Я бы воспринимал тебя только как жену друга, а не как женщину, которая вызвала во мне такое огромное желание…
– Уорт!
– Но это правда. Можешь оспаривать все что угодно, но одно очевидно абсолютно – мне ужасно захотелось тебя. И есть физическое доказательство того, что и тебе так же сильно захотелось меня. Согласна?
– Согласна, – прошептала Син.
– Когда я обнимал тебя той ночью, дотрагивался до твоей кожи, ощущал запах твоих волос, целовал твои губы, единственной моей мыслью было овладеть тобой. И никаких других помыслов. Только ты и я, Син. Разве можно это забыть?
Пораженная сексуальной откровенностью Уорта, Син впала в транс, из которого, казалось, ничто не могло ее вывести. Ничто, кроме появления Брэндона, с поцарапанными в кровь руками после неудачного прыжка с качелей.
Когда они вернулись домой, Ладонии еще не было. Уорт решительно вызвался помочь Син искупать и уло-жить в постель уставшего Брэндона. Мальчик стойко перенес все процедуры, когда мать смазывала антисептической мазью царапины.
– Он так храбро держался в твоем присутствии, – сказала Син Уорту, закрывая дверь в спальню сына. – Если бы не ты, то Брэндон…
И тут Уорт неожиданно обнял Син и прижался губами к ее губам. Поцелуй его был нежным, нетребовательным, Уорт как бы предоставлял Син право принять его или отвергнуть. Она пошатнулась и прижалась спиной к стене коридора. У нее словно все внутри оборвалось от этого поцелуя, но Син не позволила ему затянуться.
– Не надо, Уорт.
– Но какое значение имеет поцелуй друзей? – прошептал он в ухо Син, трогая кончиками пальцев пуговицы на ее блузке и касаясь костяшками пальцев груди.
– В обычных обстоятельствах никакого. – Син отстранилась и направилась в глубь дома, где было светлее.
– Значит, у нас с тобой обстоятельства необычные?
Войдя в гостиную, она включила еще одну лампу.
– Та субботняя ночь перевернула всю нашу дружбу, Уорт. Неужели ты этого еще не понял? Или притворяешься непонятливым?
– А ты ужасно упряма. Вбила себе в голову, что после случившегося мы не можем остаться друзьями.
– Не можем!
– Почему?
Син вскинула голову и произнесла с отчаянием:
– Нам не удастся сохранить прежних отношений, вот почему. Теперь все изменилось. Мне больно говорить об этом, я сожалею о нашей дружбе, но ничего уже не вернешь. Мы пожертвовали ею ради… ради…
– Ради высшего любовного наслаждения, которое нам когда-либо пришлось испытать! – Уорт уже начал терять терпение. – Так в чем же проблема?
Син повернулась к нему спиной и принялась передвигать шахматные фигуры, оставленные на столике Ладонией и Чарли.
– Ты мужчина, а я женщина.
– Это я прекрасно знаю, Син.
– И мы с тобой по-разному реагируем на подобные ситуации.
Уорт положил ладони ей на плечи и повернул к себе.
– Не такой уж я бестолковый, как ты думаешь, – произнес он уже более спокойным тоном. – Я размышлял об этом целых четыре дня. Все дело в том, что ты, похоже, не веришь в возможность восстановления нашей дружбы.
– Да, – печально вымолвила Син. – Не верю.
– Но ты ошибаешься. Это в наших силах.
Син покачала головой.
– Я так не считаю, Уорт.
– Послушай. – Он подошел ближе и провел ладонью по ее волосам. – Если хочешь, я обещаю тебе больше не думать о нашей близости.
– Но невозможно прогнать мысли, которые сами лезут в голову.
– Обещаю тебе, когда я начну вспоминать, как прикасался к твоей шелковистой коже, я просто откину эти мысли и переключусь на акции ведущих компаний. Или еще на что-нибудь.
Син недоверчиво посмотрела на Уорта, хотя ей ужасно хотелось верить в искренность его слов.
– Очень жаль осознавать, что я лишилась лучшего друга.
– Мне тоже.
– Много раз на этой неделе у меня возникала потребность снять трубку и позвонить тебе.
– Но ты необычайно упряма.
– Пойми, Уорт, вряд ли из этого что-то получится, как бы ни были чисты наши намерения.
– Наверняка получится, если мы подключим наше сознание. Вот, например, сегодня, когда я поймал себя на том, что смотрю на твои груди, в памяти у меня всплыли самые разнообразные картины. Но я отогнал их. А скоро, наверное, даже и не вспомню, как трепетно отзывались эти груди на мои поцелуи. И твои прерывистые вскрики перед оргазмом, – хриплым голосом добавил Уорт. – Скоро они уже совсем перестанут звучать в моих ушах.
Син мучительно застонала, но тут же специально закашлялась, чтобы Уорт не заметил этого. Сердце ее учащенно забилось и заныло.
– Но мне пришлось заставлять себя, – признался Уорт, дотрагиваясь до пульсирующей жилки на шее Син. – Тут все дело в самоконтроле.
– Я тоже пыталась все забыть.
– И удалось?
– Отчасти.
– Но все же ты до сих пор помнишь кое-что?
Замявшись, Син кивнула.
– А что? – хрипло прошептал Уорт. – Как нам было хорошо вместе? Так прекрасно… – Он прижался лбом ко лбу Син. – Ах, Син. Я тоже это помню.
– Мне кажется, именно об этом мы и должны стараться забыть в первую очередь.
– Конечно.
Уорт не отстранил Син, но и не прижал к себе. Их учащенное дыхание спустя минуту пришло в норму.
– Послушай, Син, – начал он, взывая к ее сентиментальности. – Нас связывают годы дружбы, а настоящего друга найти непросто, гораздо труднее, чем любовника или любовницу. И мы не можем жертвовать нашими прежними отношениями ради одной фантастической ночи, не так ли?
Уткнувшись лицом в рубашку Уорта, Син пробормотала:
– Зачем мы сделали это?
– Мы попали под обаяние романтической атмосферы. – Утешая Син, Уорт погладил ее по спине. – В тропиках это бывает. Они чертовски убаюкивают и вместе с тем возбуждают, как алкогольные напитки, кажущиеся на вкус вполне безобидными, но заставляющие тебя моментально пьянеть. – Он обнял Син, их тела слегка покачивались, словно в такт музыке, которая звучала в их головах.
– Море и солнце пробудили в нас чувственность, Син, да плюс к этому неожиданные обстоятельства, вынудившие нас спать на одной постели. Все это и бросило наши обнаженные тела в объятия друг другу.
– Ты так думаешь?
– Не вижу другого объяснения. Мы ведь до этого не испытывали сексуального влечения друг к другу.
– И никогда больше не будем испытывать.
Уорт не стал возражать по поводу этого утверждения, а просто кивнул.
– Если мы позволим нашей дружбе разрушиться, это принесет нам только страдания. Мы ведь с тобой не случайные знакомые, поэтому можем не опасаться каких-нибудь болезней. И ты не забеременела.
Внезапно Уорт схватил Син за плечи, отстранил от себя. Его вопрошающий взгляд устремился на ее лицо, потом опустился ниже – на живот.
– А может, забеременела?
Син вырвалась из его объятий.
– Разумеется, нет! – воскликнула она, надеясь в душе, что это действительно так.
– Ну, вот видишь? Наши отношения могут оставаться такими же, какими были до поездки в Акапулько, – обрадовался Уорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Уорт!
– Но это правда. Можешь оспаривать все что угодно, но одно очевидно абсолютно – мне ужасно захотелось тебя. И есть физическое доказательство того, что и тебе так же сильно захотелось меня. Согласна?
– Согласна, – прошептала Син.
– Когда я обнимал тебя той ночью, дотрагивался до твоей кожи, ощущал запах твоих волос, целовал твои губы, единственной моей мыслью было овладеть тобой. И никаких других помыслов. Только ты и я, Син. Разве можно это забыть?
Пораженная сексуальной откровенностью Уорта, Син впала в транс, из которого, казалось, ничто не могло ее вывести. Ничто, кроме появления Брэндона, с поцарапанными в кровь руками после неудачного прыжка с качелей.
Когда они вернулись домой, Ладонии еще не было. Уорт решительно вызвался помочь Син искупать и уло-жить в постель уставшего Брэндона. Мальчик стойко перенес все процедуры, когда мать смазывала антисептической мазью царапины.
– Он так храбро держался в твоем присутствии, – сказала Син Уорту, закрывая дверь в спальню сына. – Если бы не ты, то Брэндон…
И тут Уорт неожиданно обнял Син и прижался губами к ее губам. Поцелуй его был нежным, нетребовательным, Уорт как бы предоставлял Син право принять его или отвергнуть. Она пошатнулась и прижалась спиной к стене коридора. У нее словно все внутри оборвалось от этого поцелуя, но Син не позволила ему затянуться.
– Не надо, Уорт.
– Но какое значение имеет поцелуй друзей? – прошептал он в ухо Син, трогая кончиками пальцев пуговицы на ее блузке и касаясь костяшками пальцев груди.
– В обычных обстоятельствах никакого. – Син отстранилась и направилась в глубь дома, где было светлее.
– Значит, у нас с тобой обстоятельства необычные?
Войдя в гостиную, она включила еще одну лампу.
– Та субботняя ночь перевернула всю нашу дружбу, Уорт. Неужели ты этого еще не понял? Или притворяешься непонятливым?
– А ты ужасно упряма. Вбила себе в голову, что после случившегося мы не можем остаться друзьями.
– Не можем!
– Почему?
Син вскинула голову и произнесла с отчаянием:
– Нам не удастся сохранить прежних отношений, вот почему. Теперь все изменилось. Мне больно говорить об этом, я сожалею о нашей дружбе, но ничего уже не вернешь. Мы пожертвовали ею ради… ради…
– Ради высшего любовного наслаждения, которое нам когда-либо пришлось испытать! – Уорт уже начал терять терпение. – Так в чем же проблема?
Син повернулась к нему спиной и принялась передвигать шахматные фигуры, оставленные на столике Ладонией и Чарли.
– Ты мужчина, а я женщина.
– Это я прекрасно знаю, Син.
– И мы с тобой по-разному реагируем на подобные ситуации.
Уорт положил ладони ей на плечи и повернул к себе.
– Не такой уж я бестолковый, как ты думаешь, – произнес он уже более спокойным тоном. – Я размышлял об этом целых четыре дня. Все дело в том, что ты, похоже, не веришь в возможность восстановления нашей дружбы.
– Да, – печально вымолвила Син. – Не верю.
– Но ты ошибаешься. Это в наших силах.
Син покачала головой.
– Я так не считаю, Уорт.
– Послушай. – Он подошел ближе и провел ладонью по ее волосам. – Если хочешь, я обещаю тебе больше не думать о нашей близости.
– Но невозможно прогнать мысли, которые сами лезут в голову.
– Обещаю тебе, когда я начну вспоминать, как прикасался к твоей шелковистой коже, я просто откину эти мысли и переключусь на акции ведущих компаний. Или еще на что-нибудь.
Син недоверчиво посмотрела на Уорта, хотя ей ужасно хотелось верить в искренность его слов.
– Очень жаль осознавать, что я лишилась лучшего друга.
– Мне тоже.
– Много раз на этой неделе у меня возникала потребность снять трубку и позвонить тебе.
– Но ты необычайно упряма.
– Пойми, Уорт, вряд ли из этого что-то получится, как бы ни были чисты наши намерения.
– Наверняка получится, если мы подключим наше сознание. Вот, например, сегодня, когда я поймал себя на том, что смотрю на твои груди, в памяти у меня всплыли самые разнообразные картины. Но я отогнал их. А скоро, наверное, даже и не вспомню, как трепетно отзывались эти груди на мои поцелуи. И твои прерывистые вскрики перед оргазмом, – хриплым голосом добавил Уорт. – Скоро они уже совсем перестанут звучать в моих ушах.
Син мучительно застонала, но тут же специально закашлялась, чтобы Уорт не заметил этого. Сердце ее учащенно забилось и заныло.
– Но мне пришлось заставлять себя, – признался Уорт, дотрагиваясь до пульсирующей жилки на шее Син. – Тут все дело в самоконтроле.
– Я тоже пыталась все забыть.
– И удалось?
– Отчасти.
– Но все же ты до сих пор помнишь кое-что?
Замявшись, Син кивнула.
– А что? – хрипло прошептал Уорт. – Как нам было хорошо вместе? Так прекрасно… – Он прижался лбом ко лбу Син. – Ах, Син. Я тоже это помню.
– Мне кажется, именно об этом мы и должны стараться забыть в первую очередь.
– Конечно.
Уорт не отстранил Син, но и не прижал к себе. Их учащенное дыхание спустя минуту пришло в норму.
– Послушай, Син, – начал он, взывая к ее сентиментальности. – Нас связывают годы дружбы, а настоящего друга найти непросто, гораздо труднее, чем любовника или любовницу. И мы не можем жертвовать нашими прежними отношениями ради одной фантастической ночи, не так ли?
Уткнувшись лицом в рубашку Уорта, Син пробормотала:
– Зачем мы сделали это?
– Мы попали под обаяние романтической атмосферы. – Утешая Син, Уорт погладил ее по спине. – В тропиках это бывает. Они чертовски убаюкивают и вместе с тем возбуждают, как алкогольные напитки, кажущиеся на вкус вполне безобидными, но заставляющие тебя моментально пьянеть. – Он обнял Син, их тела слегка покачивались, словно в такт музыке, которая звучала в их головах.
– Море и солнце пробудили в нас чувственность, Син, да плюс к этому неожиданные обстоятельства, вынудившие нас спать на одной постели. Все это и бросило наши обнаженные тела в объятия друг другу.
– Ты так думаешь?
– Не вижу другого объяснения. Мы ведь до этого не испытывали сексуального влечения друг к другу.
– И никогда больше не будем испытывать.
Уорт не стал возражать по поводу этого утверждения, а просто кивнул.
– Если мы позволим нашей дружбе разрушиться, это принесет нам только страдания. Мы ведь с тобой не случайные знакомые, поэтому можем не опасаться каких-нибудь болезней. И ты не забеременела.
Внезапно Уорт схватил Син за плечи, отстранил от себя. Его вопрошающий взгляд устремился на ее лицо, потом опустился ниже – на живот.
– А может, забеременела?
Син вырвалась из его объятий.
– Разумеется, нет! – воскликнула она, надеясь в душе, что это действительно так.
– Ну, вот видишь? Наши отношения могут оставаться такими же, какими были до поездки в Акапулько, – обрадовался Уорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39