В преамбуле «Ordinatio» сказано прямо: «Ни нам, ни нашим праведным советникам (подчеркнем эти слова — они ясно говорят, чьей подсказкой руководствовался император! — А.Л.) не представляется возможным из любви к нашим детям разрушать единство империи, которое Бог сохраняет нам во благо. Мы не хотели бы также нанести ущерб святой церкви и подорвать ее могущество, на котором покоятся права всех королевств». Но в действительности, вопреки всем этим заверениям, речь идет именно о разделе, и весь словесный антураж ставит целью лишь ослабить силу удара. Ибо, бесспорно, это был удар по единству империи, которое так долго и так усиленно прокламировалось, удар по партии, на которую до сих пор опирался Людовик, начало внутреннего разлада, ступив на путь которого, слабый монарх уже не сможет с него больше сойти. Освященный всей деятельностью великого Карла принцип: «один Бог, одна Церковь, одна Империя» отныне нарушался, и нарушался бесповоротно.
Формально императорский титул получал старший сын Людовика, Лотарь, который с этого времени становился соправителем отца, а после его смерти наследовал империю. Остальные два сына получили по королевству: Пипин — Аквитанию, которой уже и так управлял, Людовик — Баварию и земли, примыкающие к ней на востоке. Оба младших брата должны были подчиняться воле старшего в военной и дипломатической сферах и не могли вступить в брак без его согласия. В случае смерти одного из младших братьев новый раздел не предусматривался, в случае же смерти Лотаря вельможи должны были избрать императором одного из оставшихся. Акт 817 года был торжественно скреплен присягой всех подданных и благословением папы; в том же году Лотарь был коронован и получил титул «августа».
Как и всякий компромисс, «Обустройство империи» не удовлетворило ни одну из сторон. Партия единства сочла себя обманутой и постепенно начала отходить от императора, каждый же из братьев считал себя обделенным и затаил обиду на отца. Таким образом, уже на четвертом году своей власти Людовик Благочестивый попал в весьма сложное положение, оказавшись между партией единства и ее врагами. Последствия не замедлили сказаться.
В «Обустройстве» не был вовсе упомянут внук Карла Великого, сын короля Италии Пипина, Бернард, после смерти отца унаследовавший королевство и утвержденный в этом звании дедом в 811 году. Усмотрев в подобном умолчании выпад против себя лично и подстрекаемый вельможами из прежнего окружения Карла, Бернард не замедлил восстать с целью защиты своих прав. Восстание было быстро подавлено, ахенский сейм приговорил Бернарда к смерти, а император оказал ему «милость», заменив смертную казнь распространенной в то время карой — выжиганием глаз. Но франкские палачи еще не поднаторели в этой процедуре, с таким успехом проводившейся в Византии. В результате варварски сделанной операции юный Бернард скончался.
Вся эта история сильно повредила императору в глазах народа. Но еще больше вреда принесла ему довольно неуклюжая попытка загладить свою вину. Мучимый угрызениями совести за убийство племянника, он решил принести всенародное покаяние, к которому приглашал всех своих близких; покаяние, проведенное в Аттиньи, сопровождалось щедрыми подарками и милостями императора в отношении лиц, подвергнутых опале. Так приоткрылась подлинная натура наследника Карла Великого. Его непоследовательность и слабость стали для всех очевидны, тем более что покаяние в Аттиньи оказалось лишь первым в серии актов подобного рода.
Дальше все пошло значительно хуже.
Плод поздней любви
В 819 году император овдовел. Оплакав смерть королевы Ирмингарды, он совсем уже было собрался покинуть сей грешный мир и, оставив империю сыновьям, удалиться в монастырь, когда вдруг встретил некую молодую особу, похитившую его сердце. То была красивая, умная и образованная аристократка, представительница знатного баварского рода Вельфов; ей было 29 лет (Людовику только что минул 51), и носила она библейское имя — Юдифь. И вот вместо того чтобы уйти в тихую обитель, Людовик сыграл новую свадьбу. А в 823 году у счастливой четы родился ребенок мужского пола, которого в честь великого деда окрестили Карлом…
Родился не просто младенец, родилась проблема. Проблема, которой предстояло окончательно погубить империю.
Конечно, сразу так думать никому не хотелось. Все шло своим чередом, и вроде бы ничего не изменилось. Да и что могло измениться, если «конституция» 817 года вполне определенно обусловила будущее! Братья молчали, а Лотарь, стремясь освятить и закрепить свое звание, в том же 823 году отправился в Рим, где получил золотую диадему из рук самого папы.
Но все понимали, что вскоре что-то произойдет. Проблема в лице юного Карла неуклонно «подрастала». А вместе с ней росло и общее напряжение. Молодая мать, заботясь о будущем ребенка, пыталась соответствующим образом воздействовать на отца. Отец и сам понимал, что младшего сына нужно своевременно обеспечить земельными владениями, но их-то можно было выкроить только за счет уже поделенного между старшими сыновьями! А как отнесутся к этому они? Да и все остальные?…
Старшие сыновья молчаливо выжидали.
Сторонники партии единства предостерегали императора от неверного шага. «Вы не должны пересматривать акт 817 года, — внушал ему Агобард. — Вам не удастся изменить его безнаказанно, не подвергая опасности души вашей».
Насчет души император все понимал, но ведь у него было еще и грешное тело. Нежный супруг и чадолюбивый отец не внял предостережениям. Шесть лет он крепился и, наконец, принял решение.
В 829 году на сейме в Вормсе император торжественно заявил, что меняет условия «Обустройства империи», а еще через два года опубликовал и соответствующий акт. Карлу был выделен «удел», состоявший из Аламаннии, Эльзаса, Реции и части Бургундии.
Поскольку это ущемляло земельные интересы Лотаря, тот выступил с резким протестом. В ответ император изгнал непокорного в Италию и фактически лишил императорского звания (имя Лотаря перестало вписываться в официальные документы).
Этот поступок вызвал возмущение всех сыновей от первого брака и окончательно отвратил от императора его прежних советников. И вот — чего только не бывает в истории! — стороны как бы поменялись местами и убеждениями. Людовик Благочестивый, еще вчера возглавлявший партию единства империи в качестве продолжателя дела своего великого отца и строителя «Града Божия», теперь, начисто забыв о «Граде», оказался инициатором и проводником его развала, в то время как Лотарь, прежде бывший одним из сторонников раздела, вдруг стал в гордую позу защитника единства империи, сплотив вокруг себя всю интеллектуальную элиту — к нему примкнули Агобард, Вала, Эббон Реймский и многие другие сторонники порядка и монолитности государства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48