказал он. – Если ты с ним справишься, перед тобой будут открыты все двери.
– Что, если из-за твоих проделок я пролечу на выборах прокурора округа?
– Этого не случится, Хэммонд, можешь быть спокоен.
– Но если все-таки случится, – заметил Хэммонд, – вот смешно-то будет!..
* * *
По понедельникам доктор Юджин Кэрти не принимала пациентов.
Свободное время она обычно использовала на то, чтобы привести в порядок свои записи и личные дела. Но сегодняшний понедельник был особенным. Сегодня ей предстояло расплатиться с Бобби Тримблом и наконец избавиться от него, как она надеялась – навсегда. Так они договорились вчера. Она даст ему, что он просит, а он исчезнет из ее жизни.
Впрочем, Юджин по опыту знала, что полагаться на слово Бобби не стоит. Открывая дверь своего кабинета, она невольно задумалась о том, сколько еще раз ей придется доставать из сейфа наличные. Юджин подозревала, что много, и эта перспектива не казалась ей привлекательной, несмотря на всю свою реальность. Теперь, когда Бобби разыскал ее, он вряд ли оставит ее в покое.
Но вид прекрасно обставленной комнаты напомнил Юджин о том, что она потеряет, если Бобби разоблачит ее.
Сдвинув в сторону морской пейзаж, загораживавший встроенный в стену сейф, Юджин быстро набрала цифровой код и, услышав щелчок, нажала на ручку и отворила тяжелую дверцу. На верхней полке сейфа лежало несколько пачек банкнот, рассортированных по номиналу. Хранить деньги дома было не особенно благоразумно, однако Юджин, знавшая в детстве и голод, и нужду, любила держать наличные под рукой. Так ей было спокойнее, хотя она и понимала, что эта привычка – глупая и небезопасная.
Впрочем, сейчас Юджин была рада, что деньги оказались здесь, а не в банке. «Все-таки, – подумала она, – на случай чрезвычайных обстоятельств полезно иметь дома наличные».
Отсчитав заранее оговоренную сумму, она уложила деньги в небольшую визитку на «молнии» и заперла сейф. Потом взвесила визитку в руке. Она показалась Юджин очень тяжелой, и не потому, что там было много денег (хотя и поэтому тоже), а потому, что в этой сумке воплотилось для нее слишком многое.
Нахлынувшая ненависть к Бобби Тримблу даже испугала Юджин. И дело было не в том, что ей предстояло расстаться со значительной суммой честно заработанных денег. Юджин с радостью заплатила бы ему вдвое, втрое больше, если бы это означало, что она никогда больше его не увидит. Не деньги беспокоили Юджин, а бесцеремонное вмешательство в ее жизнь, которую она сама для себя создала и в которую допускала немногих.
Всего две недели минуло с тех пор, как Бобби неожиданно – как чертик из табакерки – материализовался на пороге ее дома. Не подозревая, что ее ждет, она открыла дверь и увидела его.
Юджин узнала его не сразу. И Бобби действительно сильно изменился, во всяком случае – внешне. Вместо вульгарных тряпок, в которые он обожал одеваться, на нем был теперь дорогой костюм. На висках серебрилась легкая седина, которая только украсила бы любого другого мужчину, но Бобби она почему-то придавала зловещий вид, словно из мелкого мерзавца он вырос в большого негодяя.
Бобби сардонически улыбался, и эта знакомая ухмылка помогла ей узнать его. Юджин потратила несколько лет, пытаясь забыть этот злорадный, торжествующий оскал, но не смогла. Ей не помогли ни пролитые ею в одиночестве реки слез, ни бесчисленные сеансы психотерапии, ни аутотренинг. В отчаянии она молила бога помочь ей, и лишь в последнее время ухмыляющееся лицо Бобби стало являться ей реже, чем прежде, – во всяком случае, уже почти год она не просыпалась по ночам, дрожа от отвращения и ужаса.
– Откуда ты взялся? – Собственный голос неожиданно отозвался в голове Юджин погребальным звоном. Неожиданное появление Бобби не предвещало ничего хорошего. Он никогда не приносил ей ничего, кроме неприятностей, а теперь – если учесть все происшедшие в его внешности перемены – Юджин ждала настоящая катастрофа.
– Ты, похоже, совсем не рада видеть меня. – Ухмылка Бобби стала еще шире.
– Как ты меня нашел?
– Ты права, это действительно было нелегко, – ответил он с самодовольным смешком, и Юджин подумала, что его голос тоже изменился. Он стал более спокойным, звучным, и в нем больше не прорывался гнусавый южный выговор. – Если бы я не знал тебя как следует, я бы мог подумать, что ты специально пряталась от меня все эти годы. Мне удалось напасть на твой след чисто случайно.
Юджин не знала, верить ему или нет. Возможно, он действительно нашел ее чисто случайно, но могло быть и наоборот. Бобби был хитер, изобретателен и упрям, он мог выслеживать ее без устали буквально годами. Впрочем, подумалось ей, сейчас уже неважно, как он ее нашел. Главное, он был здесь, у дверей ее дома, и одного этого было достаточно, чтобы в ее душе с новой силой ожили самые мрачные воспоминания и худшие страхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Вечером она и еще несколько друзей будут у Дэви, – напомнил Престон.
– Я уверен, Дэви оценит этот знак внимания, – заметил Хэммонд, вспоминая, с какой насмешкой Дэви Петтиджон говорила о толпах сочувствующих и готовых разделить с ней горе.
У дверей кабинета Престон обернулся.
– Я никогда не скрывал, что я чувствовал, когда ты ушел из адвокатской фирмы, – сказал он.
– Напротив, ты ясно дал мне понять, что я совершаю ошибку, – отозвался Хэммонд. – Но я буду стоять на своем, па. Мне нравится моя работа, к тому же я с ней неплохо справляюсь.
– Да, при поддержке Монро Мейсона ты сделал блестящую карьеру.
– Спасибо, па.
Но его благодарность не была искренней. Отцовский комплимент не согрел Хэммонду сердца, поскольку он уже давно не дорожил его мнением, к тому же каждую похвалу Престон дополнял обесценивавшим ее комментарием.
«Мне нравятся эти пятерки в твоем табеле, Хэммонд. Но четверку с плюсом по химии ты должен исправить».
«Лошадь, на которую ты поставил в этом забеге, выиграла. Жаль, тебе не хватило пороху сыграть „тройной экспресс“ – мог бы заработать в десять раз больше».
«Ты второй по успеваемости на курсе, сын? Это отличная новость, но было бы еще лучше, если бы ты стал первым!»
И это продолжалось на протяжении всей его жизни. Всегда находилось какое-то «но», которое портило все удовольствие от достигнутого, и сегодня Престон тоже не изменил своему обычаю.
– Я уважаю твое решение, Хэммонд, но тебе еще предстоит доказать его правильность. Стань боссом, и я соглашусь, что ты не зря оставил работу в преуспевающей адвокатской конторе.
Кросс-старший похлопал сына по плечу, но это фальшивое проявление отцовской привязанности лишь еще сильнее огорчило Хэммонда. Он уже забыл или, по крайней мере, старался забыть об их споре, но Престон ему напомнил.
– Это дело поможет тебе подняться на высшую ступеньку карьеры, сын, – сказал он. – Если ты с ним справишься, перед тобой будут открыты все двери.
– Что, если из-за твоих проделок я пролечу на выборах прокурора округа?
– Этого не случится, Хэммонд, можешь быть спокоен.
– Но если все-таки случится, – заметил Хэммонд, – вот смешно-то будет!..
* * *
По понедельникам доктор Юджин Кэрти не принимала пациентов.
Свободное время она обычно использовала на то, чтобы привести в порядок свои записи и личные дела. Но сегодняшний понедельник был особенным. Сегодня ей предстояло расплатиться с Бобби Тримблом и наконец избавиться от него, как она надеялась – навсегда. Так они договорились вчера. Она даст ему, что он просит, а он исчезнет из ее жизни.
Впрочем, Юджин по опыту знала, что полагаться на слово Бобби не стоит. Открывая дверь своего кабинета, она невольно задумалась о том, сколько еще раз ей придется доставать из сейфа наличные. Юджин подозревала, что много, и эта перспектива не казалась ей привлекательной, несмотря на всю свою реальность. Теперь, когда Бобби разыскал ее, он вряд ли оставит ее в покое.
Но вид прекрасно обставленной комнаты напомнил Юджин о том, что она потеряет, если Бобби разоблачит ее.
Сдвинув в сторону морской пейзаж, загораживавший встроенный в стену сейф, Юджин быстро набрала цифровой код и, услышав щелчок, нажала на ручку и отворила тяжелую дверцу. На верхней полке сейфа лежало несколько пачек банкнот, рассортированных по номиналу. Хранить деньги дома было не особенно благоразумно, однако Юджин, знавшая в детстве и голод, и нужду, любила держать наличные под рукой. Так ей было спокойнее, хотя она и понимала, что эта привычка – глупая и небезопасная.
Впрочем, сейчас Юджин была рада, что деньги оказались здесь, а не в банке. «Все-таки, – подумала она, – на случай чрезвычайных обстоятельств полезно иметь дома наличные».
Отсчитав заранее оговоренную сумму, она уложила деньги в небольшую визитку на «молнии» и заперла сейф. Потом взвесила визитку в руке. Она показалась Юджин очень тяжелой, и не потому, что там было много денег (хотя и поэтому тоже), а потому, что в этой сумке воплотилось для нее слишком многое.
Нахлынувшая ненависть к Бобби Тримблу даже испугала Юджин. И дело было не в том, что ей предстояло расстаться со значительной суммой честно заработанных денег. Юджин с радостью заплатила бы ему вдвое, втрое больше, если бы это означало, что она никогда больше его не увидит. Не деньги беспокоили Юджин, а бесцеремонное вмешательство в ее жизнь, которую она сама для себя создала и в которую допускала немногих.
Всего две недели минуло с тех пор, как Бобби неожиданно – как чертик из табакерки – материализовался на пороге ее дома. Не подозревая, что ее ждет, она открыла дверь и увидела его.
Юджин узнала его не сразу. И Бобби действительно сильно изменился, во всяком случае – внешне. Вместо вульгарных тряпок, в которые он обожал одеваться, на нем был теперь дорогой костюм. На висках серебрилась легкая седина, которая только украсила бы любого другого мужчину, но Бобби она почему-то придавала зловещий вид, словно из мелкого мерзавца он вырос в большого негодяя.
Бобби сардонически улыбался, и эта знакомая ухмылка помогла ей узнать его. Юджин потратила несколько лет, пытаясь забыть этот злорадный, торжествующий оскал, но не смогла. Ей не помогли ни пролитые ею в одиночестве реки слез, ни бесчисленные сеансы психотерапии, ни аутотренинг. В отчаянии она молила бога помочь ей, и лишь в последнее время ухмыляющееся лицо Бобби стало являться ей реже, чем прежде, – во всяком случае, уже почти год она не просыпалась по ночам, дрожа от отвращения и ужаса.
– Откуда ты взялся? – Собственный голос неожиданно отозвался в голове Юджин погребальным звоном. Неожиданное появление Бобби не предвещало ничего хорошего. Он никогда не приносил ей ничего, кроме неприятностей, а теперь – если учесть все происшедшие в его внешности перемены – Юджин ждала настоящая катастрофа.
– Ты, похоже, совсем не рада видеть меня. – Ухмылка Бобби стала еще шире.
– Как ты меня нашел?
– Ты права, это действительно было нелегко, – ответил он с самодовольным смешком, и Юджин подумала, что его голос тоже изменился. Он стал более спокойным, звучным, и в нем больше не прорывался гнусавый южный выговор. – Если бы я не знал тебя как следует, я бы мог подумать, что ты специально пряталась от меня все эти годы. Мне удалось напасть на твой след чисто случайно.
Юджин не знала, верить ему или нет. Возможно, он действительно нашел ее чисто случайно, но могло быть и наоборот. Бобби был хитер, изобретателен и упрям, он мог выслеживать ее без устали буквально годами. Впрочем, подумалось ей, сейчас уже неважно, как он ее нашел. Главное, он был здесь, у дверей ее дома, и одного этого было достаточно, чтобы в ее душе с новой силой ожили самые мрачные воспоминания и худшие страхи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138