Розенда Сумера только прислуживала неграм, а потом скрылась в хижину, без сомнения, для того, чтобы позавтракать там с детьми.
Когда аппетит Марселена, сильно разыгравшийся от продолжительной прогулки и особенно от ночной пляски, был, наконец, удовлетворен, Флореаль-Аполлон, все время исподлобья наблюдавший за ним и сам почти ничего не евший, предложил распить бутылку рома.
— Теперь, — проговорил Воду, наливая полный стакан этого крепкого напитка, — не худо и выпить!
— Ничего не может быть приятнее, — весело отвечал юноша. — Я умираю от жажды!
— За твое здоровье, брат! — сказал Воду, чокаясь с ним стаканом.
— И за ваше, папа Воду! — отвечал Марселен, залпом опрокидывая стакан и щелкая языком от удовольствия.
— Как ты находишь это?
— Превосходно! Если не ошибаюсь, это превосходный ямайский ром!
— Да, и притом такой, какой дважды сделал путешествие вокруг света!
— О, да этот ром путешествовал больше, чем я!
— Правда? Но разве ты путешествовал?
— Я? О, нет! — с добродушным видом отвечал юноша,
— А я думал, что ты родился на твердой земле, — заметил. Флореаль-Аполлон, наливая ему второй стакан,
— Прежде всего позвольте узнать, что вы называете твердой землей?
— Черт возьми! Ну, Америка, Техас, вообще все, что нельзя назвать островом!
Марселен насмешливо улыбнулся.
— Постойте, приятель, вы не договорили. Куда же девать Африку? Разве это не твердая земля тоже?
— Черт возьми, правда! Но ведь ты не африканец!
Юноша молча прыснул от смеха и протянул свой стакан, который Флореаль-Аполлон поспешил наполнить до самых краев.
— За ваше здоровье, приятель! Гм, славная вещь ром! Дьявол побери всякого, кто будет утверждать обратное!
С этими словами он опустошил и этот стакан.
Крепкий напиток начал уже оказывать на него действие: язык стал заплетаться, глаза засверкали, как раскаленные угли.
— Не хочешь ли еще? — спросил его Флореаль-Аполлон, который сам пил очень мало и все время наблюдал за тем действием, которое ром оказывал на юношу,
— Отчего же?! — весело отвечал Марселен.
Стакан был снова наполнен и выпит, Флореаль-Аполлон отбросил пустую бутылку в сторону и открыл другую.
— Итак, ты из Африки?
Юноша не отвечал. Прошло несколько минут молчания, во время которых негры внимательно следили друг за другом.
— Умеешь ли ты читать? — спросил, наконец, Марселен насмешливым тоном.
— Черт возьми, надеюсь!
— Тогда прочтите вот это! — и, отвернув правый рукав рубашки, юноша показал свою руку, на которой было вытатуировано какое-то изображение.
Заметив его, Флореаль-Аполлон вздрогнул от удивления и, с живостью схватив руку юноши, с глубоким вниманием стал вглядываться в нее.
— Возможно ли! — вскричал он, наконец, в крайнем изумлении.
— Ну, — важно проговорил юноша, — поняли вы теперь, что это означает?
— Да, да, это знак Пурра.
— Вы угадали!
— Я все разобрал! — ответил Воду. — Ты не только сын Ардра, но ты имеешь отличительный знак главных оби — Пурра. И такой молодой! — прибавил он, задумчиво опуская на грудь свою голову.
Марселен опустил рукав рубашки и с важностью взглянул на своего собеседника.
— Что за важность, возраст, — заметил он коротко и презрительно. — Разве ты не знаешь, король Воду, что Пурра самые могущественные среди детей жгучей Африки и что оби, вожди поклонников змеи, с самого рождения посвящаются божеству и наследуют это звание по прямой линии?
— Ты прав. Я совершенно забыл об этом. Взгляни, — с живостью добавил он, протягивая свою левую руку, на которой был изображен такой же знак. — Я тоже, оби!
— Я это знал, — ответил Марселен, — иначе я не открылся бы тебе?
— Да, мы теперь братья! Но скажи, пожалуйста, зачем тебе вместо того, чтобы сразу открыться, было подвергаться испытанию?
— Да потому что в глазах других я не хотел открываться,
Флореаль-Аполлон молча склонил голову.
— Пить! — сказал юноша, протягивая стакан.
Воду поспешил наполнить его ромом.
— Что, ты все еще подозреваешь меня в измене?
— Прости брат, я не знал тебя! Твое положение у наших врагов возбуждало у меня подозрение в твоей искренности!
— У всякого своя слабость, — поучительно ответил Марселен. — Однако, ты должен знать, что там, где не применима сила, пускается в ход хитрость.
— Я был неправ, сознаюсь в этом, но всякий на моем месте поступил бы также. Однако, ты не можешь отрицать, что я представил тебе доказательство высшего доверия, приведя тебя сюда.
— Может быть, папа Воду! Но кто знает, для чего вы привели меня сюда и что случилось бы со мною, если бы я не открылся вам!
— Ты, вероятно, не вышел бы отсюда живым.
— Благодарю за откровенность, ну, а теперь?
— Теперь у меня нет секретов от тебя; ты будешь знать все!
— Ты что-то хотел узнать от меня?
— Да, вот за этим я и привел тебя сюда! Впрочем, зачем мне больше таиться от тебя? Скажу прямо, моим намерением было привести тебя сюда и заставить говорить.
— Напоивши меня пьяным, — сказал юноша. — И когда я рассказал тебе?..
— Убить тебя, брат, если бы я увидел на твоем лице след какого-нибудь колебания!
— Послушай, — заметил Марселен, поставив на землю пустой стакан. — Я хочу кое-что сообщить тебе. Ты слишком быстро действуешь и потому твое мщение бывает не совсем полное: из двух твоих жертв только одна умерла.
— Которая? — с живостью спросил Воду
— Марта Колет, супруга Дювошеля
Улыбка удовольствия появилась на губах Флореаля-Аполлона, взгляд засверкал, но вскоре лицо его опять приняло свое обычное угрюмое выражение.
— Яд, данный тобой Люсьену Дорнесу, действовал не так быстро, как ты предполагал.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет, — холодно сказал Марселен, — Когда он упал в озеро и был вытащен Колетом, я первый оказал ему помощь…
— И?..
— Он не пришел в сознание, так как под предлогом оказать ему помощь, я натер ему ноздри ядом liche de pola.
— Ты сделал это, брат?
— Да!
— Благодарю, ты спас нас. Дорнес знал наши секреты.
— Я чувствовал это, но теперь все ваши секреты остались с ним. Ты теперь один знаешь их!
— Пока, брат, я один! Но я хочу разделить эти секреты с тобой! — вскричал король Воду с взрывом внезапной откровенности, которую трудно было предполагать в нем.
— Как тебе угодно, — небрежно отвечал юноша. — Я не спрашиваю у тебя ни о чем. Я только исполняю свой долг по отношению к священной змее, а остальное меня не касается.
— Брат, мы с тобой — единственные оби на Гаити! Мне одному тяжело хранить этот секрет, я хочу разделить его с тобой, так нужно!
— Выслушай, я еще не закончил,
— Говори!
— Дювошель, мой господин, поклялся отомстить тебе!
Флореаль-Аполлон презрительно улыбнулся.
— Я не боюсь его! — сказал он.
— Но он склонил на свою сторону президента Жефрара.
— У президента, как бы он ни был могущественен, будет скоро столько собственных проблем, — отвечал вождь Воду с мрачным смехом, — что ему некогда будет и подумать о делах своих друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Когда аппетит Марселена, сильно разыгравшийся от продолжительной прогулки и особенно от ночной пляски, был, наконец, удовлетворен, Флореаль-Аполлон, все время исподлобья наблюдавший за ним и сам почти ничего не евший, предложил распить бутылку рома.
— Теперь, — проговорил Воду, наливая полный стакан этого крепкого напитка, — не худо и выпить!
— Ничего не может быть приятнее, — весело отвечал юноша. — Я умираю от жажды!
— За твое здоровье, брат! — сказал Воду, чокаясь с ним стаканом.
— И за ваше, папа Воду! — отвечал Марселен, залпом опрокидывая стакан и щелкая языком от удовольствия.
— Как ты находишь это?
— Превосходно! Если не ошибаюсь, это превосходный ямайский ром!
— Да, и притом такой, какой дважды сделал путешествие вокруг света!
— О, да этот ром путешествовал больше, чем я!
— Правда? Но разве ты путешествовал?
— Я? О, нет! — с добродушным видом отвечал юноша,
— А я думал, что ты родился на твердой земле, — заметил. Флореаль-Аполлон, наливая ему второй стакан,
— Прежде всего позвольте узнать, что вы называете твердой землей?
— Черт возьми! Ну, Америка, Техас, вообще все, что нельзя назвать островом!
Марселен насмешливо улыбнулся.
— Постойте, приятель, вы не договорили. Куда же девать Африку? Разве это не твердая земля тоже?
— Черт возьми, правда! Но ведь ты не африканец!
Юноша молча прыснул от смеха и протянул свой стакан, который Флореаль-Аполлон поспешил наполнить до самых краев.
— За ваше здоровье, приятель! Гм, славная вещь ром! Дьявол побери всякого, кто будет утверждать обратное!
С этими словами он опустошил и этот стакан.
Крепкий напиток начал уже оказывать на него действие: язык стал заплетаться, глаза засверкали, как раскаленные угли.
— Не хочешь ли еще? — спросил его Флореаль-Аполлон, который сам пил очень мало и все время наблюдал за тем действием, которое ром оказывал на юношу,
— Отчего же?! — весело отвечал Марселен.
Стакан был снова наполнен и выпит, Флореаль-Аполлон отбросил пустую бутылку в сторону и открыл другую.
— Итак, ты из Африки?
Юноша не отвечал. Прошло несколько минут молчания, во время которых негры внимательно следили друг за другом.
— Умеешь ли ты читать? — спросил, наконец, Марселен насмешливым тоном.
— Черт возьми, надеюсь!
— Тогда прочтите вот это! — и, отвернув правый рукав рубашки, юноша показал свою руку, на которой было вытатуировано какое-то изображение.
Заметив его, Флореаль-Аполлон вздрогнул от удивления и, с живостью схватив руку юноши, с глубоким вниманием стал вглядываться в нее.
— Возможно ли! — вскричал он, наконец, в крайнем изумлении.
— Ну, — важно проговорил юноша, — поняли вы теперь, что это означает?
— Да, да, это знак Пурра.
— Вы угадали!
— Я все разобрал! — ответил Воду. — Ты не только сын Ардра, но ты имеешь отличительный знак главных оби — Пурра. И такой молодой! — прибавил он, задумчиво опуская на грудь свою голову.
Марселен опустил рукав рубашки и с важностью взглянул на своего собеседника.
— Что за важность, возраст, — заметил он коротко и презрительно. — Разве ты не знаешь, король Воду, что Пурра самые могущественные среди детей жгучей Африки и что оби, вожди поклонников змеи, с самого рождения посвящаются божеству и наследуют это звание по прямой линии?
— Ты прав. Я совершенно забыл об этом. Взгляни, — с живостью добавил он, протягивая свою левую руку, на которой был изображен такой же знак. — Я тоже, оби!
— Я это знал, — ответил Марселен, — иначе я не открылся бы тебе?
— Да, мы теперь братья! Но скажи, пожалуйста, зачем тебе вместо того, чтобы сразу открыться, было подвергаться испытанию?
— Да потому что в глазах других я не хотел открываться,
Флореаль-Аполлон молча склонил голову.
— Пить! — сказал юноша, протягивая стакан.
Воду поспешил наполнить его ромом.
— Что, ты все еще подозреваешь меня в измене?
— Прости брат, я не знал тебя! Твое положение у наших врагов возбуждало у меня подозрение в твоей искренности!
— У всякого своя слабость, — поучительно ответил Марселен. — Однако, ты должен знать, что там, где не применима сила, пускается в ход хитрость.
— Я был неправ, сознаюсь в этом, но всякий на моем месте поступил бы также. Однако, ты не можешь отрицать, что я представил тебе доказательство высшего доверия, приведя тебя сюда.
— Может быть, папа Воду! Но кто знает, для чего вы привели меня сюда и что случилось бы со мною, если бы я не открылся вам!
— Ты, вероятно, не вышел бы отсюда живым.
— Благодарю за откровенность, ну, а теперь?
— Теперь у меня нет секретов от тебя; ты будешь знать все!
— Ты что-то хотел узнать от меня?
— Да, вот за этим я и привел тебя сюда! Впрочем, зачем мне больше таиться от тебя? Скажу прямо, моим намерением было привести тебя сюда и заставить говорить.
— Напоивши меня пьяным, — сказал юноша. — И когда я рассказал тебе?..
— Убить тебя, брат, если бы я увидел на твоем лице след какого-нибудь колебания!
— Послушай, — заметил Марселен, поставив на землю пустой стакан. — Я хочу кое-что сообщить тебе. Ты слишком быстро действуешь и потому твое мщение бывает не совсем полное: из двух твоих жертв только одна умерла.
— Которая? — с живостью спросил Воду
— Марта Колет, супруга Дювошеля
Улыбка удовольствия появилась на губах Флореаля-Аполлона, взгляд засверкал, но вскоре лицо его опять приняло свое обычное угрюмое выражение.
— Яд, данный тобой Люсьену Дорнесу, действовал не так быстро, как ты предполагал.
— Он что-нибудь говорил?
— Нет, — холодно сказал Марселен, — Когда он упал в озеро и был вытащен Колетом, я первый оказал ему помощь…
— И?..
— Он не пришел в сознание, так как под предлогом оказать ему помощь, я натер ему ноздри ядом liche de pola.
— Ты сделал это, брат?
— Да!
— Благодарю, ты спас нас. Дорнес знал наши секреты.
— Я чувствовал это, но теперь все ваши секреты остались с ним. Ты теперь один знаешь их!
— Пока, брат, я один! Но я хочу разделить эти секреты с тобой! — вскричал король Воду с взрывом внезапной откровенности, которую трудно было предполагать в нем.
— Как тебе угодно, — небрежно отвечал юноша. — Я не спрашиваю у тебя ни о чем. Я только исполняю свой долг по отношению к священной змее, а остальное меня не касается.
— Брат, мы с тобой — единственные оби на Гаити! Мне одному тяжело хранить этот секрет, я хочу разделить его с тобой, так нужно!
— Выслушай, я еще не закончил,
— Говори!
— Дювошель, мой господин, поклялся отомстить тебе!
Флореаль-Аполлон презрительно улыбнулся.
— Я не боюсь его! — сказал он.
— Но он склонил на свою сторону президента Жефрара.
— У президента, как бы он ни был могущественен, будет скоро столько собственных проблем, — отвечал вождь Воду с мрачным смехом, — что ему некогда будет и подумать о делах своих друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37