Одежда не сможет служить ему преградой. Он повернул ее к себе, расстегнул ее и свои брюки и прижал Алисию к себе. Ближе. Еще ближе. Пока они не стали единым целым.
Алисия села на постели. По ее вспотевшему лицу струились слезы.
Весь день она старалась держать себя в руках. Вела себя как хорошая мать, которая заботится о своих детях. Накормила мальчиков, хотя у нее самой вид пищи вызывал отвращение. Выслушала их болтовню, хотя ей хотелось накричать на них, прогнать и остаться одной. Выдержала еще одно испытание – приготовила им постели и помогла собрать все, что понадобится завтра в школе, хотя ей хотелось не двигаться, а свернуться калачиком где-нибудь в углу, где ее никто бы не трогал. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас улыбаться, однако она заставила себя пройти даже через это – улыбалась в те моменты, когда сыновья ждали ее улыбки.
Да, она прошла через все это и даже умудрилась выглядеть почти так же, как всегда. В этот ужасный день, когда, казалось, ее разум пребывает в летаргическом сне, охваченный чудовищной апатией, Алисия выжила только благодаря нечеловеческому усилию воли.
Но теперь, лежа в постели, она наконец могла дать выход отчаянию. Неотвязные думы и воспоминания гнали прочь сон и бередили ей душу. Она никогда не забудет того, что было. Это останется с ней навсегда.
Как он сказал? «Прости меня. Я слишком сильно тебя люблю».
Она повернулась на бок и горько зарыдала. Она плакала до тех пор, пока у нее не осталось не только надежды, но и слез.
Следующие несколько дней она провела словно в вакууме, не живя, а заставляя себя жить. На работе Алисия не могла придумать ничего нового сама, но зато резко критиковала то, что предлагали другие. Все заметили, как она изменилась. И куда только девалась ее обычная жизнерадостность? Те, кто посмелее, пытались выяснить, что с ней происходит. Но на все вопросы Алисия резко отвечала, что очень устала.
Она пыталась скрыть свое отчаяние от сыновей, но, конечно, мальчики невольно сыпали соль на ее открытую рану. Алисия сама ненавидела себя за то, что порой у нее не хватало терпения и она срывала зло на Дэвиде и Адаме. Это случалось, когда она не в силах была выслушивать их болтовню. К сожалению, как большинство детей их возраста, мальчики не понимали намеков и постоянно упоминали в разговоре Пирса.
– Пирс пойдет со мной в поход?
– Не думаю. Попроси-ка ты лучше Картера, Дэвид. Или дедушку. Он был бы рад.
– Но я хочу с Пирсом!
– Он не сможет пойти.
– Почему?
– Ешь поскорей, а то остынет.
– Почему Пирс не сможет пойти? Почему он больше не приходит к нам? Ты что, опять его разозлила?
– Смотри в тарелку и не разговаривай во время еды!
Алисия встала, скомкала и отшвырнула салфетку и выбежала из комнаты, чтобы скрыть слезы. Вечером она долго сидела у постели сыновей, читала им на ночь сказку, а уходя, горячо расцеловала и заботливо подоткнула со всех сторон одеяло. Они больше не говорили о Пирсе, но она чувствовала, что в глазах детей застыл немой вопрос. К счастью, они скоро забудут нового знакомого.
Выполнение каждодневных обычных дел казалось подвигами Геракла. Вынуть из холодильника пакет молока, собраться на работу, подвезти детей на спортивные занятия – все требовало нечеловеческих усилий, гораздо больших, чем Алисия была в состоянии приложить. Ей хотелось сидеть неподвижно, уставившись в одну точку, ни с кем не разговаривать и вопрошать Господа, чем она провинилась, что он посылает ей такое суровое испытание.
Именно в таком состоянии пребывала Алисия утром в среду, когда зазвонил телефон. Мальчики уже ушли в школу, а она, даже толком не одевшись, с отсутствующим видом потягивала кофе, страшась выйти на улицу. Впереди ее ждал еще один трудный день. И так до конца жизни…
– Алло.
– Как поживает моя любимая девочка? Ой! Черт побери, Слоун, какие у тебя острые ногти! Да, дамы в интересном положении порой становятся просто несносны. – Послышался звук поцелуя. – Итак, уточняю – как поживает моя вторая любимая девочка? Алисия, несмотря на свое ужасное настроение, невольно улыбнулась.
– Картер, Слоун!
– Еще помнишь нас? Мы уже начали сомневаться. Ты давно не давала о себе знать.
– Прошу прощения.
Она машинально поигрывала телефонным проводом, наблюдая, как он закручивается в разные стороны. Как приятно снова услышать голос Картера! Голос друга… Слезы навернулись на глаза Алисии.
– Я очень занята. Я ведь согласилась перейти на новое место. Помнишь, я тебе рассказывала?
– Отлично! Она перешла на новое место. – Картер сообщал новость Слоун. – О чем спросить? Ну-ка подожди минутку. Я уже чувствую, как пойдет разговор. Почему бы тебе самой не взять трубку, а я возьму вторую в кабинете?
– Привет, Алисия, – послышался голос Слоун.
– Привет. Как ты себя чувствуешь? Как малыш?
– Ужасный драчун. Все время пинает меня в живот. Картер, разумеется, в восторге.
Алисия улыбнулась, радуясь и завидуя их счастью.
– А вот и я! – Это Картер взял вторую трубку.
– Довольна ли ты новой работой? – спросила Слоун.
Алисия вкратце описала свои новые обязанности и заботы. В ее голосе чувствовался вымученный энтузиазм, как у человека, предвкушающего полет через Атлантику и одновременно страшащегося этого путешествия.
– Это, должно быть, чудесно. – Алисия почувствовала, что Слоун тоже старается выказать несуществующий энтузиазм. – Но ты уверена, что это то, к чему ты стремилась? Я имею в виду…
– Она имеет в виду, что голос у тебя совершенно убитый. Что случилось?
Картер никогда не относился к числу людей, которые бродят вокруг да около, подыскивая слова, – наоборот, ему не приходилось лезть за ними в карман.
– Как мальчики? – продолжал спрашивать он.
– В порядке.
Алисия поведала о том, что случилось у Дэвида с глазом, не упоминая Пирса, и заверила друзей, что теперь все в порядке, остался только маленький шрам.
– В общем, все обстоит замечательно, потрясно и так далее. Надо бы лучше, да некуда. – Картер порой мог выражаться весьма энергично и саркастически.
– Да, у нас все хорошо. – Алисия погрузилась в молчание.
Все трое ощущали эту гнетущую тишину.
– Алисия, в чем все-таки дело? – спросила Слоун с прямотой старого доброго друга.
Алисия судорожно вздохнула. Ей хотелось плакать. Даже горло заболело от сдерживаемых слез. Как было бы славно поплакать вместе с подругой! Она чувствовала, что больше не в силах одна нести эту тяжесть.
– Я встретила человека. Прекрасного человека…
– И что же тут плохого? – поинтересовался Картер. – Подожди, не отвечай, я сам догадаюсь. Наверное, он не такой красавец, как я. Угадал? Ну, милочка, таких, как я, – раз-два и обчелся. Что уж тут поделаешь? Они, бедняжки, в этом не виноваты.
Алисия по достоинству оценила добродушный юмор Картера и улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Алисия села на постели. По ее вспотевшему лицу струились слезы.
Весь день она старалась держать себя в руках. Вела себя как хорошая мать, которая заботится о своих детях. Накормила мальчиков, хотя у нее самой вид пищи вызывал отвращение. Выслушала их болтовню, хотя ей хотелось накричать на них, прогнать и остаться одной. Выдержала еще одно испытание – приготовила им постели и помогла собрать все, что понадобится завтра в школе, хотя ей хотелось не двигаться, а свернуться калачиком где-нибудь в углу, где ее никто бы не трогал. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас улыбаться, однако она заставила себя пройти даже через это – улыбалась в те моменты, когда сыновья ждали ее улыбки.
Да, она прошла через все это и даже умудрилась выглядеть почти так же, как всегда. В этот ужасный день, когда, казалось, ее разум пребывает в летаргическом сне, охваченный чудовищной апатией, Алисия выжила только благодаря нечеловеческому усилию воли.
Но теперь, лежа в постели, она наконец могла дать выход отчаянию. Неотвязные думы и воспоминания гнали прочь сон и бередили ей душу. Она никогда не забудет того, что было. Это останется с ней навсегда.
Как он сказал? «Прости меня. Я слишком сильно тебя люблю».
Она повернулась на бок и горько зарыдала. Она плакала до тех пор, пока у нее не осталось не только надежды, но и слез.
Следующие несколько дней она провела словно в вакууме, не живя, а заставляя себя жить. На работе Алисия не могла придумать ничего нового сама, но зато резко критиковала то, что предлагали другие. Все заметили, как она изменилась. И куда только девалась ее обычная жизнерадостность? Те, кто посмелее, пытались выяснить, что с ней происходит. Но на все вопросы Алисия резко отвечала, что очень устала.
Она пыталась скрыть свое отчаяние от сыновей, но, конечно, мальчики невольно сыпали соль на ее открытую рану. Алисия сама ненавидела себя за то, что порой у нее не хватало терпения и она срывала зло на Дэвиде и Адаме. Это случалось, когда она не в силах была выслушивать их болтовню. К сожалению, как большинство детей их возраста, мальчики не понимали намеков и постоянно упоминали в разговоре Пирса.
– Пирс пойдет со мной в поход?
– Не думаю. Попроси-ка ты лучше Картера, Дэвид. Или дедушку. Он был бы рад.
– Но я хочу с Пирсом!
– Он не сможет пойти.
– Почему?
– Ешь поскорей, а то остынет.
– Почему Пирс не сможет пойти? Почему он больше не приходит к нам? Ты что, опять его разозлила?
– Смотри в тарелку и не разговаривай во время еды!
Алисия встала, скомкала и отшвырнула салфетку и выбежала из комнаты, чтобы скрыть слезы. Вечером она долго сидела у постели сыновей, читала им на ночь сказку, а уходя, горячо расцеловала и заботливо подоткнула со всех сторон одеяло. Они больше не говорили о Пирсе, но она чувствовала, что в глазах детей застыл немой вопрос. К счастью, они скоро забудут нового знакомого.
Выполнение каждодневных обычных дел казалось подвигами Геракла. Вынуть из холодильника пакет молока, собраться на работу, подвезти детей на спортивные занятия – все требовало нечеловеческих усилий, гораздо больших, чем Алисия была в состоянии приложить. Ей хотелось сидеть неподвижно, уставившись в одну точку, ни с кем не разговаривать и вопрошать Господа, чем она провинилась, что он посылает ей такое суровое испытание.
Именно в таком состоянии пребывала Алисия утром в среду, когда зазвонил телефон. Мальчики уже ушли в школу, а она, даже толком не одевшись, с отсутствующим видом потягивала кофе, страшась выйти на улицу. Впереди ее ждал еще один трудный день. И так до конца жизни…
– Алло.
– Как поживает моя любимая девочка? Ой! Черт побери, Слоун, какие у тебя острые ногти! Да, дамы в интересном положении порой становятся просто несносны. – Послышался звук поцелуя. – Итак, уточняю – как поживает моя вторая любимая девочка? Алисия, несмотря на свое ужасное настроение, невольно улыбнулась.
– Картер, Слоун!
– Еще помнишь нас? Мы уже начали сомневаться. Ты давно не давала о себе знать.
– Прошу прощения.
Она машинально поигрывала телефонным проводом, наблюдая, как он закручивается в разные стороны. Как приятно снова услышать голос Картера! Голос друга… Слезы навернулись на глаза Алисии.
– Я очень занята. Я ведь согласилась перейти на новое место. Помнишь, я тебе рассказывала?
– Отлично! Она перешла на новое место. – Картер сообщал новость Слоун. – О чем спросить? Ну-ка подожди минутку. Я уже чувствую, как пойдет разговор. Почему бы тебе самой не взять трубку, а я возьму вторую в кабинете?
– Привет, Алисия, – послышался голос Слоун.
– Привет. Как ты себя чувствуешь? Как малыш?
– Ужасный драчун. Все время пинает меня в живот. Картер, разумеется, в восторге.
Алисия улыбнулась, радуясь и завидуя их счастью.
– А вот и я! – Это Картер взял вторую трубку.
– Довольна ли ты новой работой? – спросила Слоун.
Алисия вкратце описала свои новые обязанности и заботы. В ее голосе чувствовался вымученный энтузиазм, как у человека, предвкушающего полет через Атлантику и одновременно страшащегося этого путешествия.
– Это, должно быть, чудесно. – Алисия почувствовала, что Слоун тоже старается выказать несуществующий энтузиазм. – Но ты уверена, что это то, к чему ты стремилась? Я имею в виду…
– Она имеет в виду, что голос у тебя совершенно убитый. Что случилось?
Картер никогда не относился к числу людей, которые бродят вокруг да около, подыскивая слова, – наоборот, ему не приходилось лезть за ними в карман.
– Как мальчики? – продолжал спрашивать он.
– В порядке.
Алисия поведала о том, что случилось у Дэвида с глазом, не упоминая Пирса, и заверила друзей, что теперь все в порядке, остался только маленький шрам.
– В общем, все обстоит замечательно, потрясно и так далее. Надо бы лучше, да некуда. – Картер порой мог выражаться весьма энергично и саркастически.
– Да, у нас все хорошо. – Алисия погрузилась в молчание.
Все трое ощущали эту гнетущую тишину.
– Алисия, в чем все-таки дело? – спросила Слоун с прямотой старого доброго друга.
Алисия судорожно вздохнула. Ей хотелось плакать. Даже горло заболело от сдерживаемых слез. Как было бы славно поплакать вместе с подругой! Она чувствовала, что больше не в силах одна нести эту тяжесть.
– Я встретила человека. Прекрасного человека…
– И что же тут плохого? – поинтересовался Картер. – Подожди, не отвечай, я сам догадаюсь. Наверное, он не такой красавец, как я. Угадал? Ну, милочка, таких, как я, – раз-два и обчелся. Что уж тут поделаешь? Они, бедняжки, в этом не виноваты.
Алисия по достоинству оценила добродушный юмор Картера и улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46